Георг Айказуни - Начни действовать. Части 1 и 2

— Я постараюсь ускорить процесс. Пока не знаю как, но предполагаю, что для этого нужно делать. Перейдем к штурмовику. Сразу видно, что в разработке этого проекта возобладал коллективный труд нескольких конструкторов.

— Не хочу спрашивать, как Вы догадались! Я перестаю удивляться вашим способностям. Тут в основном постарались Ваши ученики. Они все талантливые, но среди них имеются трое с претензией на гениальность. По уровню знаний они даже меня опережают. Наберутся опыта, и мы будем иметь прекрасных главных конструкторов. Основное внимание было обращено бронированию и живучести самолета. Двигатель мы использовали тот же …

*Через 8 часов.

На кухне после плотного ужина и крепкого кофе было продолжено общение между двумя конструкторами.

— Павел Осипович, получается, даже на среднем бомбардировщике, Вы отказались от использования двигателей жидкостного охлаждения. Турбированный двухрядный 18 цилиндровый двигатель воздушного охлаждения в 3000 л.с. предлагаете установливать на стратегический бомбардировщик и тяжелый транспортный самолет?

— Мы пока успели только дополнительно подготовить проработанные концепции на средний двухмоторный пикирующий бомбардировщик и средний транспортник: по два 2000 л.с. двигателя на каждом. В военной авиации мы решили отказаться от применения двигателей жидкостного охлаждения.

В конструкторском бюро моторостроения решили отказаться от проекта жидкостного двигателя 2000 л.с., основываясь на его эксплуатационных параметрах. Они сконцентрировали свои усилия на экономичный и надежный жидкостный двигатель мощностью 1650 л.с. для гражданских самолетов без применения засекреченных материалов и технологии. По отзывам специалистов, двигатель получается удачным, главное — экономичным. В нём Ваши ученики применили некоторые новые конструкторские решения с использованием уже известных новых материалов и технологических процессов изготовления деталей.

Мы приняли решение этот двигатель использовать в проекте четырехмоторного дальнемагистрального пассажирского самолета на 100 пассажиров. Пока могу сообщить предварительные параметры. Длина — 38 м.; Размах крыла — 41 м.; Высота — 10 м.; Масса пустого — 25000 кг.; Масса снаряжённого — 37000 кг.; Максимальная взлётная масса — 48000 кг.; Крейсерская скорость — 520 км/ч; Практическая дальность — 6500 км.; Практический потолок — 7500 м..

— С разработкой и запуском этого самолета в серию нужно поторопиться. Он поможет нам захватить, основную долю рынка международных авиаперевозок. Вместе с тем, надежность самолета должна быть на первом месте.

— Начальник авиастроительного управления, постоянно напоминает об этом, постараемся ускориться, но специалистов не хватает. Я попробовал пригласить известных конструкторов, но практический от всех получил отказ, будем подтягивать нашу молодежь. Ведущих конструкторов не хватает, мы ведем одновременно работу над 10 проектами.

— Добавьте к ним еще один проект, скорее 3 проекта. Придется организовать новое конструкторское бюро по вертолетостроению. Пойдемте в мой кабинет, я кое-что покажу.

— Вы что — после тяжелого ранения занимались разработкой нового летательного аппарата?

— Над этим проектом я начал работу за три месяца до проекта СГ-6. По моей просьбе незавершенный проект со всеми материалами привезли сюда два месяца назад. Жаль, но не удалось разработать все запланированные три проекта, только завершил работу над легким вертолетом с моим модернизированным двигателем в 750 л. с… Для двух других проектов успел подготовить подробные технические задания и рекомендаций по конструированию некоторых сложных узлов…

*9 ноября 1933 г. Москва, Испытательный аэродром Авиастроительного Управления ГУ.

Анна стояла в окружении летчиков испытателей, которые, не зная как выразить ей свою поддержку и сочувствие, почему-то активно обсуждали свои впечатления от новой модификации самолета СГ-3.

— Игорь, не надо спорить! Аэродинамика стала лучше, не сильно, но заметно.

— Вась, улучшение аэродинамики незначительное! Производственники решили все пассажирские и грузовые модели СГ-3, 4, 5 выпускать с двигателями жидкостного охлаждения. С точки зрения унификации и обслуживания правильное решение.

— Трудно было сразу додуматься?

— Там не глупее тебя люди работают. Производственных мощностей по М-17М не хватало и приходилось использовать М-15М. По мне, последние понадежнее будут.

— Не передергивай, Игорь, это не те М-17, которые без поломки и 30 часов не работали. После модернизации М-17М не уступает надежностью и экономичностью М15М…

— Анна? Здравствуй, ты же приняла решение уйти из авиаотряда?

— Здравствуйте, Кирилл Алексеевич! Зашла документы забрать и с ребятами пообщаться.

— Я опять превратился в Кирилла Алексеевича? Решили же, только на ты.

— Извини, никак не могу привыкнуть, потом разница в возрасте…

— Дался Вам всем мой возраст! Я, виноват, что окружен одной молодежью? Только в присутствии Олега Евгеньевича и чувствую себя молодым.

— А в присутствие Иры? — Спросила Анна с лукавой улыбкой на лице.

— Коварные вы существа женщины! И не надейтесь!

— Уверена, она только будет рада твоей вечной молодости.

На расстоянии 10 метров стояла группа крепких, спортивного телосложения молодых людей и наблюдала за испытательными полетами самолетов, один из них активно комментировал происходящее в небе.

— Генка?! Гена Петренко — крикнула Анна.

— Аннушка ты? Вот повезло. — Крикнул ей в ответ молодой человек и ускоренным шагом направился в её сторону.

— Разрешите, товарищ Румянцев.

— Разрешаю, товарищ Петренко! Вы пообщайтесь, а у меня дела. Анна, он уже знает!

— Как? Но ты, Вы же говорили…

— Все в порядке, он сам объяснит, в приделах дозволенного. — Румянцев направился в сторону административного здания.

— Аннушка, как я рад тебя видеть! Ты не приставляешь, где я только тебя не искал, даже у вас дома несколько раз побывал. Но никто не в курсе, где тебя искать. Прилетела из Европы и сразу исчезла.

— Я была…

— В Крыму у Сашки, не удивляйся, сегодня мы тоже туда направляемся. Как он? Я только два дня назад узнал, что он наслаждается жизнью в теплом Крыму.

— Не говори так, после пяти пулевых ранений… — у нее потекли слезы и голос задрожал.

— Прости, милая! Я дурак, сначала ляпну, потом начинаю думать. Перестань, он же жив и, насколько я знаю, здоров.

— Не зря Саша тебя балаболом называет.

— Пусть называет, как хочет! Он имеет на это полное право. А ты не беспокойся больше за него, пока я буду рядом, с ним ничего плохого не случится, по крайней мере, пока я жив. — Выражение лица Петренко на последней фразе из добродушного превратилось в жесткое и безжалостное.