Александр Михайловский - Великий князь Цусимский

Мария Федоровна глубоко и горестно вздохнула, после чего произнесла:

– Хорошо, пусть будет по-вашему. Только сразу должна предупредить, что наше высшее общество в это деле будет упираться сразу всеми четырьмя копытами. Первыми начнут бунтовать Владимировичи, которые следующие в линии наследования. Виданное ли дело – баба на императорском троне.

– Виданное, виданное, – заверил я вдовствующую императрицу, – и в России в восемнадцатом веке виданное, и у наших заклятых друзей британцев, совсем недавно. Да и в те, наши времена, которые мы покинули, в Букингемском дворце сидела тоже, с позволения сказать, «баба», британская королева Елизавета Вторая. Так что Ольга Первая в Российской Империи тоже будет вполне к месту.

Мария Федоровна игриво слегка стукнула меня веером по руке и произнесла:

– Вы, Михаил Васильевич, так упорно продвигаете мою дочь, что можно подумать, будто в этом деле у вас есть какой-то собственный интерес.

– Никаких собственных интересов у меня быть никак не может, – ответил я, – мой интерес только в том, чтобы в России правил сильный, умный, волевой и патриотично настроенный человек. Что же касается личных предпочтений, то я уже говорил, что предпочел бы видеть на троне вас, потому что вдобавок ко всем положительным качествам, которые есть у вашей дочери, вы еще обладаете отсутствующим у нее жизненным опытом. Но, к сожалению, этот фарш уже невозможно провернуть назад, а посему мы будем делать из Ольги вашу улучшенную и дополненную копию. Что же касается достойного места для вашего старшего сына, то пусть он свободно и без всякого принуждения с чьей-нибудь стороны выберет его для себя сам. Вот тогда и поговорим. И, вообще, возможность уставшему от абсолютной власти императору уйти в частную жизнь стоит, как мне кажется, очень дорогого. Главное, чтобы этой возможностью не пользовались любители дворцовых переворотов, желающие и власть поменять, и руки не испачкать.

– Ладно, – снова вздохнула вдовствующая императрица, – пусть все идет так, как вы задумали с господином Одинцовым. Ольга написала мне, что видела некий вещий сон, который предрекает ей власть над Россией, а Михаил пообещал, что во всем и везде будет ее поддерживать. Наверное, так оно и будет, и я напрасно сопротивляюсь очевидному.

Еще немного подумав, Мария Федоровна добавила:

– Ладно, так тому и быть! Я тоже поддержу кандидатуру Ольги на престол и постараюсь сделать так, чтобы противников этого решения было как можно меньше. На этом, Михаил Васильевич, как говорится, до свидания. Надеюсь, что следующая наша встреча состоится по не столь мрачному поводу, как похороны моей невестки.

11 мая 1904 года, около полудня. Царское Село, Александровский дворец.

Коммерческий директор АОЗТ «Белый Медведь» д.т.н. Лисовая Алла Викторовна

На пятый день нашего пребывания в Петербурге в сопровождении старшего лейтенанта Мартынова я приехала в Царское Село встретиться с капитаном первого ранга Ивановым (который тут кем-то вроде нашего посла), чтобы обговорить некоторые особенности нашей миссии. Увидев само Царское село, могу сказать, что это место мне безумно понравилось. Там, в «своем» времени мне довелось побывать здесь однажды; и даже тогда этот величественный дворец и чудесный парк произвели на меня впечатление. Я представляла, как когда-то по этим чистеньким дорожкам ходил последний из Российских Государей… Думая об этом, я размышляла о трагических перипетиях, которые стали причиной гибели Николая II, а также о тех превратностях судьбы, которые привели к столь печальному концу. Ведь многие забывают, что в ходе тех трагических событий погиб не только бывший русский император вместе со своей семьей, но и несколько миллионов его подданных; а вдесятеро большее их количество стали изгнанниками и эмигрантами.

Теперь у меня были несколько другие чувства. Все здесь, в Царском селе начала двадцатого века, было живым и настоящим, а совсем не музейным. Здесь жила царская семья и обслуживающие ее люди… Они ходили по этим дорожкам, дышали этим воздухом, и жизнь тут била ключом. И пусть одно печальное событие уже произошло (смерть Александры Федоровны), но в целом все оставалось по-прежнему, как было десять, двадцать, пятьдесят или сто лет тому назад, и все это еще можно было спасти… Спасти, не проливая рек крови и не устраивая жестокой диктатуры наподобие Пиночетовской, как это предлагают некоторые. Во мне росло убеждение, или даже уверенность, что Павел Павлович, так хорошо начавший работу над историческими ошибками, не допустит кровавых эксцессов и поможет Ольге построить в России уникальный государственный строй, сочетающий достоинства Российской империи, Советского Союза и Российской Федерации образца 2017 года. и при этом лишенный недостатков этих трех систем. Со все большей очевидностью мне открывалось, что, ведомые волею Провидения, мы явились сюда именно для решения этой эпической задачи…

С капитаном Ивановым мы встретились в дворцовом парке. Зачем разговаривать о делах, сидя в душном помещении, даже при открытых настежь окнах? Эти дела гораздо лучше обсуждать во время прогулок, на свежем воздухе, пользуясь чудесной и ласковой весенней погодой. Что мы и сделали. Обговорив все наши вопросы, мы просто беседовали, не спеша гуляя среди деревьев, вдыхая дивный аромат листвы, цветов и трав. То был волнующий запах весны… Он будоражил и будто бы призывал к каким-то переменам, обещал что-то новое и прекрасное… Тропинки – точнее, дорожки – посыпанные мелким гранитным щебнем, прихотливо извивались среди высоких деревьев и гладких, как темное зеркало, прудов. Просто замечательно, что я смогу еще не раз приезжать сюда. Ведь нынче я вовсе не праздная туристка; нет, я деловая женщина и я приехала сюда, собственно говоря, как раз по делам.

Вышли мы в парк еще утром. В листве огромных деревьев чирикали-заливались птички. Мое лицо обдувал приятный ветерок. Радовали глаз рассаженные на клумбах яркие весенние цветы – тюльпаны, гиацинты, нарциссы. Оглушительно пахло сиренью, совсем недавно распустившей свои первые соцветия. Уютно в этом парке. Уютно и безмятежно. Понимаю, почему царская семья так любила, то есть любит, это место… И вправду, душа здесь отдыхает, в голове ясно и легко, а мысли текут спокойно и неторопливо.

Но вот самого хозяина этого места – ну, то бишь Императора – мне увидеть пока не довелось. Товарищ Иванов вскользь поведал, что со дня смерти супруги тот стал очень нелюдимым, стал часто замыкаться в себе и уединяться.

– И где же он уединяется? – посмела полюбопытствовать я.

– Да обычно бродит где-то здесь, – ответил Иванов, кивая головой вглубь парка. – Где-нибудь подальше от дворца. В кабинет свой он с того дня так и не заходил. – Он немного помолчал, обводя окрестности задумчивым взглядом. – Что-то, Алла Викторовна, опасаюсь я за его душевное состояние – как бы он совсем не сломался. Так-то на людях вроде и держится, но вот иной раз такое в глазах промелькнет… Даже не по себе становится. Поневоле думаешь – а что если пулю себе в лоб пустит? Или еще что-нибудь такое эдакое сотворит…