Павел Кольцов - Цикл «Как тесен мир». Книга 4. Встала страна огромная

Когда полностью отработавшие «илы», выстроились поэскадрильно и удовлетворенно загудели моторами в обратном направлении, часть барражировавших вверху истребителей, не полетевших следом за подшефными штурмовиками, круто спикировала и буквально на бреющем прошлась по убегающей немецкой пехоте очередями своих автоматических пушек. Подогнав, как стадо кнутом, отстающих, они, бодро покачав на прощанье крыльями, снова взмыли в синеву и оправились догонять своих товарищей.

Плавно перешедший от горести бомбардировки к радости от сорванной фашистской атаки полк Кучкина упрямо, как муравьи свой разворошенный муравейник, принялся восстанавливать сильно пострадавшую во многих местах линию обороны.

В этот раз досталось и танкам Иванова. У одной машины близко упавшей 250-кг фугаской были напрочь оторваны два опорных катка с повреждением торсионных валов и смято ведущее колесо, не говоря уже о растерзанной на шматки гусенице и прочих менее значимых повреждениях. Устранить это в полевых условиях без ремлетучки не было ни малейшей возможности, и раненную машину на тросах затащили через время двумя танками в специально вырытый за передовой траншеей широкий окоп, превратив в неподвижную огневую точку. Второй машине, старшего сержанта Забавы, подбитой еще вчера и вчера же стащенной в аналогичный окоп, повезло еще меньше: посланный откуда-то из-за холмов, куда бог пошлет, легкой полевой гаубицей 105-мм осколочно-фугасный снаряд по крутой навесной траектории, на ее беду, совершенно случайно угодил в относительно тонкую, 20-мм, крышу башни. Снаряд, взрыватель которого был поставлен на фугасное действие, взорвался с небольшой задержкой, когда проломился, благодаря своей скорости и массе в 15 килограммов, в боевое отделение. От подрыва 1,75 кг амматола солидарно решили рвануть и собственные снаряды в вертикальной боеукладке… У танка сорвало и отбросило, как пушинку, многотонную литую башню, вспучило, а некоторыми местами и разнесло по сварным швам корпус. От трех танкистов и хоронить ничего не осталось. Из всего экипажа уцелел лишь второй раз за последние дни оказавшийся везучим механик-водитель Миша Брыкин, в связи с его ненужностью в обездвиженной машине отрывший себе неподалеку индивидуальный окопчик, где и прятался весь обстрел и бомбежку в обнимку с трофейным немецким автоматом, для наружной охраны товарищей.

Радовались сорванной немецкой атаке недолго. В очередной раз немцы полезли уже после обеда. И откуда их столько в одном месте набежало? На одно несчастное небольшое село, на свое горе приткнувшееся на будапештское шоссе. И опять все началось в воздухе. Прилетели, но в этот раз не стали атаковать советские позиции, а закружились на большой высоте, в качестве прикрытия, «мессершмитты». Следом за ними опять накатились волнами «лаптежники». Подвывая сиренами, «юнкерсы» в глубоком пикировании снова вывалили с одного захода всю подвешенную снаружи бомбовую загрузку. Ответный зенитный огонь значительно ослаб, по сравнению с утренним: часть пулеметов и автоматических пушек была уничтожена; да и боекомплект было велено зря не тратить, стрелять с умом. Не успели облегчившиеся пикировщики убраться восвояси, как на окружающие полуразрушенную деревню поля опять выползли (да откуда же их столько?) панцеры в сопровождении приземистых «штугов». Следом, как привязанная, трусила по слегка подсохшей, правда еще больше перепаханной и взрывами, и гусеницами земле германская пехота и ползущие в ее рядах бронетранспортеры, дополненные самоходными зенитками. Затребованная краснозвездная авиация в этот раз все никак не показывалась. Ни истребители, ни штурмовики. Завязался неравный наземный бой.

Изрядно поредевшие пушки и вкопанные «чехи» уже не справлялись. Тридцатьчетверок на все опасные направления катастрофически не хватало. По приказу Кучкина на прямую наводку выкатили последний резерв полка: все оставшиеся в действующем состоянии дивизионки УСВ и зенитные 37-мм автоматы, не имевшие даже щитового прикрытия. Но и это не остановило чересчур в этот раз настойчивых немцев: несколько добавочно подбитых танков и артштурмов расклад сил особо не изменили. Меньше чем через полчаса после выкатывания на прямую наводку, скошенные пулеметным огнем, осколками или взрывной волной, доблестно полегли почти все расчеты зенитчиков. Дивизионные Ф-22-УСВ, наводившиеся на цель двумя наводчиками порознь, проигрывали вермахту в скорости прицеливания подчистую, хоть и обладали более крупным калибром и более длинными стволами, чем их противники. Немногие уцелевшие артиллеристы, покинув свои разбитые орудия, влились с карабинами в руках в ряды еще держащейся в полузасыпанных окопах и полуразваленных укрытиях пехоты.

Дивизион Енина перестал существовать, как боевая единица, успев напоследок уничтожить еще несколько целей; последние сорокапятки фашистские танки просто втоптали в мягкий после вчерашнего дождя грунт узкими гусеницами. Уцелела лишь малая часть артиллерийских расчетов. Своего потерявшего сознание от ранений и контузии командира бойцы успели унести с позиции заранее.

Две зарытые почти по самые башни в окопы тридцатьчетверки германские снаряды не могли взять даже с кинжальной дистанции: массивная броня приплюснутых полукруглых башен глухо отвечала на каждое в нее попадание и, зачастую, осыпала экипаж отколовшимися изнутри осколками, но сквозному пробитию все равно упрямо не поддавалась ни с какой стороны. Сами же башни злобно вращали по сторонам длинноствольными пушками и довольно успешно прорежали упрямо наплывающую на них серую нечисть с бело-черными вражьими крестами на броне. И все-таки численное бронетанковое преимущество вермахта на этом участке не могло не сказаться. Советские танкисты просто не успевали отстреливать всех приближающихся к ним и с фронта, и с флангов врагов, тем более что поле боя все больше заволакивалось чадными клубами от разгорающихся подбитых машин. И, в конце концов, немцы их в прямом смысле слова задавили.

Первой тридцатьчетверке сумевшая в окружающей задымленной неразберихе подобраться с боку «тройка» неожиданно для самой себя с разбега взгромоздилась на моторное отделение, расположенное чуть выше осыпавшегося широкого бруствера танкового окопа и, навалившись гусеницей сзади на повернутую вбок башню, намертво ее заблокировала. Эту «тройку» малость позже подбили бронебойщики, кучно выпустив ей в корму почти в упор весь 5-зарядный магазин ПТРС – панцер быстро и весело разгорелся – экипаж в черной униформе проворно дернул изо всех башенных и корпусных люков.

Но и придавленный больше чем 20-тонным противником советский танк, хоть и практически не поврежденный, ни сражаться, ни двигаться больше не мог. Его командир, ничего толком не разобравший в панорамный прицел после непохожего на попадание снаряда мощного оглушительного сотрясения моторного отделения и удара в башню, приказал мехводу покачать машину вперед-назад, а наводчику попробовать повернуть башню и электроприводом, и вручную. Бесполезно. Рация не работала – шальной осколок срезал штырь антенны и спросить у соседей, что там снаружи случилось, – невозможно. Тогда командир велел заряжающему выглянуть. Тот не спешил, спокойно вынул из зажимов ППС, оттянул до постановки на шептало затвор, откинул вертикально крышку люка и, осторожно поднимаясь на сиденье, выглянул наружу, держа готовый к бою автомат наготове. Обстановку он оценил быстро и, вздернув оружие с так и не откинутым прикладом, сходу открыл огонь по выпрыгивающим в его сторону черным мундирам.