Nine Princes in Amber

To burn this ancient wood. as venerable as the Forest of Arden, seemed almost an act of sacrilege to me.

Жара стала удушающей, дышать тяжело. Олени, волки, лисы и кролики неслись вместе с нами, не обращая внимания на своих естественных врагов. Воздух над клубами дыма казалось, был напоен криками птиц. Они пачкали прямо на нас, но мы этого уже не замечали.

Поджечь этот старинный лес, такой же легко уязвимый, как Арденский, казалось мне святотатством.

But Eric was prince in Amber, and soon to be king. I suppose I might have, too.

My eyebrows and hair were singed. My throat felt like a chimney. How many would this assault cost us? I wondered.

Seventy miles of wooded valley lay between us and Amber, and over thirty behind us, going back to the forest's end.

Но Эрик был принцем Эмбера и скоро будет его королем. Может быть, будь я на его месте, я тоже...

Волосы и брови мои были подпалены, в горле пересохло. Скольких людей нам все это будет стоить?

Семьдесят миль покрытой лесом долины лежало между мною и Эмбером, и примерно тридцать из них мы уже прошли.

“Bleys!” I gasped. “Two or three miles ahead of us the trail forks! The right branch comes more quckly to the river Oisen, which goes down to the sea! I think it's our one chance! The whole Valley of Garnath is going to be burned! Our only hope lies in reaching the waterl”

He nodded.

We raced on, but the fires outpaced us.

- Блейз! - хрипло выкрикнул я. - Через две-три мили отсюда дорога приведет нас к реке Ойзен, которая впадает в море. Я думаю, это наш единственный шанс. Вся Гарнатская долина будет выжжена. Наше единственное спасение - вовремя достичь воды.

Он кивнул.

Мы понеслись вперед с удвоенной силой, но огонь опережал нас.

We made it to the fork, though, beating out flames on our smoldering clothing. wiping ashes from our eyes, spitting such from our mouths, running hands through our hair when the flamelets nested there.

“Only about a quarter mile more,” I said.

Мы, однако, добрались до развилки, сбивая пламя с дымящихся одежд, вытирая копоть с глаз, выплевывая пепел из пересохших ртов, проводя руками по волосам, где тлели маленькие угольки.

- Еще с четверть мили, не больше, сказал я.

I had been struck several times by falling boughs. All the exposed areas of my skin pulsed with a more than feverish pain, and many of the covered areas as well. We ran through burning grasses, heading down a long slope, and when we reached the bottom we saw the water, and our speed increased, though we didn't think it possible. We plunged in and let the cold wetness embrace in.

Несколько раз меня ударяли падающие ветви. Лицо и все открытые участки кожи пульсировали от лихорадочной боли, да и все остальное тело было не лучше. Мы неслись по горящей траве вниз по склону холма, и увидев у его подножия воду, побежали еще быстрее, хотя раньше считали, что это невозможно. Мы бросились в реку с разбега, и ее холодная прохлада обняла нас.

Bleys and I contrived to float as near together as possible as the currents took us and we were swept along the twisting course of the Oisen. The interlocked branches of the trees overhead had become as the beams in a cathedral of fire. As they broke apart and collapsed in places, we had to turn onto our bellies and swim or dive for the deepest places, depending on how near we were. The waters about us were filled with hissing and blackened debris, and at our backs our surviving troops' heads in the river seemed as a strip of floating coconuts.

Мы с Блейзом старались плыть как можно ближе друг к другу, а течение подхватило нас и несло по извилистому руслу Ойзена. Ветви деревьев над нашими головами были похожи на огненные лучи в соборе. Когда они с треском ломались и падали, нам приходилось либо уворачиваться, либо нырять как можно глубже, чтобы избежать ненужных ожогов. Воды вокруг нас шипели, по ним плыли обугленные деревяшки, а головы уцелевших воинов, плывших за нами, были похожи на кокосовые орехи.

The waters were dark and cold and our wounds began to ache, and we shivered and our teeth chattered.

