Павел Кольцов - Цикл «Как тесен мир». Книга 2. Миролюбивый поход

Колонна шла настороже, но люки и броневые створки не закрывали; командиры экипажей привычно выглядывали по пояс из башен, держась за поднятые вертикально стальные крышки. Местные жители, напуганные за последние дни постоянной сменой власти, едва заслышав шум моторов, стремились скрыться с окраинных улиц, заставленных одноэтажными домами. По совету полицейского свернули вправо и остановились на небольшой привокзальной безлюдной площади. Для опроса местных вместе с полицейским, бережно спущенным из кузова, отправилось полдесятка красноармейцев во главе с отделенным Сидоренко.

В небольшой станционной пристройке не нашли ни начальника станции, ни телеграфиста. В одном, скорее техническом, чем служебном помещении обнаружился пьющий чай с толстыми бутербродами седой полноватый мужчина в железнодорожной спецовке, как оказалось, путевой обходчик.

Он рассказал полицейскому, что все станционные работники вместе с начальником еще со вчерашнего дня сказались больными и прячутся по домам. Ждут, чья власть, наконец, установится более-менее надолго.

– А ты чего здесь? – спросил полицейский.

– Дома жена не в духе. Скандалит сильно. Мне спокойнее здесь, – ответил тот. – А путевой обходчик всякой власти нужен. Все по железной дороге ездят. Как без этого?

– Чьи войска в городе? – прервал его размышления полицейский.

– С утра никого не было, – пожал полными плечами обходчик, продолжая жевать и прихлебывать из эмалированной кружки. – Думаю, и сейчас никого: стрельбы не было слышно, тихо.

– А где полиция? На месте?

– Так нашу старую полицию, где вы, пан, судя по форме, служили, германцы еще пару дней назад разоружили и разогнали. Где они теперь – кто знает? Кто дома прячется, кто с нашими, в смысле с польскими, отрядами на запад или на юг подался. Были и такие – я видел.

– Почему говоришь: «старая полиция»? Была еще и новая?

– Буквально пару дней, но была, – кивнул обходчик. Германцы туда людей набрали, кто им симпатизирует; раздали трофейные винтовки и пистолеты. И поручили за порядком в городе следить, пока остальные германские войска подойдут. Но когда эти германцы, загрузив составы продовольствием и отобранным оружием, уехали обратно на запад, в городе откуда-то появились наши, польские, отряды. Злые как черти. Поставленную немцами полицию за поддержку врага насмерть постреляли. А потом и сами ушли. Да вот со вчерашнего дня никого и не видно. Теперь вот Советы приехали. Как думаете, пан полицейский, надолго?

– Один бог ведает в этой свистопляске, – тихонько высказал свою точку зрения немолодой полицейский и громче спросил:

– А телефонная связь работает?

– С утра работала, – кивнул обходчик.

– Аппарат у начальника?

– Да. Но там заперто. Начальник ключи с собой уносит.

Полицейский, добросовестно переводивший на украинский для Сидоренко все ответы обходчика, сам предложил выбить дверь в кабинет начальника станции и получить доступ к городскому телефону. Так и сделали. Два мощных удара толстым железным затыльником винтовочного приклада в крашенную серым цветом филенчатую дверь – и отколовшаяся часть дверного косяка выпустила наружу блестящий язычок английского замка. Телефон действительно работал. Полицейский позвонил по нескольким номерам, переговорил с нужными людьми и подтвердил отделенному: ничьих войск со вчерашнего дня в Любомле нет. Продовольствия и горючего – тоже. Что не вывезли немцы – забрали свои, поляки. Все учреждения и магазины с лавками закрыты.

– Красноармейцы с полицейским вышли на маленькую площадь, заставленную боевой советской техникой. Лейтенант Иванов, выслушав Сидоренко, решил больше на разведку Любомля время не тратить, а следовать на запад согласно приказу. Спасенный ими польский полицай, он чувствовал, говорил правду. Его собеседникам, если сам полицейский им верил, тоже не было смысла врать. А прочесывать городок с малыми силами – не самая умная затея. Дружески простились с остающимся здесь воспрянувшим духом служивым и, объединившись с оставленной в Вишневе частью отряда, двинулись дальше.

Судя по карте, до Западного Буга оставалось около двадцати километров. Все эти километры по гладкому, покрытому плотно укатанным щебнем шоссе промелькнули довольно незаметно. Как один.

Крошечное, утонувшее в садах, село Старовойтово с раскинутыми далеко друг от друга усадьбами было последним перед рекой. Его прошли на скорости, не задерживаясь. И вот уже мост. Остановились, немного не доезжая. Ни с той, ни с этой стороны никого, даже если в бинокль посмотреть. Несколько красноармейцев настороженно, с винтовками, взятыми на руку, прошли на тот берег. Еще двое сбежали по прибрежному пологому откосу к воде и осмотрели, насколько смогли, пролеты над быками снизу. Ничего подозрительного никто не заметил. Первым пропустили по мосту пустой грузовик с седоусым Величко за рулем, его вооруженные пассажиры перешли следом на ту сторону пешим порядком. Красноармейцы рассыпались перед мостом широким редким полукругом. Следом спокойно переехали реку броневики отделенных Полуэктова и Крюкова из второго взвода. Четыре броневика и две полуторки с пехотой остались на восточном берегу. Приказ комбата выполнен – мост захвачен. Теперь только осталось дождаться подхода батальона.

Голощапов попытался связаться по рации с батальоном, но связи, как уже часто случалось в этом Походе, не было, даже в режиме телеграфа. Иванов на всякий случай организовал оборону моста с двух сторон. На западном берегу броневик Полуэктова расположился прямо на шоссе, а Крюкова притаился за каким-то запертым деревянным сарайчиком. Полуторка Величко съехала с дороги на обочину, а негромко зароптавшим между собой красноармейцам их отделенный командир Сидоренко передал приказ Карпенко окопаться с двух сторон от шоссе. Рыть окопы лейтенант задумал не столько из боязни вражеской атаки, сколько для совсем не лишней учебы своих бойцов и чтобы бездельем не маялись. Тем более что в помощь к малым пехотным лопаткам в брезентовых чехлах у каждого на поясе в полуторке и на бронеавтомобилях имелись штыковые лопаты нормального размера.

На восточном пологом и более лесистом берегу реки лейтенант Иванов поставил свой и Дементьева броневики на дороге перед самым мостом уступом с небольшим интервалом между ними, перекрывая обе полосы движения; остальные две бронемашины загнал в засаду между деревьями в придорожные кусты, замаскировав срубленными ветками. Половина красноармейцев тоже принялась зарываться в землю по сторонам от шоссе, а другая, радуясь, что не нужно копать, засела в лесу вместе с броневиками.