Люси Пьерра-Пажо - Игры века [litres]

Портрет Натанаэля тоже имел лишь приблизительное сходство. На афише подмастерье был куда краше, чем в жизни, – с огромными серыми глазами и длинными вьющимися волосами. Всё это существовало только в воображении художника. А вот на Либертэ вдохновение мастера, похоже, иссякло. Наспех прорисованная на заднем фоне, мастерица была совершенно на себя не похожа. Кармина сорвала афишу и вышвырнула ее на помойку.

Ближе к вечеру в лавку приехали паромобили, чтобы доставить участников к месту проведения Игр. Перед кладбищенскими воротами, где неделю назад Фиори бросал кости, разбили огромную палатку. Туда привели Кармину и Натанаэля, а через пару минут к ним присоединилась и Либертэ.

– О, Либ, привет!

Кармина сжала ее в объятиях. Либертэ вгляделась в лицо подруги. Она знала, что Жана Нуара похоронили несколько дней назад. Погребение героя Коммуны оплатило правительство.

– Как ты себя чувствуешь?

– Было непросто. Но сейчас всё в порядке.

– Если хочешь об этом поговорить… Лясникамка покачала головой.

– Нет, не хочу. Но спасибо. А у тебя как дела?

– Я просто завалена работой, – ответила Либертэ, с беспокойством озираясь. – Целыми днями приходится решать проблемы иностранных делегаций. Да еще наша система синхронизации часов вышла из строя. А их в башне сто пятьдесят! Теперь приходится всё перенастраивать с точностью до миллисекунды. Какой-то кошмар!

Палатка, в которую их привели, напоминала роскошную гостиную. Хотелось провести здесь весь вечер. Но смех, крики и возбужденные разговоры, которые доносились с улицы, не позволяли расслабиться. Натанаэль вышел посмотреть, что творится снаружи, и тут же вернулся еще бледнее, чем обычно.

– Нас там ждут, – сообщил он. Вдруг заговорила Кармина.

– Пока нас не выпустили на арену, я хотела вам сказать кое-что, – объявила она, обращаясь к Либертэ и Натанаэлю. – Я поняла, что никогда не благодарила вас, хотя следовало, – сказала она очень быстро, глядя куда-то в сторону. Откашлялась и продолжила: – Натанаэль, я еще вчера должна была сказать тебе, но… Я просто хотела извиниться. Прости, что так плохо с тобой обращалась. Ты заслужил свои три ножа.

Либертэ не могла поверить своим ушам. Уже второй раз Кармина публично признавалась, что была неправа. Натанаэль густо покраснел.

– То есть я хотела сказать… Я рада, что у меня есть такие друзья, как вы, – добавила она.

– Мы тоже рады, – ответил Натанаэль и внимательно посмотрел на нее.

Кармина не отвела взгляда. Казалось, они могли смотреть друг на друга вечно. Либертэ кашлянула, чтобы привлечь внимание, и вынула книгу из сумки. Кармина тут же насупилась.

– Опять эта лурадацкая книга! Зачем ты принесла сюда эту гадость?

– Прости, но это важно, – ответила мастерица. – Письмо Жана ты потеряла. Теперь это всё, что может помочь нам понять, как сражаться с Кровавыми братьями. Вчера я была в библиотеке, нашла там книги, которые принадлежали Луи д’Омбревилю. Я их читала весь день и, кажется, поняла, какой шифр он использовал. Это система Виженера. Выбирается ключ – это может быть как слово, так и предложение, – и в соответствии с ним в тексте меняются буквы. Проблема в том, что несколько букв могут обозначать одну. Всё зависит от их положения в слове.

– Ничего не понимаю!

– Кармина! Выслушай же меня до конца! – с досадой воскликнула Либертэ. От удивления лясникамка подняла бровь. – Это очень надежный шифр. Если у вас нет ключа, вы никогда не сможете его разгадать.

Натанаэль взял книгу и пролистал ее.

– Либертэ, ты молодчина! Но что это может быть за ключ?

– Не знаю, мне так и не удалось ничего подобрать. Я думала, это могло быть имя д’Омбревиля или девиз Кровавых братьев. Но нет. Кармина, какой бы ты выбрала ключ, будь ты на их месте?

Лясникамка пожала плечами.

– Какую-нибудь короткую фразу, которую я знаю наизусть. Что-то, что понятно мне, но больше никому.

– Зная д’Омбревиля, он наверняка выбрал что-нибудь символичное.

– То есть это может быть всё что угодно, – мрачно заключила Кармина.

Либертэ положила книгу в сумку между блокнотом для записей и романом Жюля Верна. Так она совершенно не вызывала подозрений.

– В чём будут состоять испытания? Вы что-нибудь знаете? – спросила Либертэ.

– Нас попросили переодеться, – ответил Натанаэль, демонстрируя новую одежду. – Обещали вернуться и всё объяснить.

– Не знала, что это еще и конкурс красоты! – с удивлением воскликнула Либертэ. Только сейчас она отметила, как необычно одеты ее друзья: полосатые рубашки с закатанными рукавами, полотняные брюки и ярко-красные жилеты. Ножи были помещены в новые футляры с клеймом трехглавого быка.

– Нам сказали, что мы должны это надеть специально для Игр, – пояснил Натанаэль и чуть смущенно добавил: – Есть и для тебя одежда.

Кармина протянула ей картонную коробку, завернутую в папиросную бумагу. Казалось, лясникамка едва сдерживала смех. Либертэ взглянула внутрь.

– Это что, шутка? – воскликнула мастерица, доставая из коробки короткое платье из шуршащей ткани, полосатые чулки, жилет – такой же, как у Кармины и Натанаэля, – и широкий кожаный пояс, к которому была прикреплена сумка с инструментами. К наряду прилагались сапоги. – Ну уж нет, я этого не надену! Я буду выглядеть очень глупо. Кто вообще такое носит?

– Никто. Но, говорят, именно так иностранцы представляют мастериц Лариспема. И Фиори не хочет их разочаровать.

– Нет и нет! Никогда не надену.

– Ну что там? – раздался чей-то зычный голос. – Готовы наши чемпионы?

К ним шел Фиори в сопровождении организаторов Игр, журналистов и фоторепортеров. Кармина толкнула Либертэ за ширму.

– Быстрее! – крикнула она, передавая одежду.

У мастерицы не оставалось выбора. Как могла, она напялила неудобный наряд, при этом успев порвать чулки. Прыгая на одной ноге и натягивая сапог, она слушала, о чём говорят по ту сторону ширмы.

– Я бы предпочел, чтобы в вашей команде были одни лясникамы, – заявил Фиори, обращаясь к Кармине. – Но мэтр Нож решил, что вам пригодится мастерица, и вписал ее имя. Где она, кстати?

Стоя на одной ноге, Либертэ в спешке зашнуровала сапог, споткнулась и ухватилась за ширму, которая с треском повалилась на пол. Либертэ не удержалась и тоже упала. Она в смущении поднялась, понимая всю глупость своего положения.

– Я здесь, гражданин советник!

Фиори посмотрел на нее так, как если бы она была вегетарианским блюдом. Он вынул из кармана пиджака огромную трубку, зажег ее и подал знак журналистам, которые толпились у входа в палатку.

– Писаки, вам слово! У вас две минуты. Затем прочь!

Лица у журналистов были совсем не радостные. Похоже, им не нравилось, как с ними разговаривает Фиори. Они задавали скучные вопросы, по всей видимости, заранее согласованные с советником. Тот с нетерпением ждал, пока они закончат, пуская клубы дыма и наполняя палатку едким запахом табака. Выгнав журналистов, обратился к участникам: