Павел Кольцов - Цикл «Как тесен мир». Книга 2. Миролюбивый поход

– Повторю мой вопрос насчет пропуска моих войск в Румынию или Венгрию. Можно и без оружия.

– Нет, – покачал головой Богомолов. – Ваши солдаты, хоть с оружием, хоть без, могут в дальнейшем попасть к немцам. А они нам будут нужны по эту сторону границы. И обновленной в будущем Польше – тоже. Только сдача оружия и временный плен. Одно могу сказать, насколько я в курсе, условия содержания польских солдат в плену будут максимально приближены к условиям их пребывания в собственных казармах. Повторюсь: мы крайне заинтересованы в дружественных Советскому Союзу польских воинских формированиях. Но, как вы понимаете, этот разговор не должен выйти за двери этого кабинета. Хотя уверен, Гитлер и сам все это прекрасно понимает. Понимает, что рано или поздно будет воевать со Сталиным, и Сталин, в свою очередь, об этом догадывается.

– А если мы не сложим оружие и будем выходить в сторону Западного Буга?

– К сожалению, мы будем вынуждены вам препятствовать всей своей огневой мощью, к вящей радости Гитлера.

– У меня больше 8000 солдат с артиллерией. Есть танки и бронеавтомобили. Будут большие жертвы с обеих сторон, но мы прорвемся – вы не сможете нас удержать.

– Во-первых, я знаю точно, танков у вас нет – только пулеметные танкетки – это не серьезно. Во-вторых, у меня приказ и мои войска будут стоять перед вами насмерть. А если вы надумаете отсидеться в городе и обороняться – то с каждым днем, как вы понимаете, советских войск вокруг Владимира-Волынского будет все больше и больше. Кроме того, пока мы будем сторожить вас здесь, немцы будут все дальше продвигаться на восток.

– Мне нужно подумать и посоветоваться.

– Думайте, пан генерал. Советуйтесь. Ваше право. Я вам даже срок назначать не буду. Уже завтра подтянется наш гаубичный полк. При необходимости я могу запросить и авиационную поддержку.

– Запугиваете?

– Зачем? Просто сообщаю факты.

Раздался телефонный звонок – генерал Сморавиньский поднял трубку – молча насупив брови, выслушал – повесил трубку.

– Ваши танки, – сказал недовольный генерал, – открыли огонь по моим солдатам на западной окраине города. Есть убитые и раненые. Уничтожены грузовые автомобили.

– Уверен, – ответил комбриг, – что мои танки вначале предупредили вашу, как я понимаю, автомобильную разведку, которая пыталась выйти из города в сторону, очевидно, Западного Буга, чтобы она остановилась и повернула обратно, пока мы с вами не договоримся.

– Пока мы с вами здесь договаривались, ваши войска скрытно окружили город?

– Могу с тем же недовольством сказать: «пока мы с вами здесь договаривались», ваши войска пытались скрытно уйти из города. Я не имею права вас выпускать. Только в качестве пленных.

– Товарищ комбриг, – помолчав, сказал Сморавиньский, – свой ответ на ваше предложение я дам утром. Не позже 7.00. Как я смогу с вами связаться?

– Я буду на территории артиллерийских казарм, ответил Богомолов. – Просто позвоните в кабинет пана полковника. Не запомнил его фамилии.

– Пыркош, – подсказал генерал. – Пан полковник Пыркош.

На следующее утро польский гарнизон Владимира-Волынского сложил оружие и организованно, под немногочисленной охраной, двинулся пешим порядком в сторону Луцка. Генералу Сморавиньскому и старшим офицерам подали автотранспорт. Их же собственный автотранспорт.

Штаб корпуса приказал 36-й легкотанковой бригаде и приданным ей стрелковым батальонам временно прекратить продвижение вперед, расположиться вокруг города, подтянуть тылы, привести в порядок технику и личный состав, попутно вылавливая остающиеся в окрестностях польские подразделения и ждать прибытия стрелковых частей второго эшелона для закрепления территории. Чем бойцы и командиры и занялись, радуясь относительному отдыху.

Но, если большая часть бригады остается на месте – это совсем не значит, что ей не нужно высылать по сторонам разведдозоры и иметь представление, что твориться вокруг, скажем, на севере, в направлении Ковеля. А кого послать? Конечно, группу бронеавтомобилей в сопровождении пехоты на грузовиках, а можно и быстроходных танков БТ добавить для усиления. А кто у нас лучше всего с этим справиться? Кто за эти дни больше всех боевого мастерства набрался, проявив и командирскую сметку, и показав элементарное везение? Лейтенант Иванов, командир бронеавтомобильного взвода (от которого, правда, осталось в наличие всего две машины). Но и его личный, и его экипажей боевой опыт дорогого стоит – каждый броневик, каждый красноармеец – за трех может считаться. С пехотой на трех грузовиках отправится отлично понимающий его в бою с полуслова лейтенант Карпенко. И пару БТ-5 им, так сказать, для «поддержки штанов» под командой третьего лейтенанта – Гординского.

И пока вся бригада продолжала приводить себя в порядок, ждать свои подтягивающиеся тылы и пехоту второго эшелона, смешанный отряд под командованием лейтенанта Иванова (комбат Персов решил всех подчинить ему) через день, утром 21 сентября, выдвинулся по шоссе в сторону этой ночью занятого Красной Армией Ковеля. Впереди броневик Дементьева; вторым – Иванова; следом две полуторки сплоченных в боях красноармейцев Карпенко (артиллерист Гороховский и пулеметчик Горобцов по приказу начальства покинули пехоту и отправились продолжать службу по своим воинским специальностям) и третья с приданным в усиление отделением Рязанцева, успешно повоевавшим на территории казарм; в арьергарде – два танка.

Разведдозору было приказано в бой по возможности не вступать, на помощь бригады особо не рассчитывать, при встрече с поляками уговаривать к сдаче в плен и посылать в сторону Владимира-Волынского, можно даже не разоружая. Дойти до Ковеля и напрямую связаться с нашими стрелковыми частями, занявшими город. Вернуться без потерь.

Дозор на большой скорости пылил по засыпанному щебенкой шоссе, командиры броневиков и танков, нацепив широкие очки, выглядывали по пояс из башенных люков; стрелки встречали плотный набегающий воздушный поток открытой грудью и обветренными лицами. Успели отъехать буквально на полтора десятка километров и сразу за небольшим придорожным селом Верба увидели впереди приближающуюся навстречу польскую воинскую колонну. Советский отряд остановился: броневики выстроились параллельно друг другу, перекрыв обе полосы дороги, красноармейцы остались в кузовах машин, а танки через неглубокие кюветы сползли в окружающие поля по разные стороны от шоссе.

Поляки тоже остановились в нескольких сотнях метров; у них была смешанная колонна: с десяток грузовых автомобилей, плотно набитых солдатами и примерно эскадрон кавалерии. Возможно, была у них и артиллерия, сколько лейтенант Иванов не всматривался в бинокль – разглядеть не удавалось. Вид польских улан вызывал плохие ассоциации и у экипажей бронеавтомобилей, и у выживших после недавнего привала пехотинцев. Тем более, почти сразу за виднеющимся концом польской колонны с двух сторон от шоссе начинался лес.