Марина Ноймайер - Под знаком Льва [litres]

– Принц Цем научил меня курить кальян, когда был здесь, в Риме, около пяти лет назад, – рассказывает Галатея своему покровителю. Мужчина округляет глаза.

– Это тот османский принц, который бежал в Рим от брата?

– Именно, дорогой господин Массимо. Папа, правда, приставил к нему охрану, чтобы приспешники брата до него не добрались, но у меня была возможность познакомиться с ним, и он посвятил меня в некоторые увлекательные обычаи своей родины.

Заинтригованная, я продолжаю краем уха слушать рассказ Галатеи о знакомстве с османским принцем, рассеянно блуждая взглядом по комнате. Лео нигде не видно, и это кажется мне хорошим знаком, чтобы приступить к своему плану. Поймав внимательный взгляд мужчины средних лет, я решаю начать свое расследование с него. Эта задача не выглядит такой уж сложной.

Уже через час я понимаю, что поспешила с выводами. Не знаю, как Галатея умудряется строить мужчинам глазки, общаться с ними и в то же время держать их на расстоянии вытянутой руки, чтобы не давать ложных надежд. Я стараюсь изо всех сил: перехожу от одного гостя к другому, флиртую напропалую и пытаюсь ненавязчиво выяснить что-то о Люции. Говорю, что мой старый знакомый приехал в Рим и я очень хочу его разыскать. Однако большинство из тех, с кем я успела пообщаться, воспринимают в штыки разговоры о другом мужчине. Кажется, никто из них не встречал в последнее время темноволосого человека с необычными серыми глазами.

Я как раз устраиваюсь на подушке в относительно свободном углу, когда мне на плечо ложится рука. Это прикосновение заставляет меня напрячься от макушки до пят и замереть, когда дыхание Лео скользит по моему уху.

– Не хотелось бы мешать тебе в этой охоте на мужчин, но нам нужно поговорить. Сейчас.

Я чувствую каждый его палец, когда он крепче сжимает мое плечо, заставляя меня встать. Я неловко поднимаюсь, стряхивая руку Лео, и некоторое время рассматриваю его лицо. Черт, ненавижу это знакомое тянущее чувство в животе, но, боже, как же он красив! Для человека, выдающего себя за кардинала, сегодня вечером он одет довольно непринужденно: черные замшевые брюки и широкая белая рубашка с распахнутым воротом. Он немного похож на пирата. Во всяком случае, сегодняшний образ мало похож на тот, что я видела накануне: никаких уродских красных кардинальских накидок. Подняв взгляд, я смотрю ему прямо в лицо, Лео многозначительно поднимает брови, вызывая у меня жуткое желание отправить его прямо в небытие как Леонардо да Винчи.

– Помни о том, что я торжественно поклялся Паулю дать тебе хорошенького «леща» от его имени, так что на твоем месте я был бы осторожнее, бросая такие взгляды.

– Да, клятвы прям твой конек, а? – шиплю я, и он вмиг принимает серьезный вид.

– Розали…

– Ты хотел поговорить, но здесь не лучшее место для этого. Пойдем.

Естественно, я не буду выяснять отношения с Лео на глазах у всех присутствующих, так что я вслепую веду его через несколько пустых комнат, попадая в ту часть дома, которая кажется тихой и заброшенной. Слава богу, Лео хватило ума взять с собой канделябр, чтобы мы не сидели в потемках. Он ставит его на столик между нами и молча оглядывает комнату, освещенную мерцающим светом от свечей.

– Красиво здесь, – вдруг говорит он и снова начинает злиться.

– Да, в чем твоя проблема?!

Лео, рассматривающий бронзовую фигурку лошади, оборачивается ко мне.

– Думаешь, я слепой и не видел, что ты вытворяла сегодня вечером?

Если во время еды казалось, что Лео способен обуздать свой гнев, то теперь он просто как с цепи сорвался. Морская зелень его глаз полыхает ядовитым пламенем.

– Ты хоть понимаешь, что это за место? Палаццо Элизео – бордель!

– Представь себе, я знаю. В конце концов, я здесь живу, – холодно отвечаю я, глядя в его пылающие гневом глаза. Лео раздувается от возмущения.

– Вот именно: ты здесь живешь! Половина коллегии кардиналов пускает на тебя слюнки, но Галатея никого не подпускает, чтобы набить тебе цену.

– Я гостья в ее доме, а не одна из куртизанок.

– И тем не менее, присоединяясь к такому обществу, ты ведешь себя как одна из них! Неужели ты думаешь, что ла Сплендия позволит тебе жить в ее доме просто так, без задней мысли?! Она видит в тебе товар, а ты настолько глупая, что позволяешь играть с собой, как ей заблагорассудится.

Этим он попадает в точку: пусть теперь я абсолютно уверена, что никто не заставит меня работать на Галатею, я все еще не понимаю, почему она позволяет мне просто так жить у нее. Сейчас у меня такое чувство, словно мы с ней сблизились и даже могли бы стать подругами. Она предоставила мне приют, когда Анджело нашел меня в том дворе, и теперь я могу жить в ее дворце, носить ее платья, обедать с ней за одним столом, только вот… почему? Но Лео вовсе не обязательно знать о моих сомнениях, он просто уязвлен тем, что сейчас я нахожусь не под его покровительством. Я расправляю плечи.

– Это не твоя забота!

Он едва слышно скрипит зубами.

– Черт возьми, ты сводишь меня с ума!

– Взаимно, – отвечаю я, решая сменить тему. – Ты до сих пор не объяснил мне, почему ты, собственно, вообще здесь оказался.

Лео на мгновение теряется, но вскоре его лицо снова мрачнеет.

– Веришь ты мне или нет, но в первую очередь я беспокоился о том, что ты оказалась здесь совершенно одна без чьей-либо помощи. Кроме того, уже через несколько часов после твоего исчезновения выяснилось, что Люций снова вмешался в ход истории.

Меня охватывает леденящий ужас от его слов. Неужели похищение Чезаре уже оказывает влияние на настоящее?

– Что… Что произошло? – Я надеюсь только на то, что выгляжу достаточно неосведомленной, а не так, словно похищение Чезаре уже лежит тяжелым камнем у меня на сердце.

– Порталы рушатся, и это выходит за рамки тех последствий, которые могло бы вызвать исчезновение Табулы. Без нее их сила просто постепенно ослабевает и со временем угасает. При неосторожном же вторжении в прошлое происходит то же самое, что и с La Primavera: картины становятся худшими версиями их самих. Литература тоже стала меняться, и, похоже, если Чезаре Борджиа умрет раньше своего срока, история кардинально изменит ход.

Мне приходится приложить все усилия, чтобы сохранять спокойствие: с самого начала было понятно: исчезновение Чезаре недолго останется моей маленькой тайной. В скором времени люди должны были это заметить, да и Рубины, имеющие непосредственный доступ к историографии, не могли бы упустить это из виду. Тем не менее это все – полная задница! Надеюсь, Лео не настолько самонадеян, чтобы думать, что я буду работать с ним как раньше, словно ничего не было. Снова меняя тему, я задаю ему вопрос, который на самом деле уже давно не дает мне покоя: