Павел Кольцов - Цикл «Как тесен мир». Книга 2. Миролюбивый поход

Неподалеку, не подходя близко, маячили и поляки – гражданское население. Они с непонятным любопытством разглядывали чужих братающихся солдат. Похоже, Люблин немцы брали без боя: во всяком случае, разрушений, снарядных воронок, россыпей стреляных гильз и прочих признаков штурма по дороге сюда Колька не заметил. Может, оттого и жители спокойные? Не все поляки спешили по делам – много было и просто любопытных зевак.

Насытившись, Колька полез в карман и достал мятую ополовиненную пачку «Беломора», выменянную у ротного старшины на лишний трофейный штык; закурил. К нему протиснулся совсем еще молоденький невысокий темноголовый немчик, чуть ли не младше самого Кольки протянул не початую пачку своих сигарет и жестами попросил поменяться. Колька пожал плечами на такой невыгодный немцу обмен и махнулся. Паренек еще чего-то допытывался – Колька не понимал, улыбался в ответ и пожимал плечами. Подошел знакомый фельдфебель и перевел:

– Он спрашифайт: ви фоефать с пОляк?

– Пришлось, – кивнул Колька.

– Убифать?

– Да.

– Ви стреляйт из пюшка?

– Нет, – покачал головой Колька.

– Пульемет?

– Я, вообще-то, водитель, – ответил Колька, – я в бою баранку кручу, в смысле руль, а не стреляю. Такая у меня работа. Но однажды пришлось и убивать. На нас вовремя привала польские уланы напали, конница. Меня не было на своем месте. По нужде отошел, в смысле, в лес отлить (для лучшего понимания, Колька показал это действие жестом). Так что обратно пришлось пробиваться и гранатами, и наганом (он похлопал себя по кобуре), и даже ручным пулеметом.

– И много ви упить пОляк?

– А черт его знает. Так точно и не скажешь. Две гранаты бросил (польские же, трофейные) – уланы и кони падали. А кто убит, кто ранен – не знаю. Вот с нагана – знаю точно: двоих почти в упор застрелил. Тут сомнений нет. Потом ручной пулемет в кузове подобрал. Не танковый (Колька показал на курсовой пулемет Голощапова), а пехотный. Он похож, но не совсем такой. Так вот, из пулемета я одного улана застрелил без сомнений: видел его спину продырявленную. А скольких других – точно не скажу. Еще почти два диска расстрелял. Поляки и падали, и разбегались. Точно не скажу.

– Он гофорьить, что зафидует вам. Ви ест херой. Он тоже водьитель. Автоводьитель. Но он ни разу не стреляйт в пОляк. Он просить посмотрьеть внутрь (фельдфебель показал на броневик).

– Могу показать, но только показать. В середку командир приказал никого не пускать.

– Гут, – согласился парнишка-водитель.

– Гена, – обратился Колька к возвышающемуся из башенного люка Минько, – тут камрад, – он кивнул на парнишку, – просит кабину внутри глянуть. Можно?

– Да пусть сморит, – согласился башенный стрелок, – твое сиденье от этого не протрется. Но только смотрит.

Колька откинул вбок свою тяжелую дверцу и посторонился. Какие секреты от союзников? Вместе с белобрысым шофером открытую дверцу обступили и другие любопытные. Вовнутрь, вняв предупреждению фельдфебеля, никто не залазил, но насмотрелись немцы всласть. Один обладатель фотоаппарата попробовал было фотографировать, но, подумав, не стал: вспышки у него не было, а без нее в полутемной кабине щелкать спуском – только зря пленку переводить.

– Вас ист дас? – спросил парнишка водитель, показывая на два больших бензобака за спинками сидений водителя и радиста-пулеметчика.

Колька понял и без перевода отошедшего в сторону фельдфебеля и внезапно решил не говорить правду (кто знает, не придется ли опять с немцами перестреливаться?)

– Вода, – сказал Колька. – Вода для охлаждения мотора.

Для большего понимания он показал на кружку, на термос, показал, как он пьет.

– Васса? – переспросил улыбающийся немчик. – Мотоо?

– Я-я! – подтвердил Колька, – Васса! Вода! Мотор!

– Правильно, Колька говоришь, – негромко одобрил Голощапов. – Незачем этим «друзьям» знать, что у нас за спинами над головами полно бензина висит. Не ровен час опять схватиться с ними придется. Хотя, думаю, их разведка все и так про наши броневики знает.

– Наверняка, – согласился Колька. – Разведка знает. Командиры знают. Вот только солдаты немецкие не все это знают. Иначе не спрашивали бы. Пусть хоть эти считают, что у нас там просто вода.

– Пускай, – махнул рукой Голощапов и с хрустом откусил большое желто-красное наливное яблоко из немецкого угощения.

Еще через час вернулся командир с явным недовольством на лице.

– Возвращаемся, – скомандовал он, – по машинам!

– Какой ответ дали? – спросил, убрав привычную улыбку с лица, Голощапов. – Что-то мне сдается, что херры немцы из Люблина никуда уходить не собираются. По-хозяйски обосновались. Надолго, как они считают.

– Похоже на то, – согласился Иванов, стоя располагаясь на своем командирском месте и высовываясь из башни. – Никакого ответа не дали. С-союзнички, м-мать. И велели мне возвращаться обратно. Обещали потом ответ дать. Они, сказали, что на уровне дивизии ничего не решают. Получили приказ занять Люблин и окружающие населенные пункты – заняли. А то, что господин Молотов с херром Риббентропом раньше договаривалась, о какой-то там границе по Висле – им неведомо. Сия тайна для них велика есть. Поехали.

Проехав чуть меньше половины пути, поднял руку выглядывающий из башенного люка Дементьев, показывая остановку. Броневики стали. Подъехал обратно и удалившийся было «цундап» с немцами. Вот незадача: в машине Дементьева сорвался резиновый патрубок с радиатора – вода, естественно, гонимая помпой, вытекла к хренам собачьим на дорогу. К починке подключился Колька. Он незлобиво и тихо, так, чтобы не слышали Иванов с Дементьевым, покрыл по матушке водителя Магнолина, не подтянувшего перед маршем очевидно расслабившийся хомут на патрубке. Магнолин также тихо отвечал, что хомут проверял. Еще перед выездом в Люблин проверял. Колька не стал спорить. Зачем? Приладить на место слетевший патрубок – плевое дело. Вот где воду взять? Во фляжках много не наскребешь.

Впереди справа, в нескольких сотнях метров от шоссе, виднелись утопающие среди садов хаты. Иванов сверился с картой. Похоже – село Казимировка. Придется ехать к колодцу. Кого послать? Самому на броневике съездить?

– Херр лЁйтнант, – обратился вникший в ситуацию фельдфебель, – я могу на мотоцикль в село за вОда.

– А не опасно одним мотоциклом в село соваться? Ваших там может и не быть. Может, лучше на броневике?

– Мотоцикль бистро. Ест пульемет.

– Ладно, – согласился Иванов. – Магнолин, – приказал облажавшемуся водителю, – возьмешь ведро, сядешь сзади и привезешь себе воду. Скажи камрадам спасибо, а то бы сам пешком топал.

Магнолин с ведром в правой руке оседлал сиденье, прикрепленное над задним колесом «цундапа»; Иванов оглядел в бинокль ближайшие хаты – ничего подозрительного – и сказал: