Люси Пьерра-Пажо - Игры века [litres]

– Смотри как следует, Натанаэль! – прошептал Сильвестр, крепко держа юношу за воротник. – Вот кое-что из того, что мы можем сделать.

Он вынул из кармана пистолет с широким и коротким дулом и выстрелил в воздух. В небе взорвалась красная ракета. По всей видимости, это был сигнал. Натанаэль услышал взрыв и увидел, как сразу в нескольких частях города вспыхнуло пламя пожара. Повисла тишина. Казалось, сердце Лариспема замерло. В следующую секунду город взревел от ужаса.

Графиня Веритэ сидела на мягком бархатном диване и представляла, будто играет на пианино. Где-то неподалеку звучала легкая очаровательная мелодия. Веритэ воображала, как ее пальцы касаются клавиш, а ноты порхают над клавиатурой. Еще немного, и она услышит собственный голос: «Прюданс, я правда хорошо играю?» И старшая сестра, как и много лет назад, ответит: «Веритэ, нам нельзя так долго играть. Нас могут услышать». Пианино было спрятано в сарае в глубине сада. Веритэ и Прюданс играли тайком. Дядя запретил им прикасаться к инструменту. «Мы не имеем права хранить эту вещь дома, – говорил он. – Если люди узнают, что мы оставили пианино, то могут подумать, что у нас есть и другие, более ценные вещи. И тогда…»

Обычно дядя прерывался на полуслове. Но было ясно, что «тогда» случится что-то страшное. Прюданс охватывала тревога. Она помнила, что случилось, когда люди узнали тайну. А Веритэ всё забыла: она была слишком мала.

В дверь постучали. С сожалением вздохнув, графиня открыла глаза. Образ Прюданс вернулся на свое законное место в шкатулке ее памяти. Правая рука, которой она только что в воображении перебирала клавиши, вновь стала бесполезной частью тела. Силой мысли она приказала человеку, которого пометила, прекратить играть.

– Войдите!

Слуга объявил, что с визитом пожаловал Эжен Алье.

– Пусть подождет!

Веритэ расправила складки атласного пеньюара и обратилась к человеку, который только что играл:

– Альсид! Помогите мне подготовиться к приему!

Учитель с трудом поднялся с табурета. Грязные волосы обрамляли исхудавшее, мертвенно-бледное лицо. Глаза смотрели в никуда. Теперь это была лишь тень Альсида.

На запястье у него висел тяжелый браслет, напоминающий водяные часы. Из маленького отверстия на кожу учителя капля за каплей вытекала лиловая кровь. Это примитивное устройство работало безотказно. Веритэ достаточно было одной мысли, чтобы Альсид в точности выполнял ее указания. Поистине идеальный слуга!

Внук д’Омбревиля проводил Веритэ в спальню. Графиня выбрала шелковое платье с воротником-стойкой. Оно было темно-лиловым и казалось почти черным. Несмотря на годы тренировок, одеваться с помощью одной руки было непросто. Но Веритэ, как всегда, справилась. Альсид неподвижно стоял в углу комнаты. Затем, повинуясь немому приказу, подошел к графине и помог ей расчесать волосы, уложить их в прическу и украсить серебряным гребнем. Он надел ей на шею длинное жемчужное ожерелье и протянул флакон любимых духов.

Посреди комнаты стояло большое зеркало в золотой раме. Веритэ подошла к нему, удовлетворенно улыбнулась, приказала Альсиду убираться прочь и вышла из спальни.

Эжен Алье поднялся, увидев графиню. Он был не один. Рядом с ним, нахмурившись, сидел Сен-Жермен. Он не забыл ту историю с пианино.

– Господин Алье! Я не ждала вас так рано.

Вежливо кашлянув, глава службы безопасности поправил очки с круглыми стеклами.

– Ни я, ни президент Кар не думали, что результаты будут так скоро.

– Вы ведь читаете лариспемскую прессу? – уточнил Сен-Жермен, бросая на столик газету.

Это был позавчерашний номер. Веритэ прочитала заголовок на первой полосе. ЧЕТЫРЕ ВЗРЫВА ЗА НОЧЬ. КРОВАВЫЕ БРАТЬЯ ВЗЯЛИ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ТЕРАКТ. Графиня просмотрела газету. Последние новости были ей известны. Сильвестр прислал ей подробный отчет. Статья была написана в необычной манере: никаких шуток, колкостей и дерзостей. Графиня улыбнулась. Если уж «Маленький лариспемец» не смеет каламбурить, значит, город ранен в самое сердце.

Четыре бомбы взорвались одновременно в разных районах города, расположенных рядом с двадцатым округом, где шли Игры. Включились голосоматы, но в этот раз они не ограничились воспроизведением девиза Кровавых братьев. Газета полностью приводила их послание: «Будьте прокляты! Вы, живущие в городе, построенном убийцами и ворами. Пришло время мести. Бойтесь кары небесной – вы, наглецы, не верящие ни во что. Мы уже среди вас, внутри вас, и то, что происходит с вами, – ваших рук дело. Мы нанесем удары там, где вы этого меньше всего ждете. Кровь помнит всё». Газета приводила список потерь. Ни одно важное здание не пострадало, бомбы взорвались на маленьких улочках. Но были погибшие. Их имена опубликовали в траурной рамке. Большинство жителей не сомневались, что теракты – их рук дело.

– Не вполне верно, – ухмыльнулась Веритэ, складывая газету. «Мы уже среди вас, внутри вас, и то, что происходит с вами, – ваших рук дело». Бомбы взорвали обычные люди, но помеченные нашими братьями и сестрами. Так жители сами уничтожают свой город. Видите, мы исполняем первую часть плана: пошатнуть режим и посеять панику среди населения.

– И когда же вы думаете перейти к следующей части? – спросил Сен-Жермен. – Популярность Фиори растет. Он занимает слишком много места. Его необходимо ликвидировать.

– Я непременно займусь этим, – ответила Веритэ и обратилась к Эжену: – Господин Алье, я бы хотела поговорить с вами наедине. Мои слуги готовы сопроводить господина советника в малую гостиную, где его ждут прохладительные напитки.

Мужчины обменялись беспокойными взглядами. Веритэ снисходительно улыбнулась.

– Не думаете же вы, господин Сен-Жермен, что я хочу отравить вас?

– Мадемуазель, сила, которой вы обладаете, поистине устрашающа, – ответил старик в инвалидном кресле. – Почему мы должны быть уверены, что вы не обратите ее против нас? И не… пометите нас, как вы изволите выражаться? Веритэ смерила его взглядом.

– Вы ни в чём не можете быть уверены. Так же, как и я не могу быть уверена, что вы не пустите мне пулю в лоб, лишь только я помогу вам достигнуть цели. В вашем возрасте, должно быть, нелегко переносить подобные испытания. Вы, разумеется, можете опасаться. Я на вас не сержусь.

Веритэ не стала ждать, пока советник поймет, что его уличили в трусости. Она протянула здоровую руку главе службы безопасности и спросила:

– Не согласитесь ли вы составить мне компанию, господин Алье?

Они вышли в сад и стали прогуливаться по аккуратным аллеям. Замок и парк принадлежали французской семье, сочувствующей Кровавым братьям. Только что прошел дождь, и на лепестках цветов еще блестели прозрачные капли. В воздухе пахло влажной землей. Какое-то время они шли молча. Глава службы безопасности был насторожен. Веритэ чувствовала, что рука Эжена, на которую она опиралась, была заметно напряжена.