Борис Батыршин - Курс на Юг [СИ litres]

Вряд ли хоть одному из собравшихся доводилось читать бессмертные строки Николая Васильевича Гоголя, или хотя бы слышать о таком литераторе из далёкой России. Но Повалишин не смог удержаться: с волками жить – по-волчьи выть, а латиноамериканцы вообще склонны к пафосу и излишней театральности. Так что он выдержал эффектную паузу и положил на стол нарядную папку с позолоченными уголками и оттиснутым на дорогой коже гербом республики Перу – рыцарский щит, украшенный изображениями длинношей ламы, дерева и замысловатой загогулиной, долженствующей изображать рог изобилия. Распахнул папку так, чтобы были видны государственная печать, каллиграфически-правильный текст и размашистая подпись внизу.

– Президент Луис Ла Пуэрта оказал мне честь, предложив принять командование военно-морским флотом республики. Я ответил согласием.

Только сейчас офицеры, заполнившие кают-компанию корвета «Уньон» (на «Тупаке Амару было слишком тесно для такого количества гостей) обратили внимание на адмиральские эполеты, украшающие его мундир. По помещению пробежали осторожные шепотки.

– Обойдёмся без предисловий. Состояние нашего флота хорошо известно каждому из присутствующих. На данный момент в строю три полноценные боевые единицы: «Уньон», «Тупак Амару» и канонерская лодка «Пилкомайо».

Повалишин говорил, тщательно подбирая испанские слова. Рядом с ним стоял лейтенант-перуанец, хорошо знавший английский и готовый, при необходимости, выступить переводчиком. Но пока этого не требовалось – за эти полгода Повалишин неплохо поднаторел в языке Сервантеса.

– Что касается транспортов «Чалако», «Лименья» и «Оройя», то на них так и не удосужились установить орудия – хотя такая несложная операция могло бы превратить эти достаточно быстроходные суда в недурные вспомогательные крейсеры.

– А откуда взять обученные команды? – попытался заспорить перуанский капитан первого ранга. – Одно дело – матросы коммерческого флота, и совсем другое – военные моряки, в том числе, артиллеристы!

– Канониров можно набрать из крепостной артиллерии. – отпарировал Повалишин. – Никто ведь не собирается использовать вспомогательные крейсера в эскадренном бою, у них своя задача. Даже если они и не добились бы особых успехов, то наверняка отвлекли бы на себя часть крейсерских сил неприятеля. Но что уж теперь об этом говорить? За оставшиеся пару недель мы мало что успеем. Придётся обходиться тем, что есть в наличии.

Срок в две недели был взят Повалишиным не с потолка. Лазутчики, которых у перуанцев хватало и в Сантьяго, и в Вальпараисо, и в Антофагасте, доносили, что неприятель готовит военно-морскую экспедицию против Кальяо. Сопровождать караван с войсками и поддерживать десант будет весь наличный состав чилийского флота: броненосцы «Адмиранте Кохрейн» и «Бланко Энкалада», винтовые корветы «Магальянес», «О̀Хиггинс» и «Чакабуко», а так же канонерка «Ковадонга» – та, что стала в своё время причиной бесславной гибели перуанского броненосца «Индепенденсия». Мало того: лазутчики сообщали, что чилийцы собираются ввести в строй захваченный «Уаскар»!

О том, что к экспедиции могут присоединиться и британские корабли – ведь участвовали же они в погоне за перуанской эскадрой, отходящей от Антофагасты! – Повалишин думать не хотел. И без того преимущество неприятеля подавляющее, практически не оставляющее шансов на успех.

Это понимали и присутствующие. Нет, никто из этих блестящих морских офицеров, подлинного цвета молодой нации, не помышлял о капитуляции – но и на победу тоже не особо рассчитывали. В лучшем случае, им предстояло дать неприятелю последний бой и уйти на дно вместе со своими кораблями, стреляя из уцелевших орудий, с таранами, застрявшими во вражеском борту, с абордажными палашами в руках, на залитой кровью палубе…

А ведь это никуда не годится, понял вдруг Повалишин. Латиноамериканцы народ горячий, упрямый, но стоит им потерять надежду, раскиснуть – проку от них будет немного. Следовало срочно предложить им иной вариант развития событий – вот только где его взять?

Впрочем, есть соображения.

– Ну-ну, сеньоры, на самом деле, не так всё скверно. – сказал он, пододвигая к себе другую папку. – Я ещё не упомянул о двух старых мониторах, «Манко Капаке» и «Атауальпе». Они неплохо вооружены и бронированы, но обладают недостаточной мореходностью и пригодны, разве что, для обороны гаваней. Перед самой войной оба монитора перевели из Кальяо на север, в порт Пайта для ремонта. Работы на них практически завершены, осталось перегнать обратно. Это непросто – но если выбрать подходящую погоду и передвигаться в виду берега, укрываясь, при необходимости на мелководье, то риск будет минимальный. Мониторы потянем на буксирах за транспортами, чтобы не перенапрягать лишний раз механизмы. А уже в Кальяо они, присоединившись к «Тупаку Амару», составят ударный отряд, который, надеюсь, сумеет помешать высадке десанта.

– Позвольте, сеньор адмирал?

Говорил капитан второго ранга лейтенант – невысокий с тонким лицом, украшенным усиками и узкой бородкой-эспаньолкой. Повалишин кивнул.

– В Пайте кроме мониторов стоит ещё «Лоа» – «голета блиндада», по европейской терминологии это казематный броненосец. Во время войны с Испанией «Лоа» перестроили из деревянной парусно-винтовой шхуны, на манер знаменитой «Виргинии». Вооружение, правда послабее: только два орудия, стадесятифунтовое погонное и шестидесятивосьмифунтовое ретирадное. Есть, правда, ещё чугунный таран. Парадный ход – десять узлов, но на самом деле, больше восьми машины «Лоа» не дают.

Повалишин перелистнул несколько страниц блокнота и нахмурился.

– Значит, казематный броненосец? Но почему он не значится в списках флота?

– «Лоа» был выведен в резерв восемь лет назад. – ответил перуанец. – А в шестьдесят шестом он поучаствовал в бою с эскадрой испанского адмирала Нуньеса. Я знаком с состоянием «голеты блиндады» на настоящий момент – если постараться, можно будет ввести судно в строй.

– Два старых монитора и этот ржавый утюг «Лоа» в дополнение к «Тупаку Амару»? – каперанг-перуанец задумчиво потеребил подбородок. Если принять бой под прикрытием береговых батарей – тогда есть шанс. Жаль, торпедеры все погибли, а то можно было бы предпринять ночную минную атаку… если, разумеется, продержимся до ночи.

– Продержимся. – уверенно ответил Повалишин. – Обязаны продержаться. А насчёт минной атаки – недурная мысль, сеньор! Прямо сейчас, когда закончим совещание – собирайте по разным судам всех, кто хоть сколько-то разбирается в гальваническом и минном деле, конфискуйте в порту паровые катера и начинайте готовиться. А вы, – он повернулся к офицеру, рассказавшему о «голете блиндаде», – вы с этого момента командир «Лоа». Отправляйтесь в Пайту и через две недели, самое позднее, броненосец должен быть готов к выходу в море. Я прибуду туда позже, чтобы принять участие в перегоне кораблей в Кальяо!