Аркадий Черноморский - Последний подарок Потемкина [litres]
- Название:Последний подарок Потемкина [litres]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:ИПО «У Никитских ворот» Литагент
- Год:2021
- Город:Москва
- ISBN:978-5-00170-422-5
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Аркадий Черноморский - Последний подарок Потемкина [litres] краткое содержание
Многоплановая панорама позволяет читателю пообщаться с историческими персонажами того времени: княгиней Дашковой, поэтом Державиным, атаманом Головатым, надворным советником Цейтлиным, а также с таинственной ижорской колдуньей-нойдой и загадочной левреткой императрицы – Изидой. И, конечно же, со светлейшим князем Потёмкиным-Таврическим, оставившим после себя столько деяний и легенд…
Остросюжетный роман предназначен для широкого круга читателей, интересующихся историей, мистикой, религией и искусством.
Последний подарок Потемкина [litres] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
– Кирдык тогда, – весело ответил академик и озорно подмигнул Сеньке, – аннигиляция тогда и конец всей материи тогда, а соответственно, и конец Света…
– Но этого ведь не происходит, – обескуражено протянул Сенька.
– Вы чрезвычайно наблюдательны, Семён, – добродушно пошутил академик Ухтомский, – ничего этого не происходит. Но почему не происходит, объяснить-то никто и не мог. И вот тут-то и пришел Нильс Бор со своими постулатами…
Алексей Алексеевич надул щеки и попытался изобразить датский выговор. Получилось очень мило и смешно:
– «Братья-физики, – сказал Бор, – у меня нет доказательств моей теории. Но я могу вам предложить три постулата. И, если вы примете их на веру, то у нас появляется надежда объяснить, хоть и небольшая, как же все-таки устроен атом и как ведут себя в нем капризные и независимые эти электроны». И все они, ученые-физики, привыкшие к доказательствам, и только к доказательствам, приняли постулаты Бора на веру. На веру! Выхода у них не было! И вы знаете, Сеня – сработало… Ведь не падают электроны-то на ядро, Сеня, не падают… Более того, они на самом деле даже и не вращаются в нашем понимании, они просто размазаны, как каша, вокруг ядра. И где слой каши толще, там и вероятность нахождения хитрющего электрона выше…
В этот момент трамвай тренькнул заливисто и тронулся, оставляя желтое здание музея Арктики слева. Алексей Алексеевич бросил на него последний, печальный, как показалось Сеньке, взгляд, сквозь круглые стекла очков и быстро перекрестил здание вослед. Двумя перстами…
Князь Алексей Алексеевич Ухтомский родился в родовом поместье в Ярославской губернии, в семье отставного военного. Ухтомские принадлежали к ростовской ветви Рюриковичей и служили веками, как им и было предписано по военной линии. Но иногда шли и по церковной стезе.
Оба брата, князья Ухтомские, окончили Кадетский корпус, а потом Московскую духовную академию, но потом пути их разошлись.
Старший – Александр, был известен как архиепископ Томский Андрей. После Февральской революции он вошел в состав Святейшего Синода. А после революции Октябрьской начал свой почти двадцатилетний путь по лагерям и ссылкам. В 1937 году расстрелян. За участие в создании Истинно-православной, или, как ее ещё называли, «катакомбной» церкви.
А младшего – Алексея – потянуло в науку. Тема его богословской диссертации была «Космологическое доказательство Бытия Божия». В ней выдвигается тезис о неограниченных возможностях человеческого разума и об уникальности каждой личности. В академии у Ухтомского возникла идея выявить естественнонаучные основы нравственного поведения людей и попытаться найти физиологические механизмы, с помощью которых складывается и развивается всё разнообразие человеческой личности. И он пошел в университет заниматься физиологией высшей нервной деятельности.
