Глеб Носовский - Раскол Империи: от Грозного-Нерона до Михаила Романова-Домициана

Пилат испытал Его и понял, что тот делает добро, и не был мятежником или охотником за царской властью. Пилат отпустил Его. Но законники возмутились и дали Пилату 30 талантов, чтобы он выдал им Иисуса. Пилат согласился, и они распяли Иисуса вопреки отеческому закону.

Потом иудеи подняли второй мятеж, ибо Пилат взял священный клад, называемый Корван, и употребил его на устроение труб водных. Пилат послал войско на мятежников и многих убил.

Здесь мы прервемся. Полный славянский текст, рассказывающий о Христе и Иоанне Крестителе, занимает около десяти страниц. В нем много фактов, не упомянутых в Евангелиях, или освещенных по-иному. Таким образом, Иосиф Флавий не только подробно рассказал нам об Андронике-Христе из XII века, но и сообщил нам много нового. Следует теперь заново проанализировать славянский текст Флавия с точки зрения Новой Хронологии.

Жизнеописанием Домициана заканчиваются труды Светония и Тацита. Флавий вообще ничего о нем не говорит, оборвав свое повествование на императоре Тите, предшественнике Домициана. Поэтому в данной главе мы будем опираться, в основном, на Светония, Тацита, а также на Флавия Филострата, подробно рассказавшего о Домициане. Их свидетельства чрезвычайно интересны. Как мы увидим, первая часть жизнеописания Домициана — это рассказ о Лже-Дмитрии Втором и Михаиле Федоровиче Романове. Затем у «античных классиков» происходит хронологический скачок, и вторая часть «биографии» Домициана — это рассказ о царе Ироде и Андронике-Христе. То есть здесь Светоний и Тацит «перескакивают» назад во времени, из XVII в XII век, то есть из конца Великой Империи в самое ее начало.

На рис. 12.1–12.3 приведены «античные» бюсты императора Домициана. На рис. 11.6 — его средневековое изображение из Хроники Шеделя. На рис. 12.4 — одна из монет Домициана. На рис. 12.5 показано выступление Домициана в военный поход.

Рис. 12.1. Римский император Домициан. Мрамор. Рим. Капитолийские музеи. Это — западно-европейское представление о Михаиле Романове (и, возможно, частично, о Лже-Дмитрии Втором). Взято из [760], вклейка между с. 216–217. См. также [874], илл. 25.

Рис. 12.2. Домициан. Бронза. Копенгаген. Новая Карлсбергская глиптотека. Взято из [726:1], вклейка в конце книги.

Рис. 12.3. Домициан. Мрамор. Взято из [589:1], с. 126.

Рис. 12.4. Серебряная монета Домициана. Взято из [304:1], т. 1, с. 698.

Следуя уже обнаруженному нами параллелизму, жизнеописание «античного» Домициана (сменившего на престоле императора Тита, то есть, как мы показали, князя Скопина-Шуйского) должно наложиться на эпоху Лже-Дмитрия Второго и Михаила Романова. Наш прогноз оправдывается.

Рис. 12.5. Император Домициан отправляется на войну. Мрамор. Ватикан, Музей Грегориано Профано. Взято из [730:2], с. 153, илл. 153.

В самом начале светониевского описания Домициана действительно звучит тема Лже-Дмитрия Второго. Не очень ярко, но узнаваемо. Светоний говорит так: «Детство и раннюю молодость провел он (Домициан — Авт. ), говорят, в нищете и пороке: в доме их не было ни одного серебряного сосуда, а бывший претор Клодий Полион… хранил и изредка показывал собственноручную записку Домициана, где тот обещал ему свою ночь; некоторые вдобавок утверждали, что его любовником был и Нерва, будущий его преемник» [760], с. 210.

Обратимся к русской истории начала XVII века. «А между тем в пределах Московского государства в это время уже находился новый названный царь Димитрий… Он объявился в августе 1607 года, в тюрьме небольшого северского городка, носившего незавидное название Пропойска.

Каково было происхождение этого человека, совершенно неизвестно, некоторые современники считали его поповым сыном Матвеем Веревкиным, другие сыном князя Курбского, третьи школьным учителем из города Сокола, а избранный впоследствии на царство Михаил Феодорович Романов в письме своем к принцу Морицу Оранскому говорил, что „Сигизмунд послал жида, который назвался Димитрием царевичем“. Во всяком случае, своей внешностью он вовсе не походил на первого самозванца, но был человеком вполне подходящим, чтобы разыгрывать лжецаря, то умным и ловким… то наглым… то… трусливым, и лишенным, разумеется, всяких нравственных правил. В пропойской тюрьме, куда его засадили… он объявил себя первоначально родственником убитого царя Димитрия…» [578], кн. 2, с. 818.

Итак, обе версии говорят о якобы низком происхождении царя и о его пороках.

Обратим внимание на следующую мелкую, но яркую деталь, сообщаемую «античными классиками» про Домициана. Светоний пишет: «В первое время своего правления он каждый день запирался один на несколько часов и занимался тем, что ловил мух и протыкал их острым грифелем. Поэтому, когда кто-то спросил, нет ли кого с Цезарем, Вибий Крисп метко ответил: „Нет даже и мухи“» [760], с. 211.

Секст Аврелий Виктор добавляет следующее: «Ожесточившись на убийствах добрых граждан, от безделия, когда уже нехватало сил для любодеяний… он, удалив всех свидетелей, потешным образом ИЗБИВАЛ РОИ МУХ. Отсюда создались некоторые выражения, и на вопрос: „Есть ли кто-нибудь во дворце?“ следовал ответ: „Даже ни одной мухи, разве что в палестре“» [726:1], с. 88.

Если понимать данный сюжет буквально, то возникает ощущение нелепой странности. Великий император увлеченно ловит мух. Причем каждый раз ему удавалось наловить ЦЕЛЫЙ РОЙ. Вы пробовали ловить мух? Не бить мухобойкой, а именно ловить: рукой или еще как-то. И много ли вам удавалось поймать? Впрочем, историки могут сказать: Домициан ведь не простой человек, а «древний» император. А «античные» императоры — особо выдающиеся люди. Они и мух ловили куда успешнее, чем все остальные (во все последующие столетия и даже тысячелетия). Затем, увлеченно рассказывают нам, Домициан будто бы аккуратно протыкал каждую муху (надо полагать, еще живую, жужжащую) острым грифелем. Потом начинал гоняться за следующей. Снова протыкал. И так много-много раз. Причем делал это с упоением, буквально каждый день.