Павел Кольцов - Цикл «Как тесен мир». Книга 4. Встала страна огромная

Постепенно немцы пристрелялись – мины начали рваться в опасной близости: по толстому корпусу глухо забарабанили с разных сторон безвредные для него осколки. Но прямое попадание 81-мм мины в 20-мм верхнюю броню своим взрывом вполне могло вызвать собственные вторичные осколки от ее внутренней поверхности, а уже они были способны и ранить экипаж, и повредить оборудование, в том числе и в моторном отделении. Отходи потом пешим драпом с риском нарваться на недобитого в округе противника. И Никитин приказал мехводу переехать на следующую, присмотренную им заранее, боевую позицию.

Вторая позиция располагалась еще выше по холму, и выбрал ее Никитин, как раз на случай минометного обстрела, вспомнив услышанное от погибшего Литягина, что, мол, чересчур чувствительные взрыватели немецких мин срабатывают даже от тонких веток. Ветки, не ветки, проверять на собственном танке и, возможно, шкуре ему не хотелось, но тесовые доски, как он здраво рассудил, вызвать их подрыв, не допуская вплотную к броне, должны обязательно. Пока переезжали, заряжающий, откинув свой люк, повыбрасывал наружу горячие стреляные гильзы, все еще едко воняющие сгоревшим порохом.

Вторая выбранная позиция была в добротной бревенчатой, крытой посеревшем от времени тесом, конюшне, обращенной тыльной стороной как раз к нужному склону. Автоматчики заранее убедительно «попросили» затаившихся в доме хозяев вывести из нее свою тягловую копытную силу и освободить вполне возможно истребуемое хозяйственное помещение для боевых нужд доблестных представителей Красной Армии. И теперь приземистая бронированная машина обошла опустевшую конюшню вокруг, медленно, слушаясь команд спрыгнувшего на землю командира, заползла в широкие ворота, вывернув при этом правую стойку и, придвинувшись к тыльной стене, длинной пушкой аккуратно выдавила наружу бревенчатый простенок между двумя небольшими застекленными окнами. Получилась довольно широкая амбразура – наступающие внизу немцы просматривались через нее четко, как на ладони.

После третьего подбитого с новой позиции танка, немцы перенесли свой ответный огонь на конюшню. Несколько метких снарядов, выпущенных с коротких остановок, постепенно разнесли ослабленную бревенчатую тыльную стену конюшни, но крыша все еще держалась. Постепенно пристрелялись и невидимые отсюда минометчики. Высокие всплески разрывов приблизились к деревянному строению и очень скоро несколько мин все-таки угодили в доски крыши, потихоньку разнося ее на части. Под крышей хранилось запасенное на зиму сено, которое в первое время не давало минам и их осколкам даже клюнуть советскую броню сверху.

Внизу, под горкой, исходили огнем и дымом уже одиннадцать подбитых панцеров, но наверху, то ли от трассера немецкого бронебойного снаряда, то ли их угостили бронебойно-зажигательным, то ли просто разрывы мин поспособствовали, буйно запылало хорошо подсохшее за лето сено. Горящие, все увеличивающиеся в размерах хлопья и обломки воспламенившихся досок сыпались на танк, и Никитин приказал поменять позицию еще раз, опять вернувшись на огород, но теперь правее

В этот раз они помчались, напрямик, проламываясь через плетни и плодовые деревья, безжалостно давя еще не убранные грядки, но все-таки стараясь не сносить сами дома и хозяйственные постройки. Где-то неподалеку застучали короткие очереди симоновских автоматов, хлопнули ручные гранаты, зашелся на половину ленты РПД, влились в боевую какофонию голоса более скороговорных МГ-34 и медлительных фашистских автоматов, а поверх всего наложились более громкие короткие очереди малокалиберной автоматической пушки и новые, более громкие взрывы. Все указывало на то, что вступили в бой прикрывающие свой танк десантники Семовских.

Сержант Семовских, поначалу укрывшийся со своим отделением среди садов и построек хутора позади танка, послал одного красноармейца на чердак дома – наблюдать через слуховое окошко, выходящее в сторону немцев, за обстановкой. Через некоторое время после начала боя, когда танк Никитина стал уже перебираться в конюшню, сверху сбежал наблюдатель.

– Едут! – крикнул он отделенному. – Два мотоцикла и броневик. Приближаются по дороге.

Сержант собрал бойцов, и они побежали на окраину хутора на перехват. Германский передовой дозор, на который некогда было тратить силы тридцатьчетверке, не сбавляя скорости, продолжал катить по грунтовке в сторону холма. Бежать было недалеко, и красноармейцы успели к дороге первыми. Засаду сделали не на проселке, а уже на большаке, метрах в 100 от Т-образного перекрестка. Затаившись в густых кустах, они напряженно ждали все ближе натружено ревущего моторами противника. Поднимающаяся в гору фашистская техника поневоле сбавила ход. Было их, мать-перемать, больше, чем заметил с чердака рано спустившийся наблюдатель: впереди действительно катили два мотоцикла с пулеметчиками в колясках и шестиколесный башенный броневик, вооруженный кроме магазинного пулемета дрейзе МГ-13 еще и 20-мм автоматической пушкой. Но за ними уверенно ползли в гору еще четыре мотоцикла и легковой, похожий на корыто, открытый автомобиль с четырьмя вооруженными пассажирами. Готовя засаду, десантники рассчитывали явно на меньшее…

Для фашистского броневика на все отделение в заплечных мешках имелись только две фугасные противотанковые гранаты РПГ-40 весом в 1,2-кг с 760-г тротила в тонкой стальной утробе. И все. Бутылочной формы РГД-33, из которых можно было бы соорудить мощную связку, были заменены в их десантном снаряжении большим количеством «фенек» Ф-1. Слева от дороги залегли не все. Двум самым сильным в отделении бойцам сержант приказал занять с «консервными банками на ручках» позиции за деревьями справа и, когда остальные бойцы отвлекут на себя вражеское внимание, метнуть, оставаясь за деревьями, и к такой-то матери уничтожить броневик.

Менять планы было некогда, да и невозможно. Когда небольшая немецкая колонна достигла нужного места, в нее полетели, отмечая свои траектории белесым дымком быстро сгорающих пороховых замедлителей, чугунные «феньки»; дружно заработали автоматы и единственный у красноармейцев пулемет РПД. Пробитые пулями, осколками и просто контуженные близкими разрывами немцы валились с мотоциклетных седел и никли пробитыми телами в колясках; сталкивались и скатывались с дороги неуправляемые трехколесные «цундапы»; кто уцелел в первом натиске, плохо видя нападающих, повели ответный неприцельный пулеметный и автоматный огонь. Проехав еще пару десятков метров вперед, остановился и повернул башню направо, в сторону противника, бронеавтомобиль. Громко заработала его автоматическая пушка, выплевывая короткие очереди малокалиберных осколочных снарядов.