Павел Кольцов - Цикл «Как тесен мир». Книга 2. Миролюбивый поход

Голощапов доложил по рации комбату, что они на месте. Стрелок-радиотелеграфист Персова сообщил, что с баррикады бьют из чего-то стрелкового, но крупнокалиберного, легко дырявя лобовую броню и башни «двадцать шестых». Уже убили двоих и тяжело ранили троих танкистов. Еще два танка поляки подожгли бутылками – центральная улица оказалась заблокирована для следующих машин. Лейтенанту Иванову приказ – незамедлительно, не ведя никаких переговоров, атаковать баррикаду с тыла.

Иванов решил ознакомиться с объектом предстоящей атаки лично. Он молодцевато спрыгнул из башни на землю, взмахом руки подозвал Дементьева, и они вместе подбежали к перекрестку. Сзади их сопровождало спешившееся отделение Сидоренко вместе с Карпенко. Иванов осторожно выглянул за угол и осмотрелся, намечая цели для себя и Дементьева. Потом поманил ближе своего подчиненного, пригнул его высунувшуюся в черном шлемофоне голову ниже своей, и вполголоса пояснил план действий – отделенный согласно кивнул и повторил.

Получивший свою задачу Карпенко, жестами подозвал второе отделение Осташкевича – красноармейцы, стараясь не шуметь, выпрыгнули из кузова и подбежали, таща с собой кроме штатного оружия и станкОвый гочкис вместе с зелеными коробками пулеметных лент. Расчет быстро привел трофейное оружие в боевое положение, вставил слева в приемник металлическую ленту и, частично прикрываясь углом дома, навел в спины полякам.

Иванов с Дементьевым вернулись к броневикам, забрались в башни нетерпеливо дрожащих на холостом ходу машин и захлопнули крышки люков. Броневики не спеша, стараясь излишне не рычать моторами, плавно выехали на перекресток, повернулись передом к баррикаде и остановились на расстоянии примерно десяти метров друг от друга. За ними выбежали два отделения красноармейцев; рассыпались цепью и, выставив винтовки с примкнутыми штыками, изготовились к стрельбе с колена. Первые номера ручных пулеметов, залегли за своими расставившими сошки дегтяревыми. Вторые номера, прикрывшись коробками с запасными дисками, приготовились к стрельбе из винтовок лежа. Лишь несколько не стреляющих поляков из резерва их все-таки заметили, но открыть огонь и предупредить товарищей – не успели.

Первым нажал ногой на педаль орудийного спуска Иванов, с небольшой задержкой выстрелил и Дементьев. Пушки были заряжены картечными выстрелами и наведены так, чтобы первый удар пришелся по краям баррикады. Два роя свинцовых пуль, конусами разлетающихся из пушечных стволов, с полсотни метров буквально изрешетили незащищенных защитников баррикад и их резерв. Взахлеб застучали частыми очередями, на перегрев стволов и возвратных подствольных пружин, курсовые пулеметы, поворачивая узкие черные дула без раструбов пламегасителей в своих шаровых опорах. Не жалея трофейных патронов, бешено затрясся на трехногом станке, стоящем на тротуаре, скромно выглядывающий из-за угла гочкис. Равномерно, под действием разворачивающихся заводных пружин, завертелись верхние части плоских дисковых магазинов обоих дегтяревых, без устали подавая патроны в стволы под удары каленых бойков. По команде Карпенко дружно гаркнули винтовочным залпом почти два десятка красноармейцев.

Башенные орудия израсходовали по два картечных выстрела каждый. Пулеметчики бронеавтомобилей с короткими остановками опорожнили по 63-зарядному толстому диску курсовых ДТ. Длинноствольный гочкис практически на одном дыхании «прожевал» слева направо почти всю 250-патронную металлическую ленту. Ручные ДП опустошили почти по два 47-зарядных дисковых магазина. Красноармейцы слитно отстреляли залпами по две обоймы. Результат – беспорядочно наваленные на асфальте перед баррикадой, еще местами слегка шевелящиеся окровавленные тела: мертвые вперемешку с ранеными и затаившиеся между ними невредимые.

Шансов у защитников баррикады не было. Никаких. Понадеявшись на охранные дозоры с флангов на окружающих улицах, они не выставили наблюдателей непосредственно за собственным тылом. Оглушенные собственной пальбой поляки, в подавляющей массе своей, как токующие глухари, не услышали выехавшие позади броневики и выбежавших красноармейцев. Те, кто выжил при первом граде свинцовых картечин и первых пулеметных очередях, успели повернуться, чтобы глянуть своей смерти в лицо. Кто-то успел поднять винтовку для ответного выстрела или повернуть ручной пулемет; кто-то упал, чтобы спастись, на мостовую; кто-то дернул в манящую спасением темную подворотню или в ближайший подъезд; кто-то с перепуга даже перевалился на другую сторону баррикады. Но смертельный шквал не прекращался, пока на ногах оставался хоть один польский защитник. Первыми картечь и пули снесли сидящие и стоящие резервы; следом пришел черед солдат, непосредственно ведущих огонь с баррикады. Не успели добежать до подворотен и подъездов большинство стремящихся к спасению там. Безжалостно посекли очередями и винтовочными залпами и тесно вжавшихся в асфальт. Чуть дольше прожили перескочившие на другую сторону баррикады (но и они получили свое от обозленных потерями танкистов Курлова и сопровождающей их пехоты).

Стрельба затихла, едко курились пороховым дымом и сгоревшим ружейным маслом раскаленные стволы и ствольные коробки пулеметов. В броневиках, чтобы проветрить удушливо загазованные башни и кабины, подняли люки и броневые заслонки. Карпенко приказал красноармейцам не расслабляться и внимательно наблюдать за крышами и окнами близлежащих домов. Но если где и были пулеметные гнезда или солдаты с зажигательными бутылками – они, очевидно, предпочли не высовываться.

Гоняться по дворам и подъездам за спасшимися с места разгрома поляками Карпенко не посчитал нужным и Иванов это одобрил: не те силы – следом подтянувшаяся пехота прочешет. Разбирать окровавленную кашу мертвых и раненых тоже не спешили – пусть сперва подойдет подкрепление с той стороны баррикады. В наступившей тишине броневики развернулись для контроля перекрестка с тыла. Красноармейцы поднялись с колен и, взяв трехлинейки на руку, ощетинились штыками во все стороны, готовые залповым огнем встретить противника с любого направления.

Голощапов, заменив второй отстрелянный диск курсового пулемета на полный, по приказу Иванова обрадовал комбата по рации, что враг за баррикадой полностью разбит и «милости просим, товарищ майор». Через баррикаду вначале перевалила пехота, а потом, растолкав ее частично в стороны стальными корпусами, прошли к перекрестку и танки.

– Что, лейтенант, – поприветствовал Иванова спрыгнувший с башни своего командирского БТ-7 майор Персов. – Опять молодец? Прямо на ходу воевать учишься. Какие у тебя потери?