Павел Кольцов - Цикл «Как тесен мир». Книга 4. Встала страна огромная

В колонне тоже заметили замерший на пересечении с шоссе одинокий танк с приплюснутой полукруглой башней, но вместо того, чтобы радостно ускориться, приветливо размахивая пилотками и руками, остановились. С бортов машин не очень умело посыпались солдаты с винтовками и рассеялись по обе стороны от узкой дороги. Обмундирование солдат в колонне в приближении бинокля без сомнения было чужим. Венгерским. Особистам, очень на то похоже, конец-таки наступил. И комендантским вместе с тыловиками – тоже. Не успели. Ну, спасти не удалось – так хоть отомстить-то можно попробовать? Своих все-таки побили, хоть и командир их, Буров, особого сочувствия, очень мягко говоря, и не заслуживал.

– По автоколонне противника, – спокойно скомандовал капитан, – по передней машине с переносом огня в хвост. Осколочным. Четыреста. Огонь по готовности.

И перекрывший противнику дорогу танк начал методично расходовать до отказа пополненный боекомплект сначала по колонне, постепенно поднимая ствол, а потом и по прыснувшим скоплениям солдат на поле. Кто-то из пулеметчиков противника хлестнул разлапистой очередью по броне и Иванов предпочел нырнуть в башню и захлопнуть крышку люка. Зачем по дурному рисковать? Смотровая перископная панорама, конечно, – не бинокль, но и собственный лоб пулю не остановит.

От занявшихся пламенем и заклубившихся черным густым дымом грузовиков еще быстрее встревоженными тараканами повалили во все стороны солдаты. Следом за автомобилями на небольшом отдалении двигалась вторая колонна, уже пехотная. Эти, не дожидаясь, когда русский танк примется за них, по команде офицеров развернулись на 180 градусов и бросились, теряя подметки, бегом назад. От конных упряжек венгры отцепили четыре невысоких противотанковых чешских пушки и на руках покатили в поле. Вовремя заметивший их Иванов скомандовал Минько – и очень скоро все в какой-то мере опасные (во всяком случае, для гусениц) цели были уверенно поражены. Только лишь одному артиллерийскому расчету, очередь к которому подошла последней, удалось выпустить два бронебойных снаряда. Но никакого вреда они русскому толстокожему бронтозавру нанести не смогли.

И что оставалось делать доблестным воинам гонведа, вооруженным лишь стрелковым оружием и ручными гранатами, безжалостно и совершенно безнаказанно разметаемым в кровавые ошметки с расстояния в несколько сотен метров из пушки и спаренного пулемета? Или вжиматься в рыхлую после вспашки и позавчерашнего дождя землю или убегать. Одни предпочли вжаться и даже попытались зарыться с помощью своих малых пехотных лопаток; а другие, сломя голову, убегали в сторону хутора.

Иванов велел наводчику посылать снаряды только по бегущим группам, числом не менее отделения, а лежащих пока оставить в покое. А чтобы еще больше венгров вскочило на ноги, приказал мехводу на второй скорости двинуться прямо вперед. Сначала по проселку, а как приблизится метров на пятьдесят, если еще найдутся храбрецы, кто не поднимется, – съезжать влево и грозить намотать на гусеницы. И толсто бронированная приземистая машина, плавно переваливаясь на ухабах проселка, поползла, понемногу вздымая гусеницами пыль, на сближение, довольно регулярно и громко пыхая то снопом яркого огня из длинного ствола пушки, то выпуская более скромный, но более длительный язык пламени из тонкого дула спаренного пулемета.

Ожил приемник радиостанции – на связь, наконец-то, не прошло и полгода, вышел обещанный командир мотострелковой роты. Подмога прибыла и передний грузовик, вздымая за собой пыль, уже сворачивал на проселок. Иванов приказал Гурину остановиться, Минько самостоятельно выбирать себе цели, а сам вкратце объяснил невидимому пехотному капитану сложившуюся диспозицию и в конце поинтересовался:

– А зовут-то тебя, как, пехота? Не Дмитрием, случайно?

– Дмитрием, – подтвердил собеседник. – А что? Мы знакомы?

– Польша. 39-й. Лейтенант Иванов. Комвзвода бронеавтомобилей.

– Володька? Ты что ли?

– А ты думал, я сейчас в крымской здравнице солнечные ванны принимаю? Ладно, прошлое после боя вспомним. За бутылочкой местной палинки. Пушек тебе, я слышал, не дали. А минометы хоть имеются?

– Два батальонных.

– Не ахти, конечно, ну да ладно. Ты бы на машинах на проселок не совался – я еще не все пулеметы у них выбил – могут и поприветствовать. Лучше спешь своих орлов на шоссе, и там же где-нибудь свои «самоварные трубы» поставь – закидай минами убегающих – останови.

– У меня еще два станкОвых горюнова имеются – это, не считая дегтяревых: и ДПМ, и РПД.

– Годится. И их пускай в дело. А еще выдели-ка ты мне на броню, отделение автоматчиков поопытнее, если не жалко.

– Хорошо. Старшего сержанта Сидоренко лично для тебя от сердца оторву. Он со мной тоже в Польше был. Может, ты его даже вспомнишь, если тогда пересекался. Сейчас распоряжусь. Слушай, Володя, – снова вышел на связь Карпенко, – а чего ты вообще хочешь добиться? Каков твой план? Просто отогнать их подальше от шоссе? Мы же их одной моей ротой и одним твоим танком на ровном поле не уничтожим. А позади у них хутор имеется. Холмы какие-то лесом поросшие. Сбегут – и познакомиться не успеем.

– Твое предложение?

– Ты, как мои орлы к тебе на броню заберутся, возьми резко вправо и по широкой дуге мчись к хутору. Отрезай венграм пути отхода. А я один взвод отправлю метров на триста по шоссе назад, на запад. Там они спешатся и побегут в поле, обходя венгров с левого фланга. Ну, а с остальными силами я потом не спеша навалюсь с фронта.

– А знаешь, Дима, может и сработать. Действительно этих венгров надо не отогнать, а раскатать к едреней фене и ее матери и остатки взять в плен. Мне очень интересно с кем-нибудь из них потолковать и узнать, что с нашими солдатами стало, кого они на хуторе разгромили, особенно с одним человеком. Нельзя сказать, чтобы хорошим, ну, да не в этом дело. Я согласен с твоим планом. Так и будем действовать. О, твои бойцы уже сапогами по моей броне стучат. Начинаю.

Иванов высунулся из люка, поздоровался с прибывшими автоматчиками и даже действительно узнал участвовавшего в нескольких совместных боях невысокого быстрого в движениях старшего сержанта в ладно подогнанной и пока чистой шинели. Помнится, в Польше он еще довольно умело скакал на трофейном коне, когда они после разгромного поначалу привала боевую инициативу от уланов на себя перехватывали. В тот раз они врага разбили. Хоть поляки и атаковали внезапно, и превосходили численностью. Так неужели сейчас не справятся? Вглядевшись в остальных автоматчиков, капитан заметил, что новая, даже практически не обмятая и явно еще не побывавшая в бою форма облегала их всех. Обстрелянные опытные бойцы? Ну-ну. Посмотрим. Раньше Карпенко за свои слова отвечал.