Марина Ноймайер - Под знаком Льва [litres]

– Послушай, Фьора, я не собираюсь становиться чьей-либо куртизанкой, в том числе Джованни де Медичи. Они все твои. От кого бы ни была эта посылка, он, должно быть, ошибся, и позже ты в этом убедишься.

Не дожидаясь ее ядовитого ответа, я подхватываю юбки и бросаюсь вверх по лестнице к пиано нобиле. Господи, ну, что за сумасшедшая! Все в точности как сказала Галатея: в каждой куртизанке кипит ревность, и в данный момент ревность Фьоры сосредоточилась на мне. Я должна придумать что-то, что даст понять другим девушкам в доме, что мне не нужны их любовники и я не собираюсь их отвоевывать. Хотя Галатея наверняка позаботится о том, чтобы результат моих усилий был полностью противоположным, к ней здесь всяко прислушиваются больше, чем ко мне.

Покачав головой, я спешу по коридору к своей комнате и, открыв дверь, сразу же вижу посылку, о которой говорила Фьора: на моей постели лежит коричневый пакет. Присев на край кровати, я верчу в руках этот таинственный подарок. На оберточной бумаге изогнутыми буквами выведено мое имя. Розали Грифиус. Я до последнего момента была уверена, что это какая-то ошибка, но, видимо, нет. Удивительно! Что, если это от Лео? Нет, этого не может быть. Нахмурившись, я разрываю бумагу, в ней еще один небольшой сверток, открыв который я вижу небольшой золотой предмет, размером с грецкий орех, который тут же падает мне на колени. Откопав его в складках юбки, я задумчиво верчу его между пальцами – тяжелый нелепый перстень с выгравированным на нем гербом, окаймленным крохотными рубинами. Я внимательно рассматриваю герб и невольно задерживаю дыхание: папская корона над двумя скрещенными ключами, а под ними фамильный герб с быком.

Что за…

Когда я снова хватаюсь за оберточную бумагу, чтобы проверить, не упустила ли я что-нибудь, из нее вываливается сложенная записка, запечатанная капелькой воска, осторожно сломав которую, я дрожащими пальцами разворачиваю письмо.

Дорогая Розали!

Прошло уже два дня с момента исчезновения Рубиновой Табулы, и, к сожалению, я вовсе не уверен в том, что ты сможешь как можно скорее вернуть ее. Разве я выразился недостаточно ясно? Что ж, я решил создать тебе небольшой стимул, который, надеюсь, будет отличной мотивацией для тебя поскорее приняться за дело.

Чезаре Борджиа, герцог Валанский, сын Папы Александра, сейчас находится у меня. В качестве доказательства я высылаю тебе фамильный перстень (его подлинность подтвердит любой, кто знаком с этой семьей). У тебя четырнадцать дней, чтобы вернуть Табулу, иначе Чезаре умрет, а ход истории изменится.

Подумай хорошенько, хочешь ли ты быть ответственной за это.

Письмо не подписано, но я и так прекрасно понимаю, кто является его адресантом. Волна ужаса парализует меня, и я снова и снова перечитываю строки письма, лежащего на моих коленях, пока каждая буква не отпечатывается у меня в памяти.

Убийство Чезаре Борджиа… Изменение хода истории…

В этом послании бесполезно искать скрытые смыслы: Люций похитил старшего сына Папы Александра, Чезаре Борджиа, и убьет его, если за две недели я не смогу вернуть Табулу. Одной этой угрозы достаточно, чтобы меня прошиб панический холодный пот. Во мне и так кипело чувство вины за то, что в последние дни я была так увлечена собой и своей жизнью, что едва не забыла о Леонардо, которого я, возможно, безвозвратно отправила в неизвестную точку истории и не предприняла ни единой попытки его отыскать, а теперь еще и это. Нужно из кожи вон вылезти, но вернуть да Винчи: кто знает, вдруг он в опасности?

Но как же мне вернуть Леонардо и Табулу? Та взрывная энергия родилась во мне только после соприкосновения с Табулой, и с тех пор я не ощущала в себе даже ее отголосков, как же мне снова ее пробудить? Способна ли я вообще на такое?

Лихорадочное стремление действовать и уныние от ощущения собственной беспомощности борются во мне, и сейчас я чувствую себя одинокой как никогда. Хочется поговорить с Лео, посоветоваться с ним, может, у него появилась бы какая-то догадка или предложение, может, он бы смог разобраться в этом всем… Но мысль о том, чтобы просить его о помощи после нашей встречи на площади Святого Петра, кажется мне отвратительной. В конце концов, это по его вине я вообще здесь оказалась, мой необдуманный побег в прошлое был не более чем ответной реакцией, и следовало ожидать, что Рубины найдут способ меня найти. Но я не могу просто протянуть ему мизинчик и предложить помириться для дальнейшего сотрудничества. Сегодня мне было безумно больно находиться рядом с ним и бороться со вновь вспыхнувшими чувствами. Я все еще не готова простить его, хотя самым правильным решением было бы пожертвовать личным комфортом ради высшей цели.

Вздохнув, я опускаюсь на подушки: нет, я еще не готова пойти к Лео, хотя и понимаю, что рано или поздно у меня не останется другого выхода. Я обязательно решу, как со всем этим справляться, но только когда вся эта заварушка закончится, а пока я полна решимости приняться за дело самостоятельно. Да, возможно, я слишком самоуверенна, но я хочу доказать и себе и Лео, что умею решать проблемы самостоятельно.

Пять дней, решаю я. Я устанавливаю себе срок в пять дней, чтобы хоть немного упорядочить этот хаос внутри меня и придумать, как вернуть Леонардо. Либо за это время я успеваю хоть что-то выяснить, чтобы прийти к Лео не с пустыми руками, либо окончательно проглатываю свою гордость и признаю, что мне нужна его помощь.

Ранним вечером приходит Анджело, чтобы сопроводить меня на ужин, но я притворяюсь спящей и не реагирую на стук. У меня вызывает облегчение, что он не входит в комнату, а прекращает попытки до меня достучаться и уходит. Почему-то сейчас я ему не доверяю: меня пугает, что он может подумать обо мне что-то не то или посмотреть на меня как-то не так. И что гораздо хуже, кажется, что он видит меня насквозь своими проницательными каре-зелеными глазами.

Я лежу, растянувшись на кровати, и ломаю голову над тем, с чего начать поиски Леонардо. Постепенно я прихожу к тому, что моя главная проблема сейчас – это полная изоляция в Риме: я здесь почти никого не знаю, и поэтому мне не к кому обратиться за информацией. Кому я могу доверить то, что я путешественница во времени и занимаюсь поисками человека, которого случайно запульнула черт пойми куда? Нет, я должна справляться, используя доступные мне ресурсы и быть крайне осторожной, если вдруг придется обратиться к кому-то за помощью.

Поскольку то немногое, что мне известно о путешествиях во времени, никак не помогает решить эту загадку, я снова и снова прокручиваю в голове послание Люция. Мне сразу становится ясно, почему он выбрал в качестве жертвы именно сына действующего папы Александра: Борджиа в значительной степени оказали влияние на ход истории, и Люций просто не мог пройти мимо них. С другой стороны, мне не совсем понятно, что именно изменит в истории гибель Чезаре. Кстати об этом, что я вообще знаю о нем?