Гранд Джордж - Другой мир. Степная угроза

Люди просыпались небольшими группами. Видя их лица, лежащие вповалку тела женщин и мужчин, я отлично представлял, что праздник удался на славу. Правда, многие будут сильно сожалеть о том, что произошло этой ночью, но это уже их проблемы. Я подумал о том, что, возможно, где-то среди этих тел могли бы находиться Евфросиния и мой младший охранник. Неужели я ревную? Значит ли это, что Фрося мне не безразлична. Встряхнув головой, отгоняя эти мысли, я прошёлся по лагерю. Похоже, что до вечера моё воинство будет находиться в полусонном состоянии. Рядом тут же возник Дед. Я кивнул ему, тот ответил:

– И тебе доброго утречка, воевода! – Он ухмыльнулся. Уж кто-кто, а Дед точно знал, что я никакой не воевода. – Разведчик тебя с утра дожидается, говорит, опять на северной дороге кочевники объявились!

– Что же ты меня не разбудил? – Возмутился я, уже начиная закипать.

– Это всего лишь обозники! – Сообщил мне Дед. – Сейчас они, скорее всего, только закончили свой дневной привал, хотят поспеть до вечера в тот лагерь, что мы вчера зачистили.

– Значит, у нас ещё есть время их перехватить?

– Времени мало, я уже собирался тебя будить, как увидел, что ты на ногах!

Я позавидовал тому, как бодро чувствовал себя Дед. А вот Деду, похоже, было очевидно, что моя ночь прошла ужасно, поэтому он снисходительно ухмылялся, и делал это совершенно открыто. Я решил, что лучше бы мне начать думать продуктивно.

– Собирай командиров и прикажи готовить наших поселковых к выступлению!

– Ты уверен? – Он с усмешкой посмотрел на меня, я тут же почувствовал что-то неладное.

– А что с этим обозом не так?

– Ничего, просто он большой! Очень большой, огромный! – Сообщил Дед, описав своими ручищами большой круг.

– То есть как это?

– Это не припасы едут, это вся оставшаяся орда движется. Гонят овец и лошадей. Едут женщины, старики и дети. Они все идут сюда. – Дед умолк, видимо, моё испуганное лицо его удивляло, потому что его бровь взметнулась вверх, а он сам посмотрел на меня с подозрением.

Но мне в этот момент было не до него. Я вспомнил свой кошмар, в котором превращался в кровожадного маньяка. И этот сон вот-вот станет явью?! Нет, мне следовало избежать кровавой бойни любой ценой. Мне хватило того, что произошло вчера. Я собирался цепляться за свой гуманизм, которому в этом мире было сложно уживаться с хладнокровной убийственной практичностью.

– А воины среди них есть? – Поинтересовался я.

– А воинов больше не осталось! – Дед погладил свою бороду. – Мы их последних воинов вчера убили. Может и есть там немного фуражиров да стариков с опытом, только сомневаюсь, что они нам смогут оказать сопротивление.

– Откуда ты всё это знаешь? – Удивился я его осведомлённости.

– Пока вы праздновали да пировали, я пленных допрашивал. – При этих словах Дед, почему-то посмотрел на свои руки. – От них всё и узнал.

– Что стало с пленными? – Спросил я.

– Ничего. – Смутился Дед.

Ага, вот и та самая холоднокровная практичность, ради которой можно и врага мучить. Дед под моим взглядом отвернулся и сказал сквозь свою густую бороду:

– Парочка степняков выжила и в порядке, ну то есть почти.

– Они мне нужны, покажи, где они!

Мы быстрым шагом отправились в бывший вражеский лагерь.

– Пленных в той яме, что так и не стала колодцем, держат. – Сообщил мне по дороге Дед. – Среди них было много раненых.

– Вы перевязали их? Марфе показывали? – Спросил я.

– Зачем? – Удивился мой охранник.

Да, действительно, у них тут международных конвенций об отношении к военнопленным никто не подписывал.

Дальше мы шли молча до самого недоделанного колодца. Я заглянул в яму. Из неё веяло смертью и безысходностью. Враги так и не успели докопаться до воды. Теперь там, на дне ямы, оказались два пленных воина. Один из них был ранен и лежал на дне ямы, поджав под себя ноги. Второй воин стоял, прижавшись к одной из стенок колодца, которую кое-как укрепили ветками и хворостом, чтобы она не осыпалась. Молодое лицо воина было покрыто пылью и грязью, он не ждал от меня ничего хорошего, и испугался, когда мы, бросив вниз верёвку, велели ему вылезать наверх. Воин так ослаб, что нам пришлось вытягивать его вместе с верёвкой. Стражники, охранявшие его, сильно удивились, когда я спросил у воина:

– Кушать хочешь?

– Д-да! – Ответил воин, и только тогда я с облегчением вздохнул.

Вечером голова обоза, скрипя колёсами, оказалась в десятке вёрст от города, который сейчас должны были осаждать соплеменники обозников. Самой первой телегой правил Зуфар. Это был старик в шапке с острой вершиной и мехом по нижнему краю, тёплой куртке из овечьей шкуры и чёрными с сединой усами, который первым заметил одинокого воина, стоявшего впереди на дороге.

Это был свой воин, молодой кочевник с непокрытой головой. Его чёрная чёлка была укорочена ножом, отчего неровные волосы над его лбом выглядели как щётка из конского волоса. Воин был одет в традиционную для степняка куртку из толстой кожи и такие же нарукавники. Воин не двигался и ждал, когда обоз окажется рядом с ним. Старик принюхался. Пахло хвоей, лошадиным задом и лошадиным молоком, которое плескалось позади в запечатанных глиняных кувшинах.

Опытным намётанным глазом Зуфар ещё раз пробежался по человеку, что стоял у него на пути. Что-то в нём было неправильное. Когда обозник приблизился ещё немного, то понял что в нём не так. Степной воин без коня, это, конечно, бывает, но вот без лука и колчана и даже сабли! Н-е-е-т! Такого быть не может. Воин был молод и выглядел бледно. Старик остановил свою телегу прямо перед ним. Ну, не объезжать же его по обочине?!

– Ты чего встал посреди дороги, воин!?

Зуфар решил позволить себе немного неудовольствия в голосе. Хотя к воинам следовало обращаться уважительно, но что делать, если воин остался без оружия, какой он тогда воин?

– Дальше вам идти нельзя. – Сказал воин.

Как-то так грустно сказал, без угрозы и без всякого настроения.

– Это ещё почему? – Удивился старый обозник, покручивая свой двухцветный чёрно-серебристый ус.

– Тебе не понять старик. – Вздёрнув нос, сообщил наглый юнец. Куда только подевалось уважение к старым и мудрым людям? Воин без оружия добавил. – Лучше позови госпожу!

– А может тебе ещё и золота насыпать? – Возмутился Зуфар.

Он уже дважды ездил по этой дороге и понимал, что до лагеря осталось совсем немного. К вечеру уже можно будет поспать у костра, выпить немного молока, отведать жареной баранины. Но это только, если не надо будет тут долго торчать. А между тем, воин дёрнулся, как от пощёчины, потянулся к поясу, где у каждого степного воина висела бы нагайка. Обозник улыбнулся, хорошо, что у воина нет нагайки, а то б несдобровать тогда его бедной старой спине. Однако позвать жену хана это уже слишком большая вольность со стороны какого-то мальчишки.