Но, невзирая на ученые звания и титулы, Алексей тоже был монахом. Монашеский постриг он принял тайно. Назвался именем Алипий. Был старостой и клириком Никольской единоверческой церкви в Петрограде. Той самой, где теперь располагался музей Арктики. Служил там в сане иеромонаха до самого ее закрытия в 1923 году. Но и после закрытия частенько приходил помолиться к зданию храма, построенному ещё при императоре Николае Первом…
– А научно обосновать всё это физики смогли, потому что поверили. Поверили в постулаты! Вот и получается, что без веры иной раз и ученым мужам не обойтись! – академик Ухтомский перевел дыхание и добавил ласково: – Надеюсь, я вас, Семён, хоть немного убедил в том, что глобальных противоречий между наукой и религией не существует?
Сенька молча кивнул, всё ещё переваривая рассказ о несуразном поведении электронов. И о вере…
– Вы, я вижу, весьма любознательный юноша и математику любите. Если надумаете наукой заниматься, приходите к нам в университет, на биофак, мы там в лаборатории электрофизиологии высшей нервной деятельности интереснейшими вещами занимаемся. В частности, математическими моделями поведенческих процессов. Думаю, вам понравится.
– Спасибо, – смущенно сказал Сенька, это предложение действительно понравилось ему гораздо больше, чем предложение уголовника Кости сработать из него человека…
– Но должен признаться, Алексей Алексеевич, что моя любовь к математике, ну, не совсем… Тут он замялся, подыскивая правильные слова.
– Не совсем взаимна, – весело подсказал Алексей Алексеевич, – да?
Сенька с облегчением кивнул головой.
– Я иногда не понимаю простейших вещей… Вот, например, совершенно не представляю себе предел функции, аргумент которой стремится к бесконечности, – понуро добавил он, – особенно про бесконечность… Что это – бесконечность? Ну, на простом, на человеческом языке…
– Какая прелесть! – всплеснул руками академик Ухтомский, – представляете, Сеня, – эта же проблема ужасно мучила и меня в университете.
– Помог мне и, пожалуй, изменил мое представление о физическом смысле бесконечности умнейший и наидушевнейший педагог – Наум Лазаревич Меламуд. Из крещеных евреев. Но это отношения к делу не имеет… Однажды, увидев меня в трансе, Наум Лазаревич вежливо осведомился о причине. И, услышав мои горестные причитания по поводу ну никак непонятного мне определения в учебнике Чебышева по «Математическому анализу», сказал:
– Алексей, посмотрите на меня… Представьте себе, что я – функция, а стена – это мой предел. И с этими словами низенький и довольно полный Наум так быстро устремился к стене, что я, признаться, испугался, что он на полном ходу себе лоб расшибет… Однако, не дойдя двух шагов до оной, он вдруг затормозил и стал приближаться к стене намного медленнее. Шаги его становились всё мельче и мельче, а затем и вообще превратились в еле заметное передвижение. Практически – топтание на месте.
– Вот видите, Алексей, – кокетливо поглядывая на меня и одновременно делая малипусинькие шажочки, сказал Наум Лазаревич, – я двигаюсь к своему пределу, но, так как каждый мой шаг становится всё меньше и меньше, я никогда этого предела не достигну. Я могу стремиться к нему вечно, но не достигну никогда!.. Никогда, – вдумайтесь в это утверждение! Вот это и есть преамбула к бесконечности… Гениально, не правда ли? До сих пор ему благодарен. Убили его в гражданскую. Чудеснейший был человек, Царствие ему Небесное…
И, машинально перекрестившись, внезапно спросил:
– Позвольте задать вам вопрос?
– Да, конечно.
– А вы к какой конфессии принадлежите, Сеня?
Сенька удивился тому, что этот вопрос не вызвал у него ни смущения, ни стыда. Наоборот, от Ухтомского повеяло чем-то теплым и даже родным…
– Я не знаю, что ответить, Алексей Алексеевич, – задумчиво и честно сказал он. Ещё полгода назад я бы ответил, что я – атеист, как любой советский школьник. А сейчас даже и не знаю. Со мной много странных вещей произошло… И потому у меня нынче в голове какая-то смесь из полухристианства-полуязычества. И иудаизма, наверное, хотя о нем-то я меньше всего знаю, как выяснилось… Таких конфессий, наверное, и не бывает…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: