Илья Леонтьев - Окаянный император. Роковое путешествие

— С возвращением, Ники! Слава господу, что твое путешествие закончилось благополучно! — голос у него был под стать фигуре, мощный и низкий.

— Спасибо, государь! Я несказанно рад возвращению домой.

— Чего это ты вдруг с чинами? — хохотнул Александр.

— С того, что благодаря этой поездке я понял, насколько велика и могуча страна наша. Насколько она богатая и бескрайняя. И какой тяжкий труд лежит на плечах государя, — закончил я.

— Хм… Воистину, вояж пошел тебе на пользу…

— Ники, как ты себя чувствуешь? Как голова? Мы все были шокированы новостями из Оцу, — вмешалась императрица.

— Благодарение богу, все хорошо. Порой еще мучают небольшие боли, — решил я перестраховаться, — но в целом все нормально.

— Ты не обманываешь нас? Быть может, нужно показаться докторам?

— Спасибо, мама! Нужды в этом нет. Немного отдыха после дороги — и все пройдет.

— Ну что ж… Может быть, действительно пора домой? — сменила она тему.

— Действительно, Минни, ты права, поедемте!

— Папа, мама, прошу вас повременить минутку. У меня для вас подарок, который я хотел бы сделать при возможно большем количестве свидетелей.

У Александра удивленно приподнялись брови, но он повернулся к адъютанту, и через несколько секунд золотоносная делегация встречающих обступила нас со всех сторон. Наступила минута, к которой я долго готовился и даже немного репетировал перед зеркалом.

— Ваши императорские величества! — поклонился я. — Сегодня завершилось большое путешествие. Мы с товарищами преодолели пятьдесят одну тысячу верст. Побывали в государствах Европы и экзотических странах Востока. Видели диковинки, в существование которых поверить сложно. Но милее Отечества нет ничего на свете. Мы пересекли его от края до края. От суровых вод Балтики до бездонного Тихого океана. Мы получали в дар драгоценные блюда и предметы искусства, породистых скакунов и национальные одежды. Уверен, что их преподнесли от души. Но для вас я привез подарок, купленный лично. Эти деревянные ложки вырезали крестьяне из Пензенской губернии. Ныне они для них — единственная возможность накормить своих детей. Над империей навис призрак голода, но в наших силах его изгнать навеки.

С поклоном я протянул по деревяшке Александру и Марии. Император во время речи смотрел на меня с все возрастающим недоумением, но ложку принял. Немного рассмотрел и неожиданно сунул в карман. Мне это показалось хорошим знаком. Мама дослушала меня со слезами на глазах. Из газет я узнал, что она основала в России благотворительные институты Императрицы Марии и Общества Красного Креста.

— Спасибо за подарок, — громко начал Александр. — Поступок сей достоин православного христианина! — и, повернувшись ко мне, добавил чуть слышно: — Гордость за своих детей — важнее всех собственных достижений во сто крат.

Похоже, первый контакт с родителями прошел вполне успешно.

Закончился день ужином в узком кругу. В Екатерининском дворце Царского села кроме парадных залов, которые я немного помнил благодаря экскурсии, нашлись и обычные комнаты. Без вычурной позолоты, с удобной мебелью. За столом собралась вся императорская фамилия. Кроме родителей, братья Георгий, Михаил и сестры Ксения и Ольга. Общались между собой августейшие родственники довольно неформально. Отец сменил парадный мундир на мешковатый костюм. Все шутили и подтрунивали друг над другом. Мне пришлось пересказывать записи Ухтомского. Особенно родных интересовали рассказы об экзотических странах. Информации о них было крайне мало. Фотография еще не завоевала планету окончательно, а радио и телевидение даже не изобрели. Кстати, поставил я себе зарубочку: надо найти Александра Попова и Владимира Зворыкина. Эти фамилии благодаря лекциям в университете я знал. Записать в книжечку надо будет и про кино. Если не ошибаюсь, его уже придумали. Негоже игнорировать искусство, которое овладеет умами в грядущем веке.

После обеда все переместились в гостиную, и мне пришлось рассказывать историю о том, почему я перестал курить. Монаршая семья, как оказалось, смолила в полном составе. Не запрещались сигареты даже шестнадцатилетней Ксении с тринадцатилетним Михаилом. Самая младшая, Ольга, дышала табачным дымом. У меня же после печального опыта он вызывал лишь отвращение.

— Ну-с, Николай, чем хочешь теперь заниматься? — спросил отец после того, как сигарета была докурена, а мать и сестры, пожелав спокойной ночи, удалились.

— Мне хотелось бы уделить силы борьбе с неурожаем, отец, — я был готов к этому разговору, поэтому вопрос императора не застал врасплох.

— С голодом? — удивился он. — Но почему? На это есть губернаторы и Комитет министров.

— Прости, государь, я буду откровенен… Проехав по империи, я увидел, как живут в глубинке. Везде по-разному. На Дальнем Востоке и в Сибири свободно. Там много леса, зверья и рыбы, а вот людей мало. В центральных губерниях наоборот. И голодовки вызваны не столько неурожаем, сколько перенаселением и бедностью, которая из этого проистекает. Бороться нужно не столько с последствиями, сколь с причинами, путем переселения землепашцев за Урал и далее. Проект этот большой, но эффект от него, пожалуй, превысит даже смелые ожидания.

В комнате повисла тишина. Только через открытое окно был слышен стрекот сверчков.

— Ты не перестаешь удивлять меня сегодня, — наконец проговорил император, внимательно глядя мне прямо в глаза. — Как будто из путешествия вернулся другой человек…

Меня бросило в жар, а внизу живота появился неприятный комок. Не знаю как, но мне все-таки удалось сохранить самообладание и не отвести взгляд. Вдруг Александр улыбнулся.

— И я очень рад этому факту. Повторюсь, поездка пошла тебе на пользу. Из Петербурга уезжал гуляка-офицер, а вернулся мудрец не по годам.

Я мысленно выдохнул: «Штирлиц еще никогда не был так близко к провалу».

— Поступим мы так, — продолжил император. — Вопрос этот вынесем на заседание Комитета министров. Оно пройдет в следующий четверг. Готовься к выступлению. Вопрос этот непростой, его надобно обсудить.

Неожиданно отец встал и подошел к буфету. В нем громоздились разнокалиберные бутылки. Он налил две рюмки водки. Увидев это, я тоже поднялся и приблизился.

— За процветание Отечества нашего! За Россию! — произнес тост император.

— За Россию! — эхом повторил я.

Пожелав спокойной ночи, отец ушел спать. Я же решил постоять у окна, привести в порядок мысли. Что мы имеем в сухом остатке? Похоже, внедрение прошло успешно. Сегодня я выдержал последнюю и, наверное, наиболее сложную проверку. И как сын, и как царевич. Это не может не радовать. Да и в моем сознании программист Николай Романов становился все более и более призрачной фигурой, ему на смену приходил наследник российского трона Николай Романов. Я больше не пытался застилать постель, искать утюг и гладильную доску, думать о том, что и где буду есть, как добираться в нужное место. Бытовые вопросы как бы испарились. А самое необычное ощущение возникало от того, что мне не требовались наличные. Мне не на что было их тратить. Все желаемое я получал просто захотев этого. Наслаждаться жизнью мешало только знание того, чем все это закончится.