Сергей Симонов - Дотянуться до звёзд

– Вместимость за счёт интегральной компоновки тоже будет больше, – добавил Бартини. – А-57 сможет взять больше пассажиров, возможно, в полтора-два раза больше, мы сейчас рассчитываем различные компоновки пассажирских отсеков. При этом, на пассажирском варианте можно будет поставить не шесть двигателей, как на разгонщике, а те же четыре, ограничив максимальную скорость числом М=2 или М=2,2. Когда будут готовы все расчёты, мы вам доложим все возможные варианты.

– Хорошо, – согласился Хрущёв. – Только не тяните. Надо к авиасалону эти расчёты иметь.

– Сделаем, – пообещал Бартини. – Полный эскизный проект не обещаю, но прикидку по массам и вместимости сделаем.

– Договорились, – решил Первый секретарь.

– Я вам хотел ещё одну интересную штуку показать, Никита Сергеич. В приёмной коробка лежит, у товарища Шуйского. Разрешите?

– Конечно! – тут же заинтересовался Хрущёв.

Бартини принёс коробку, снял крышку, и достал крайне необычную конструкцию – равносторонний треугольник, склеенный из легчайших пластиковых трубочек и алюминиевой фольги. По углам треугольника располагались вертикальные стойки из тех же трубочек. Вертикальная лента фольги обтягивала эти стойки, как треугольный забор. По периметру была натянута тонкая металлическая проволока, примерно в 10 миллиметрах от фольги. От треугольника к блоку питания шли тонкие проводки, один – на проволоку, второй – на фольгу.

Бартини воткнул вилку в розетку, повернул регулятор на блоке питания, и тут у Первого секретаря отвалилась челюсть. Треугольная конструкция плавно оторвалась от стола и медленно поднялась в воздух. Микулин задёрнул шторы, и в сгустившемся полумраке стало видно слабое мерцание коронного разряда вдоль проволоки.

– Что... что это за хрень? – изумился Хрущёв. – Оно что, летает? Почему? Как?!

– Это электростатический ионный двигатель, Никита Сергеич, – пояснил Бартини.

(Не сказка, вполне реальная конструкция, неоднократно испытанная в 2008-2010 гг, см. статью Д.А. Боев, А.В. Ефимов «Заметки к вопросу о перспективных движителях» http://engine.aviaport.ru/issues/100/pics/pg40.pdf)

– Интересно? Теперь представьте, что таким движителем будет всё крыло самолёта, целиком, – пояснил Микулин. – При этом источник ионов – эмиттер – расположен вдоль всей передней кромки крыла, а остальная поверхность крыла, превращённая в совокупность коллекторов, разгоняет ионы до нужных нам скоростей. По нашим расчётам, каждый киловатт потребляемой мощности создаёт тягу в 25 килограмм-сил, это намного больше, чем у существующих ионных двигателей (см. прикидочные расчёты – там же, в статье). Приложив мощность в 200 киловатт, получим тягу в 5 тонн. Немного, но, если в качестве силовой установки использовать малогабаритный газовый атомный реактор и турбогенератор, можно получить больше. Обычный газотурбинный двигатель самолёта может, при прямом вращении электрогенератора, давать много большие мощности, но ему нужны топливо и кислород. Этот движитель мы испытывали и в вакуумной камере, в вакууме он тоже работает, хотя и менее эффективно.

– Здорово... – Хрущёв заинтересовался. – И каких результатов можно ожидать от этой штуки?

– Пока – это лишь начало, интересное направление работы, – пояснил Бартини. – Возможно, когда-нибудь из этого можно будет создать двигатель для недорогого вывода небольших грузов на орбиту, использовать его в качестве маршевого двигателя для полётов в мезосфере, или, хотя бы, для лёгких беспилотников, но, полагаю, ещё очень нескоро.

– Что-то фантастика какая-то... – пробормотал Первый секретарь. – Треугольник из фольги, проволока... и вдруг летает! Но работу в этом направлении вы всё же не бросайте. Может получиться что-то очень даже интересное.

От обсуждения дальних перспектив перешли к ближайшим.

– Я тут посмотрел справочку по составу экспозиции на авиасалоне, – Хрущёв придвинул к себе несколько отпечатанных на пишущей машинке листов. – Давайте прикинем, что мы могли бы показать.

– Новых разработок у нас достаточно, – ответил Бартини. – И по авиалайнерам, и по вертолётам. Можно хоть сейчас показать Ту-114, Ил-18, Ту-110, Ан-24, Ан-12, Ан-10, Ан-14. Из вертолётов – Ми-6, Ми-10, Ка-18, Эр-1. Вообще-то, западные фирмы показывают на таких мероприятиях не только новинки или самые выдающиеся, рекордные образцы. Они не стесняются из года в год выставлять одни и те же машины, рассматривая авиасалон как торговую площадку для заключения контрактов. Почему мы должны действовать иначе?

Если правительство разрешит показывать перспективные лайнеры, можно будет показать туполевские А-200 и Ту-164, и ильюшинские Ил-62 и Ил-82.

– Вот это годится, – одобрил Никита Сергеевич. – А то в «той» истории мы почему-то только Ту-114 показали. Как будто другие конструкторские коллективы ничего значимого не построили. (Предполагалось выставить ещё Ту-124 и Ан-24, но, по какой-то причине, эти самолёты на ависалон не прибыли)

– Мы могли бы и тогда показать, например, Ми-6 и Ми-10. Возможно, военные были против? – предположил Бартини. – Кстати, как насчёт показать на этот раз хотя бы несколько военных самолётов? В «той» истории, когда наши показали в Фарнборо МиГ-29 – это был фурор. Почему бы не устроить нечто подобное на 25 лет раньше?

– Подозреваю, что идеологический отдел ЦК и компетентные органы будут очень сильно возражать, – усмехнулся Первый секретарь.

– Ну и напрасно. С товарищами Гречко, Серовым и Ивашутиным мы эту возможность уже обсуждали, – ответил Бартини. – Мне, кажется, удалось убедить Ивана Александровича, что участие в авиасалоне нашей военной техники, напротив, поможет нашим компетентным органам провести целый ряд операций по дезинформации противника в отношении наших реальных возможностей.

Американцы и другие страны НАТО постоянно рекламируют свою продукцию военного назначения, при этом в рекламных целях завышают технические характеристики, оказывая психологическое давление и на нас, как на основного противника, и на своих союзников, как покупателей. А почему мы так не можем? Можно вообще выставить забракованные опытные образцы под видом серийных, запутать противника, создать ложное впечатление…

– Вы предлагали это Серову? – удивился Никита Сергеевич.

– Да. Серову, Ивашутину, Гречко, Королёву, – конструктор замялся. – Признаюсь, для меня это было нелегко, но пришлось пересилить себя, для пользы дела.

Первый секретарь посмотрел на него с нескрываемым уважением. Бартини, единственный из всех известных конструкторов, отсидел полную десятку и старался без крайней нужды не высовываться. Если он сейчас пошёл на контакт со спецслужбами – значит, считал вопрос предельно важным.

– И вы сумели их убедить поступиться режимом секретности?