It was several miles before we left the burning wood and reached the low, flat, treeless place that led on to the sea. It would be a perfect place for Julian to be waiting, with archers, I decided. I mentioned this to Bleys and he agreed, but he didn't reckon there was much we could do about it. I was forced to agree.

Темные воды были прохладны, наши ожоги начали болеть, мы дрожали и стучали зубами.

Горящий лес мы оставили за собой через несколько миль, и перед нами расстилалась плоская низкая равнина, ведущая к морю. Это было идеальным местом для засады лучников Джулиана, решил я. Я сказал об этом Блейзу, и он согласился, но заметил, что не знает, чем тут можно помочь. Я вынужден был признать его правоту.

The woods burned all around us, and we swam and we drifted.

It seemed like hours, but must have been less, before my fears began to materialize and the first volley of arrows descended.

I dove, and I swam underwater for a long distance. Since I was going with the current, I made it quite a way along the river before I had to surface once more.

As I did, more arrows fell about me.

Лес все еще горел, и мы плыли по течению.

Казалось, прошли долгие часы, хотя на самом деле это конечно было не так, прежде чем мои страхи не превратились в действительность и на нас посыпалась туча стрел. Я нырнул и долго плыл под водой. Так как плыл я по течению, то мне удалось преодолеть большое расстояние прежде, чем я снова вынырнул. Но когда это произошло, в меня опять посыпались стрелы.

The gods knew how long this gauntlet of death might be drawn, but I didn't want to stick around and find out.

I gulped air and dove once more.

I touched bottom, I felt my way among rocks.

I moved along for as far as I could, then headed toward the right bank, exhaling as I rose.

Один Бог знает, какая из этих стрел могла стать для меня последней, но я не стал ждать, а опять набрал полную грудь воздуха и нырнул.

Цепляясь руками за дно, я наощупь пробирался среди подводных камней так долго, как только мог, затем выплыл у правого берега, постепенно выдыхая воздух по мере того, как приближался к поверхности.

I burst through the surface, gasped, took a deep breath and went down again, without sticking around to get the lay of the land,

I swam on till my lungs were bursting, and surfaced then.

Я вынырнул, судорожно вздохнул и снова погрузился, даже не посмотрев, в каком месте реки я нахожусь.

Я плыл до тех пор, пока мои легкие, казалось, не начали разрываться, потом опять вынырнул.

This time I wasn't quite so lucky. I took an arrow through my biceps. I managed to dive and break off the shaft when I struck bottom. Then I pulled out the head and continued on by means of the frog kick and underbody sculling with my right hand. The next tIme up I'd be a sitting duck, I knew.

So I forced myself on, till the red flashes crossed my eyeballs and the blackness crept into my head. I must have stayed down for three minutes.

На этот раз мне не повезло. Одна из стрел вонзилась в бицепс. Мне удалось вновь нырнуть и сломать ее у наконечника, когда я достиг дна. Потом я вытащил острие, продолжая плыть наподобие лягушки, извиваясь всем телом и помогая себе одной правой рукой. Когда я в следующий раз вынырну, то буду отличной мишенью для стрелков, это-то я понимал.

Поэтому я заставлял себя плыть все дальше и дальше, до красных искр в глазах и полного помрачения сознания. Наверное, я оставался под водой минимум три минуты.

When I surfaced this time, though, nothing happened, and I trod water and gasped.

I made my way to the left bank and grabbed hold of the trailing undergrowth.

I looked all around me. We were running short on trees at this point, and the fires hadn't gotten this far. Both banks seemed empty, but so did the river. Could I have been the only survivor? It didn't seem possible. After all, there had been so many of us when the last march began.

Когда я вынырнул на этот раз, ничего, однако не произошло, и я перевел дух, жадно дыша.

Добравшись до левого берега, я уцепился за прибрежные корни и огляделся. Деревьев здесь почти не было и огонь сюда не дошел. Оба берега казались пустынными, но и на реке никого не было видно. Могло ли быть так, что я оказался единственным пережившим весь этот ад? Это казалось маловероятным. В конце концов нас было слишком много, когда мы начинали этот поход.