Люси Пьерра-Пажо - Игры века [litres]

Натанаэль вздохнул с облегчением. Еще есть время, чтобы найти трофей. В укрытии было сыро, витал гнилостный запах, о природе которого юноша предпочитал не думать. Он снял с пояса нож, чтобы оторвать рукав, тщательно вытер им следы крови с лица и рук и спрятал испачканную ткань под грудой камней.

Подождав некоторое время, он вышел наружу.

В небе было шумно, на земле же царило спокойствие. Натанаэль вновь направился к пирамиде. Женщина из аэростата говорила, что люксоматон всегда возвращается на место. Оставалось проверить, так ли это на самом деле. Натанаэль слышал, как Фиори хвалил Кармину за ловкость, с которой та в очередной раз ускользнула от трипода. Подмастерье улыбнулся. Какая же она необыкновенная, эта Кармина!

Он замер. Люксоматон как раз возвращался к склепу. Теперь подмастерье видел его куда лучше. Трофей, который нужно было заполучить, был не больше котенка. Шесть коротких лапок. Он напоминал краба или паука с зеленым фонарем вместо головы.

Натанаэль старался двигаться бесшумно, внимательно глядя под ноги.

– До конца испытания осталось совсем немного! – объявил Фиори.

Раздался хруст сухих веток. С другой стороны мавзолея к люксоматону бежала Кармина. Аппарат тут же пришел в движение и побежал в обратную сторону. Натанаэлю оставалось только нагнуться и взять его в руки. У них получилось! Они выиграли!

За оградой кладбища их ждала толпа возбужденных журналистов, готовых ловить каждое слово. Оказалось, что большинство зрителей ничего не видели: наблюдать за приключениями участников могли только почетные гости с высоких трибун.

– А ты хорошо справился, интернатский!

– И ты, лясникамка, тоже отлично справилась!

– Жаль только, папа этого не видел.

– Ему бы понравилось?

– Конечно нет! Он бы качал головой и возмущался, что современная молодежь думает только о развлечениях. А он в этом возрасте работал на плантациях. Мы бы обязательно поругались. И он бы сказал, что я упрямей его самого.

Кармина грустно улыбнулась и пожала плечами. К ним подбежала Либертэ, ее только что выпустили из чрева трипода.

– Простите! – сконфуженно сказала она. – Я не очень-то вам пригодилась.

– Ничего страшного, подружка! – ответила Кармина. – Мы и вдвоем неплохо справились. А Натанаэль, кажется, даже нашел время полакомиться ежевикой.

У подмастерья на воротнике осталось несколько лиловых пятен. Натанаэль похолодел. Он ведь совсем забыл осмотреть себя на свету. Либертэ схватила его за руку.

– Мы сейчас смоем это и вернемся!

Она потянула Натанаэля вглубь палатки, где для них приготовили кувшин с водой и кусок мыла.

– На лбу еще немного осталось, – прошептала Либертэ, глядя на него с беспокойством. – Натанаэль, мы должны выйти из игры. Или проиграем. Нас обязательно вычислят!

– Никогда! Ты что? Мы же только что победили! Кармина очень расстроится, если мы…

– Кармина убьет нас в ту же минуту, когда узнает. Ты понимаешь? – воскликнула Либертэ. – А что, если тебя ранят у нее на глазах? Ты скажешь, что у тебя ежевичный сок вместо крови?

Натанаэль молчал. Его переполняли стыд и ярость. Он знал, что Либертэ права. И в то же время злился, что она не давала ему радоваться победе. Они смолкли, увидев, как в палатку заглянул молодой человек.

– Пожалуйста, поторопитесь, – попросил он. – Журналисты вас ждут.

Подмастерье надел новую рубашку, с остервенением бросив старую на пол, и вышел из палатки, даже не взглянув на Либертэ.

– Тебе сюда, – сказал ему молодой человек и провел ко входу на кладбище.

Ворота были открыты, всюду толпились люди, желавшие получше рассмотреть триподов, которые уже ни за кем не гнались.

Здесь же лежали спущенные на землю аэростаты, с которых зрители еще недавно наблюдали за испытаниями. В воздухе остались висеть только два дирижабля с медными рупорами, усиливавшими голос Фиори. Было довольно темно, и Натанаэлю пришлось сощуриться, чтобы рассмотреть журналиста, который ждал его, облокотившись о стену.

– Добрый вечер, дорогой брат! – произнес он сахарным голосом, от которого Натанаэля тотчас затошнило.

Он инстинктивно сделал шаг назад. Сильвестр! Это был он!

– Вижу, ты обо мне забыл, – произнес он. – Но я про тебя помню. Видел твое выступление. Весьма недурно. Очень интересно, что ты придумаешь на этот раз, чтобы объяснить свое молчание.

У Натанаэля вспотели ладони.

– Я… у меня есть уважительная причина. Я говорил, что решу проблему. И я ее решил.

Кровавый брат приподнял кепку. На его некрасивом лице играли зловещие тени.

– Тогда почему у меня нет ни книги, ни Либертэ? Отправить отца лясникамки прямиком в ад было недостаточно? Ты всё еще не заинтересован в сотрудничестве?

Говоря это, Сильвестр показал Натанаэлю фотографию, на которой он узнал Жерома. Кадр был сделан украдкой.

– Хотя твой дружок ошивается в Германии, это совсем не мешает за ним следить. Об этом ты, как я вижу, тоже забыл.

– Не забыл, – ответил Натанаэль. У него пересохло в горле. – Да, вам пришлось подождать, но за это время Либертэ смогла поработать над книгой. Я посоветовал ей этим заняться, и она согласилась.

– И что же?

– Я знаю, где она ее прячет. А еще знаю, что ей удалось подобрать ключ.

Глаза Сильвестра сузились, стали похожи на два дула.

– Никто не знает, что написано в книге! – воскликнул он. – Ни я, ни Делиль. Даже Веритэ. Ключ к записям д’Омбревиля знал только он сам и семья, которая хранила книгу после его смерти. Но все они умерли! Так откуда…

Сильвестр внезапно умолк, понимая, что наговорил лишнего.

– Натанаэль, ты лжешь! – яростно воскликнул он. – Ты всё еще не понял, с кем имеешь дело.

Подмастерье делал всё возможное, чтобы не показать, как боится. Страх всё равно сжимал внутренности, подступал к горлу так, что Натанаэль начинал задыхаться. Он знал, что должен держать себя в руках и выглядеть совершенно уверенным.

– Мне тоже нужны гарантии, – ответил он. – Мадемуазель приказала мне доказать преданность нашему делу. Я хочу, чтобы она убедилась в этом. Говорить о книге буду только с ней. В противном случае можете меня убить и самостоятельно продолжить поиски. Удачи в расшифровке!

Сильвестр заколебался. Наконец он усмехнулся и ответил:

– Ну, раз ты так хочешь!.. Мадемуазель скоро приедет в Лариспем. Мы с тобой свяжемся. Советую к ее приезду перевести книгу. Иначе… Пойдем, я кое-что тебе покажу!

Сильвестр подтолкнул Натанаэля к аэростату, с которого недавно Фиори комментировал состязания.

– Залезай!

Натанаэль послушался. Сильвестр нажал на рычаг, приводя в действие четыре пропеллера. Корзина стала медленно подниматься в ночное небо. Скоро они достигли максимальной высоты. Аэростат завис над городом, искрящимся тысячами огней. Особенно ярко сверкали башня Верна, купол библиотеки и аэровокзал Парижской Богоматери.