Вадим Тарасенко - Фаворит из будущего [publisher: SelfPub.ru]

Александр говорил и увидел, что тучи не были неподвижны. Они хоть и медленно, но двигались. Вот одна из них, похожая на голову какого-то косматого невиданного чудовища начала надвигаться на другую. Край ее начал светлеть, светлеть и в образовавшемся окне сверкнул луч солнца!

– Яко на небеси и на земли.

Александр замолк, боясь шевельнутся, дыхнуть, будто это могло спугнуть разворачивающийся грандиозный небесный вальс.

Вот уже с четверть круга Солнца было видно на небе.

Саша момент наступления солнечного затмения буквально почувствовал. За мгновение до его начала он сдернул с шеи автомат. Лязгнул затвор. Луна добежала последний километр. И в момент, когда ее тень легла на Землю, махом накрывая невзрачный зимовник на Донбассе, сухо прозвучал одиночный выстрел.

– Хлеб наш насущный даждь нам днесь, – прошептал Александр, с изумлением наблюдая за разворачивающимся над его головой космическим действом.

Черная тень неумолимо пожирала Солнца. Он видел, как рухнул на колени Герасим, а за ним Половцев.

– И не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго, – автоматически закончил Чернышев.

«Вот, что делает животворящая молитва! – бывший студент приходил в себя. – А если без шуток? Ну не молитва же помогла тучи раздвинуть?! Обычное стечение обстоятельств и игра ветра. Но если не так… значит Бог благоволит моим замыслам»! – радостный Александр вскочил на ноги.

В тот же миг вновь на небе блеснул солнечный луч.

«Ну, все прямо в масть!»

Чернышев подошел к стоящим на коленях Половцеву и Герасиму.

– Ну что, господин офицер, вы сами все видели. Теперь сами думайте, кто я. Теперь айда чай допивать. Герасим, а ну пошурши в хате. Может, что есть и покрепче чая!

– Мигом, барин!

Крепость Бахмут, Российская империя, 10 (21) февраля 1761 года

– Ну, господин подпоручик, в рубашке ты родился! – комендант крепости премьер-маеор Иван Федорович Никитин обнял Половцева. – Твои казаки назад пришли без коней, аки курицы мокрые и сказали, что в полон тебя антихрист взял. И что фузея у него и впрямь невиданная. Пять раз кряду, а может и боле без заряжания палить может. Я на следующее утро отряд снарядил и на розыски твои отправил. Сам бумагу стал писать губернию о сиих событиях дивных. А тут отряд назад воротился с тобой. Сказывай, что было-то с тобой и как ты от антихриста избавилси.

– Господин маеор, я пока буду свою историю сказывать, прикажите баньку истопить. Хочу всю нечисть смыть.

– Это мигом! Захар! – крикнул комендант.

На крик офицера в комнату вбежал казак, в бороде которого застряли пару соломин.

– Опять, ирод дрыхнул! Ты когда-нибудь выспишься-то?

– Виноват, господин маеор. Что-то сон окаянный сморил.

– Да тебя все время он морит! Ты, наверное, когда своей бабе детей стругал, тоже засыпал на ней! Прикажи истопить господину подпоручику баню! И веников хороших приготовь! Да не таких, как в прошлый раз! Одни прутья были! Ох, дождешься ты от меня Захар тока ужо не прутьев, а палок!

– Господин маеор… да я …

– Марш баню топить!

– Слушаюсь, Ваше высокоблагородие! – Захар поспешно ретировался из комнаты.

– Ну, сказывай про свои приключения.

Половцев стал рассказывать, что с ним произошло за время отсутствия в крепости.

– Ах ты шельма! Надо же! – воскликнул маеор, когда Половцев рассказал, как «антихрист» со своей дивной фузеи положил всех лошадей его казаков, а потом и его самого в плен взял.

– А что хотел от тебя энтот антихрист?

– Всякими соблазнами блазнил взамен души моей христианской.

– Да ну!

– Да вот те крест! – Половцев размашисто перекрестился.

– А ты че?

– Устоял я! Все время крестным знаменем себя осенял.

– А антихрист че? – в глазах старшего офицера горело неподдельное детское изумление.

– Стало его корежить нехристя, когда узрел, что дело его не выгорит. Потом вспыхнул ярко, аки солнце в полдень и не стало его. Тока серой страх как завоняло. А сразу после этого солнечное затмение случилось!

– Точно, было! Коровы в хлевах страсть, как мычали. Да куры кудахтали. Просто чудеса какие-то! Надо начальству в Белгород писать об этом! Может антихрист снова пожалует!

– Пишите, Иван Федорович. Я же, с Вашего позволения, отвезу бумагу. Хочу после такого потрясения матушку свою и батюшку повидать. Да и батюшка бумаге этой ход быстрее даст. Завтра поутру хочу отправиться в путь.

– Конечно, поезжай! Так оно и впрямь лучше будет. Тебе сколько казаков в сопровождение дать?

– Да я сам доеду, Иван Федорович!

– Надо же такое удумал. Тут лиходеи на дороге всякие шалят. И не думай!

– Тогда давайте двоих. Лукьяна и Агея с моей первой роты.

– Добро, Григорий Павлович. А тепереча иди в баньку. Да еще раз скажи Захару, плохо тебя попарит, быть ему высеченным.

Афонов зимовник. Тот же день

«Приедет или нет? Смог я его убедить? Или ждать сотню казаков? Тогда и калаш не поможет», – накануне Александр пересчитал патроны в рожке автомата – всего девять штук. Двадцать один патрон он успел израсходовать, когда утверждался в непривычном для себя восемнадцатом веке. Девять патронов, отбитая у шайки Пахома фузея, шестнадцать килограмм серебра и двести грамм золота. Вот и все ресурсы для штурма российского престола. Да еще Герасим, который, судя по всему, уже окончательно убедился, что барин у него не простой, а значит с ним можно и в люди выбиться. Может так думает и подпоручик Григорий Половцев. Но это еще под большим вопросом.

Накануне, после солнечного затмения, он долго разговаривал с ним.

– Ты сам все видел. Сейчас я тебе дам коня и отпущу. Можешь возвращаться в свою крепость и забыть меня. Но тогда упустишь свой шанс. Фортуна дважды такое не предлагает.

– Что ты от меня хочешь?

– Чтобы ты помог мне не дать случиться большой беде, которая скоро случится в Санкт-Петербурге с государыней. Ее хотят отравить.

– Кто? – хмуро спросил Половцев.

– Ее личный лекарь.

– Откуда ты это ведаешь? – на лице офицера было написано недоверие.

– А откуда я ведал про солнечное затмение? – и через паузу, – Богу все известно!

– Ты Божий посланник?

– Да, – твердо ответил Александр.

«А почему и нет? Ученые вон хором утверждали, что путешествие во времени невозможно. Ну да, конечно, ответил Господь и перенос раба Божьего Чернышева в восемнадцатый век».

– Смертоубийства Государыни допустить никак нельзя, – задумчиво произнес офицер. – Она помазанница Божия.

– Вот Бог и послал меня спасти ее! – не моргнув глазом, сказал Чернышев.

Говоря об отравлении Императрицы Елизаветы Петровны ее придворным врачом, бывший студент исторического факультета Александр Чернышев не врал. Точнее, не совсем врал, а озвучивал одну их исторических гипотез, которая имела вполне весомые факты, чтобы быть истиной.