Павел Кольцов - Цикл «Как тесен мир». Книга 2. Миролюбивый поход

– Где казарма?

– Там, – махнул в сторону центра взводный. – Между нашей казармой и этим местом еще много польских войск и заслонов.

– Это все, что вы можете сказать о противотанковом ружье?

– Больше ничего не слышал, – пожал плечами поляк, – считаете, что сказал мало, – можете расстрелять.

– Ладно, пан взводный, живите. Я ж не зверь, хоть и советский майор.

– Товарищ комбат! – громко позвал, высунувшись из башни командирского танка, его стрелок-радиотелеграфист. – Вас товарищ комбриг вызывает.

Переговорив с комбригом, Персов по рации связался с командирами первой и третьей танковых рот, действующих отдельно, и дал им приказ остановить наступление: с командованием польского гарнизона достигнута договоренность о сдаче города. Правда, не сегодня, а завтра. Штаб корпуса одобрил задержку на один день и даже разрешил не препятствовать польским частям, желающим покинуть город, сделать это через еще не занятые советскими войсками участки. Батальону Персова с приданной пехотой приказано закрепиться на достигнутых рубежах, поляков близко к себе не подпускать но, если первыми не нападают, – огня не открывать.

Лейтенант Иванов с облегчением воспринял приказ оставаться на месте. Захватывать польскую территорию вперед немцев занятие, конечно, слов нет, – почетное, но он ведь со своими двумя бронеавтомобилями не единственный в Красной Армии. Можно и отдохнуть денек, привести в порядок личный состав и технику. Слава богу (которого, как учит марксизм-ленинизм, нет), на охрану занятой части Хелма комбат остатки его взвода не назначил – приказал набираться сил перед новым маршем: еще предстояло брать Люблин. И кто опять пойдет в головном дозоре? Такой же отдых выпал и красноармейцам Карпенко, к которому вернулось, освободившись от охраны пленных, отделение Рязанцева.

Бойцы с удовольствием наполнили котелки и кружки горячей пищей из подъехавшей полевой кухни, насытились, покурили после еды и по команде командиров занялись привычным солдатским ремеслом: приводить оружие и технику в порядок. Вечер приближается, целый день, можно сказать, воевали. Если повезет – на сегодня все – отбой. Пехотинцы Карпенко, получив у старшины из вскрытых цинков картонные пачки патронов, уже снаряженных в обоймы, пополнили подсумки, а, кое-кто, и запасы в ранцах; почистили от порохового нагара винтовочные стволы и затворы. Расчетам ручных дегтяревых кроме обслуживания самих громоздких пулеметов, пришлось самостоятельно набивать и свои опустошенные широкие тарелки (один держал магазин вверх дном и равномерно проворачивал за ременную петельку ставшую низом подвижную крышку, закручивая заодно спиральную пружину; второй быстро вставлял наискось, пулей вперед, патроны в освобождающуюся при этом горловину приемника). Также обслужили трофейные пулеметы и вручную набили патронами магазины с лентами и бойцы, по приказу лейтенанта временно сменившие свои штатные винтовки на более скорострельное и нужное отряду оружие.

Экипажи бронемашин, что поделаешь, приводили в порядок свою боевую технику еще дольше. Пока лейтенант Иванов, соорудив себе более-менее удобное место из разбитых частей баррикады, писал химическим карандашом подробный отчет о сегодняшних боевых действиях отряда (особенно о бое с союзниками-немцами); его экипажи, поднеся деревянные снарядные ящики на пять выстрелов, пополнили боеукладку; дружно пробанили после стрельбы орудийные дула; пулеметчики и башенные стрелки, вскрыв специальными ключами патронные цинки, в картонных пачках которых патроны были без винтовочных обойм, набили все свои опустевшие пулеметные диски; водители заправили бензобаки, долили воду в радиаторы, проверили моторы и ходовые части. Наведя порядок и оставив одного часового на две поставленные рядом бронемашины, вымотавшиеся физически и морально экипажи нашли во дворе под деревьями свободное местечко, выкурили по папироске, расстелили брезент, улеглись вместе с командиром тесной группой, накрылись вторым брезентом и дружно провалились в сон без сновидений.

На следующее утро в Хелм стали подтягиваться пехотные части второго эшелона и артиллерия. Подтягивались по-умному: пеших маршей не делали – солдатские ноги и время жалели. Штаб корпуса распорядился отправить грузовики моторизованных подразделений навстречу пешим маршевым батальонам и они, плотно загружаясь довольными красноармейцами, сновали ткацкими челноками взад-вперед. Прибывающая пехота прочесывала уже пройденные кварталы, отлавливая по дворам не отступивших польских солдат. Дома и квартиры пока не проверяли – успеется – не хотели излишне будоражить местное население. Стычек не было, выстрелы в городе практически прекратились.

Разведка, отправленная еще с вечера на дороги, выходящие из Хелма на запад и север, еще не заблокированные советскими частями, доложила, об отходе по шоссе в сторону Красностава нескольких крупных отрядов польской кавалерии и автотранспорта. 36-я легкотанковая бригада и пехота им не препятствовали (не поймешь далекое высокое начальство: то никого не выпускать – только плен; то не препятствовать и выпустить без боя). Черт с ними, нужно скорее двигаться на Люблин – немцы с то стороны поджимают. А бой с нежелающими сдаваться поляками только задержит и ослабит.

После обеда оставшийся гарнизон Хелма мирно и аккуратно сложил в отведенных местах оружие и сдался на милость Советов. Бригада Богомолова, оставив город на прибывшие стрелковые части, забрала обратно собственный транспорт для своей И приданной пехоты и двинулась тремя расходящимися колоннами широким фронтом на Люблин. Батальон Персова в этот раз наступал по асфальтированному шоссе, остальным достались второстепенные, покрытые утоптанным щебнем, дороги слева и справа.

В головном дозоре привычно двинулся сцементированный боями отряд Иванова из двух бронеавтомобилей и трех грузовиков. Танки, отставая с каждым километром, лязгали узкими гусеницами следом. Сопровождающая танки пехота на полуторках поневоле приноравливалась к их не быстрой ползущей скорости.

Колесные броневики и автомобили по асфальту катили быстро – только ветер свистел. Уже через час внимательно наблюдающий из башенного люка Дементьев после очередного плавного поворота шоссе обнаружил в бинокль примерно в километре впереди стоящую вдоль дороги чужую технику. Военную технику. Он приказал своему водителю Магнолину затормозить и поднял руку, останавливая весь дозор. Иванов велел Кольке подъехать к Дементьеву слева и стать рядом. Впереди, между редких уже начавших покрываться желтизной посадок по обе стороны от шоссе, он рассмотрел группу боевых серых машин. Немцы. А больше и не кому. Хоть крестов на технике с такого расстояния и не рассмотришь. А техника грозная: два пушечных танка с двух сторон на обочинах и еще что-то непонятное с, похоже, пулеметным щитком сверху. Очередной броневик, что ли? После вчерашнего боя возле моста, хотелось сразу бить на поражение. С-союзнички, мать их так-перетак промеж глаз да в растопырку раскаленной кочергой.