Лоран Бине - Цивилиzации

О том, какой роскошной не так давно была эта площадь, теперь можно было только догадываться: она превратилась в болото. Сандалии гостей тонули в грязи, вода доходила до щиколоток, не исключая императорских: Атауальпа на всякий случай не стал призывать носильщиков, учитывая, что из-за луж почва довольно сильно размякла.

Им навстречу двигались обезумевшие человеческие тени в каких-то лохмотьях: они огибали разбитые корабли, еле волоча ноги, взгляд у них был пустой, иногда, точно слепые, они натыкались на какое-нибудь препятствие, а когда наконец замечали гостей, то смотрели на них с бессмысленным выражением, непонимающе, и не выказывали ни малейшего удивления. Временами со стороны города доносился зловещий треск, а следом — крики, переходившие в жалобные стенания.

Холод не чувствовался, но воздух был колючий. Привыкшие к суровости голых Анд китонцы не обращали на это внимания, зачарованные скорбным зрелищем, открывшимся их недоверчивым взорам. Но в Игуэнамоте, которая привела их сюда, на край света, текла кровь таино. На своих островах она знала лишь два времени года — засушливое и влажное, и оба — теплые. Атауальпа заметил, что она дрожит всем своим обнаженным телом. Корабельные команды устали за время странствия, все были на пределе. Инка решил, что пора сделать привал и где-нибудь укрыться. Но когда вокруг одни руины, где найти кров для ста восьмидесяти трех человек, тридцати семи лошадей, пумы и нескольких лам? Они вернулись к сооружению, замеченному ниже по реке, — единственному, которое, как и башня, выросшая из воды, казалось неповрежденным.

Это был длинный дворец с множеством выступов, укрепленный тонкими, заостренными, как копья, колоннами, словно подпиравшими его, с широкими прорезями сводчатых окон и россыпью изящных симметричных башен, над которыми возвышалась главная, массивная, с куполом: меловой камень удивительно тонко обработали — техника напоминала резьбу по кости.

Странные там были обитатели: мужчины, с выбритыми макушками, в коричневых и белых платьях, стояли на коленях, сложив ладони и закрыв глаза, и что-то бормотали себе под нос. Наконец они заметили гостей и, как испуганные куи, забегали туда-сюда, пронзительно вскрикивая и шлепая по булыжникам сандалиями. Один из мужчин в платьях — с золотым кольцом на правой руке, самый спокойный и выдержанный, выступил вперед и обратился к ним. Атауальпа спросил у своей наложницы, понимает ли она их язык, но та узнавала лишь отдельные слова — providencia , castigo , India [73] Провидение, кара, Индия (порт., исп.). , — а строение фраз разобрать не могла, хотя и оно было чем-то знакомо. Игуэнамота решила, что ее давние беседы с чужестранцем успели кануть в колодец памяти, сохранившей от его языка лишь разрозненные фрагменты. Впрочем, люди хоть и были напуганы, но выглядели безобидными. Атауальпа приказал своему отряду здесь и обосноваться. Скот вывели с кораблей, мужчин и женщин разместили в просторной столовой. Игуэнамота обратилась к золотому кольцу: « Comer » [74] «Есть» (порт., исп.). . Она увидела, что ее поняли. Им принесли поесть: горячий суп и лепешки с хрустящей корочкой и воздушной мякотью, которые им пришлись весьма по вкусу, ведь они были очень голодны. Они также попробовали черный с красным отливом напиток.

Так долгое странствие наконец завершилось. Все — мужчины, женщины, лошади и ламы — выжили в море. И ступили на левантинскую землю.

Река снаружи заиграла золотыми отблесками, а может, это была солома, плававшая на поверхности.

В глубине дворца находилось священное место, украшенное полупрозрачными плитками — красными, желтыми, зелеными, синими. Свод напоминал паутину, вырезанную из камня, и был выше, чем во дворце Пачакути. В дальнем конце здания на богато украшенном постаменте — правда не покрытом сплошь золотом, как это было бы в Доме Солнца [75] Имеется в виду расположенный в Куско Кориканча, «Золотой храм», изначально, в переводе с кечуа, называвшийся «Обитель Солнца». Известен своей необычайно богатой отделкой из золотых пластин и золотыми статуями. Был разрушен конкистадорами. В XVII в. на его фундаменте был возведен католический собор Санто-Доминго. , — возвышалась статуя худотелого человека, приколоченного к кресту. Постриженные испытывали здесь поистине священный трепет. Китонцы сразу поняли, что перед ними местная уака [76] Уака — место поклонения божествам. . Кто этот приколоченный бог? Скоро им предстоит об этом узнать.

Судя по всему, обитатели дворца что-то живо обсуждали между собой — странники догадались, что речь идет о них.

Повсюду шла уборка: дворец расчищали от обломков. Атауальпа решил, что постриженным нужна помощь. Китонцы взялись за дело. Родившемуся в Тауантинсуйу не составляло труда предположить, что здесь случилось: задрожала и разверзлась земля, после чего огромная волна обрушилась на берег. Атауальпа и его люди знали все это слишком хорошо. К тому же легкий восточный ветер разносил в воздухе характерный запах тухлых яиц.

Для себя и своих жен Атауальпа выбрал достаточно просторное помещение, где велел разложить циновку, чтобы устроиться на ночлег. С ним легли Игуэнамота, которой не удалось найти подходящее место для гамака, и сестра-супруга Койя Асарпай. Свита укрылась под сводами аркады внутреннего двора, туда же привели животных, к которым постриженные приближались с опаской, но и с интересом: они впервые видели лам. Наконец все уснули под бдительным оком Руминьяви, но прежде попросили еще черного напитка.

8. Земля левантинская

Постриженные, хоть и держались с опаской, сгорали от любопытства. Кто пожаловал к ним в гости? Теряясь в догадках, они рассматривали наши одежды, прикасались к ушам. И очень волновались в присутствии женщин, особенно это касалось Игуэнамоты: одним своим видом она слепила их пуще солнца — они прикрывали глаза руками и отворачивались, когда принцесса проходила мимо. Ее попытались укрыть убогим саваном — таким же, как у остальных, но она, смеясь, сбросила его. На кубинской принцессе были только доставшиеся от матери браслеты, которые она носила на запястьях и щиколотках, и золотое колье, подаренное Атауальпой.

Между тем постриженный с кольцом, главный и, очевидно, самый мудрый, видя, что она немного понимает его язык, провел ее в зал, где его собратья что-то деловито выцарапывали на матерчатых прямоугольниках, испещренных мелкими темными штрихами. Она узнала — поскольку видела раньше — говорящие листы, которые хранят в кожаных футлярах: они заполняли помещение до самого потолка. Постриженный с кольцом развернул один такой лист, на нем была нарисована карта — почти такие же они нашли на судне чужеземцев. Она поняла, что он хочет знать, откуда она явилась. Он показал ей на карте место, которое назвал Португалией. Левее не было ничего, пустота, только небольшой островок, намного ниже.