Марина Ноймайер - Под знаком Льва [litres]

Наконец оправившись от шока, я спускаюсь с холма. Не так-то легко, оказывается, в длинных юбках лазать по грудам обломков римских колонн, фризов и каменных блоков, рассыпанных повсюду. У меня сердце кровью обливается от этих бесценных артефактов, так небрежно разбросанных вокруг, заросших кустарником и лишайником. Тяжело поверить, что под грудой пыли и сорняков действительно скрывается Римский форум.

Добравшись до подножия холма, я позволяю себе немного передохнуть: надо же, как я ухитрилась спуститься вниз, не сломав себе шею! Передо мной из земли торчит верхняя треть триумфальной арки Септимуса Северуса, мне бы хотелось взглянуть на высеченные в камне узоры и портреты, но арка безмятежно заросла плющом и вьюном.

На форуме между тем кипит бурная деятельность: рабочие разгружают щебень, прочесывая землю лопатами и крюками. Поначалу мне кажется, что они хотят привести местность в порядок, но уже через секунду я понимаю, что их цель заключается ровно в противоположном: они используют форум в качестве карьера! Телеги и повозки, нагруженные отбитыми мраморными блоками и щебнем, вывозятся с территории, чтобы быть использованными для строительства новых дворцов на многочисленных строительных площадках города. Мужчины с корзинами на спинах собирают мелкие куски породы, и я внутренне вздрагиваю каждый раз, когда слышу, как долото отбивает очередной бесценный мраморный фриз.

С дико бьющимся сердцем я спешу мимо рабочих, сжав руки в кулаки и стараясь не закричать как сумасшедшая. Как бы я ни возражала против того, что древнее место эксплуатируется, и ни пыталась остановить варварское расхищение, это, конечно, ничего не изменит. Наверняка это относится к списку действий, привлекающих излишнее внимание к путешественникам во времени, о котором так часто любит говорить Лео, поэтому я как можно быстрее, петляя между домов, гаражей и пастухов со скотом, спешу к зданию, которое уже давно разглядела издали, – Колизею.

Запрокинув голову, я останавливаюсь перед амфитеатром, позволяя себе оглядеть сооружение. Мой вывод: разрушенный, дырявый, заросший, как гигантский швейцарский сыр, от которого откусили смачный кусок, на месте которого все заросло плесенью. Бо́льшая часть внешнего кольца уже отсутствует, как я знаю из современности. Впрочем, я раньше никогда не задумывалась, почему это произошло. Угадай с трех раз. Правильно! Карьер.

Я осторожно приближаюсь к Колизею, словно это дракон, свернувшийся в клубочек и способный в любой момент меня проглотить. Несмотря на то что он выглядит разрушенным и обветшалым, его все еще активно используют, повсюду суетятся люди: тащат отбитые каменные плиты, нагружая ими деревянные телеги. Меня никто не замечает, когда я тихо прохожу в аркадный проход на первом этаже и с любопытством оглядываюсь.

Здесь, кажется, живут люди: вдоль коридора стоят бараки, люди устраивают свои жилища в нишах и углах здания. Целые семьи ютятся на матрасах, отделенных от ближайших лежанок простынями и полотенцами. Над маленькими кострами бурлят котелки, над моей головой крест-накрест натянуты бельевые веревки. Ну и… Думаю, даже не стоит упоминать, чем здесь пахнет.

Однако любопытство гонит меня дальше.

Колизей – космос как он есть, скорее жилой замок, чем арена. Меня завораживает то, как люди относятся к этому обветшалому монументу. С верхних этажей доносится непрекращающийся стук и крики рабочих, в то время как здесь, внизу, галдят куры и орут младенцы.

Я уже обошла по кругу почти половину, когда атмосфера едва уловимо меняется. Дело в людях, которые здесь живут. Не могу точно сказать, в чем дело, но они отличаются от людей, которых я видела в городе раньше. Взгляд черных глаз преследует меня из тени, пока я торопливыми шагами продвигаюсь дальше. Здесь я чувствую себя захватчицей и спешу поскорее уйти, однако я недолго остаюсь незамеченной.

Я успеваю сделать буквально пару шагов, когда из ниши в стене вдруг высовывается корявая рука и на удивление цепко хватает меня за плечо. Я вырываюсь, пытаюсь высвободиться, но все равно боком натыкаюсь на нишу. Моргая, я оглядываю помещение: эта комната обставлена довольно уютно, на полу тканый ковер, а масляные лампы из чеканной латуни льют теплый свет. Это помещение так отличается от тех бедных делянок, что я только что осматривала…

Женщина, затащившая меня сюда, тоже другая. Она не похожа ни на одного из людей, которых я когда-либо видела. Я пялюсь на нее так долго, что это уже неприлично, но оказываюсь не в силах отвести взгляд. Ее лицо напоминает мне классические строгие черты греческих статуй: широкие брови, прямой нос, четкая линия челюсти. Нутро подсказывает мне, что она должна быть уже в возрасте, даже если я не замечаю ни морщин, ни складок, выдающих ее истинный возраст, возможно все дело в выражении ее темно-карих глаз, которые словно повидали весь мир… Словно уже видели каждую его бездну, любую его жестокость.

Однако самое примечательное в этой женщине – ее волосы. Гладкие и белоснежные, они ниспадают до талии, ни единой непокорной пряди, ни единого выбившегося волоска. У меня складывается ощущение, что я могла бы отразиться в них как в перламутровом зеркале, по крайней мере, я никогда в жизни не видела настолько белоснежных волос.

– Я заметила, что ты бродишь здесь, – говорит она тихим грудным голосом. – Ты ищешь ответы.

Она вопросительно поднимает белые брови, но я только и могу, что продолжать тупо смотреть на нее. Я имею в виду… Она немного похожа на гадалку с ярмарки… И да, конечно, я ищу ответы, но не здесь. Я пришла в Колизей из чистого любопытства, а не потому что надеялась что-то здесь обнаружить.

Однако эта женщина, похоже, считает иначе.

– Меня зовут Друзилла. Я уже видела таких, как ты, вы приходите и уходите, но, как ни странно, рано или поздно вы всегда находите дорогу ко мне…

Она слегка улыбается, а потом хватает меня за руку, переворачивая ее вверх запястьем. От моего зодиака исходит легкое голубоватое свечение, и мне страшно хочется отдернуть руку, но Друзилла держит ее стальной хваткой. Черт возьми, откуда в ней столько силы?!

– Он тоже был здесь. Некоторое время назад, до того, как нашел тебя, – бормочет она, устремив взгляд на татуировку Водолея. Мой желудок сжимается, а во рту становится сухо.

– Вы имеете в виду Лео? Моего партнера по путешествиям во времени? – тупо спрашиваю я. Она кивает.

– Лео. Зодиак Лев. Как удачно ему дали это имя, не так ли? Да, он был здесь, когда его еще никто не видел, только я.

Я пытаюсь вспомнить, что мне рассказывал Лео о путешественниках во времени, которые не нашли своего партнера. В одиночку вполне возможно путешествовать во времени, но без возможности вступать в контакт с людьми и что-то менять. Только когда находятся два взаимодополняющих партнера, они могут изменять прошлое. К счастью, со мной такое было с самого начала. Я и была той самой половиной, которую Лео, уже пробудившийся как путешественник во времени, должен был найти, таким образом, с первого же моего путешествия я была видима для людей из прошлого, в то время как Лео до меня бродил по прошлому словно призрак.