Лоран Бине - Цивилиzации

Кискис взял десять человек и отправился осматривать окрестности, а вернувшись, доложил Атауальпе, что вокруг всё в руинах. По всей видимости, город очень большой, народу в нем много. Жители не могут прийти в себя. На гостей никто не обратил внимание. Река богата рыбой, а земля до того, как задрожала, верно, была благодатной. Кискис принес показать существо, похожее на карликовую ламу, — оно встретилось по дороге. А вот птиц в небе они не заметили.

Густые тучи, спустившиеся с севера, прорвались, и дождь погасил пожары, продолжавшиеся на холмах. Пользуясь гостеприимством постриженной братии, китонцы восстанавливали силы после долгой переправы. Они обратили внимание, что черный напиток, который им подают хозяева, краснеет, попадая в прозрачные кубки, и это диво немало их впечатлило.

Сочтя, что его люди отдохнули достаточно, Атауальпа решил по традиции сжечь остатки своих трапез, скопленные по пути с Кубы; их с благоговением хранили в отдельных сундуках. Обычай требовал сжигать также одежды, которые он носил, однако беспрецедентность положения бывшего правителя Чинчайсуйу, прибывшего в неизведанную землю и не имевшего представления о местных запасах альпаки и хлопка (но неприятно удивленного грубым одеянием людей, живших как-никак во дворце), заставила его отложить эту часть ритуала.

С судов стали выгружать сундуки. Атауальпа водрузился на носилки для участия в церемонии. Он пожелал, чтобы она проходила на берегу реки, где наконец отступила вода. Торжественность и пышность, обычно присущие действу, пришлось умерить из-за скудости средств у беглецов, но вопреки всему поверженный суверен явно стремился вернуть царские привилегии, хотя никто их и не оспаривал. По такому случаю он отдал Игуэнамоте свое покрывало из подшерстка летучей мыши, потому что стало прохладно. Кубинская принцесса находилась рядом с ним, как и сестра-супруга Койя Асарпай, а юные Куси Римай и Киспе Сиса сидели у его ног. Три полководца верхом, с топорами наготове, замерли на страже. Сначала были танцы и песнопения, затем под звуки барабанов специально выбранная жрица Солнца подожгла первый сундук. Тут же вокруг разнесся запах жареного мяса и привлек окрестных жителей. Чумазые, оборванные, они таращились на сундуки и словно не замечали китонцев. Никто не посмел бы прервать церемонию без приказа Атауальпы, а тот его не давал, но все следили за новыми зрителями, которые подходили к реликвиям все ближе, сужая круг. И вот один не выдержал, запустил руки в костер и вытащил оттуда обглоданную кость. Его немедля схватила стража и перерезала бы ему горло, но Атауальпа подал знак — пощадить. Это послужило сигналом для остальных. Китонцы оторопело наблюдали за поистине животным зрелищем. Все сундуки вскоре были разворочены, и жители левантинской земли рыча отбирали друг у друга их содержимое. Они жадно заглатывали все подряд и отбивались пинками, защищая свою жалкую добычу. Покончить с пищей им дали больше от удивления, чем из жалости. Проглотив все до последней косточки куи, левантинцы как будто очнулись после горячки. Подняв сальные лица, они наконец увидели гостей. И в свою очередь обомлели.

Позже сцена будет запечатлена на знаменитом полотне Тициана: молодой прекрасный Атауальпа, исполненный царственного величия, с попугаем на плече и пумой на поводке, вокруг него — женщины: Игуэнамота в покрывале с коричнево-золотистым отливом, едва скрывающем обнаженную грудь, Койя Асарпай с брезгливым выражением на лице, младшая сестра Киспе Сиса, напуганная первыми левантинцами, которых ей довелось увидеть так близко, и остальные китонцы, неподвижно стоящие в красивых разноцветных одеждах с геометрическим рисунком, лоснящийся волос вороного коня Руминьяви и белых скакунов Кискиса и Чалкучимы. В центре, поджав ноги, сидит левантинец: он выпятил губы и обгладывает кость, а перед ним — остолбеневшая от ужаса жрица Солнца. Другой левантинец, более любопытный, пытается потрогать за ухо невозмутимого инкского вельможу. Еще один стоит на коленях и, воздев руки к небесам, о чем-то молит. Остальные почтительно склонились перед императором.

Своими глазами Тициан, разумеется, этого не видел, и на самом деле все выглядело не совсем так.

Один из левантинцев действительно вздумал потрогать ухо инкского вельможи, но Атауальпа, не сходя с паланкина, подал знак страже, его воины ударили копьями по щитам, и все местные бросились врассыпную, точно вспугнутые громом викуньи [77] Викуньи — небольшие животные семейства верблюдовых, обитают в Андах. .

После этого происшествия весть о прибытии китонцев стала быстро распространяться. Левантинцы, все как один в рванье, столпились вокруг дворца постриженных. Кискису вновь поручили разведать, что происходит. Он доложил, что откровенно враждебными их намерения назвать нельзя, но исключительно дружественными тоже. Было решено без особой надобности не выходить. Все-таки за каменными стенами китонцы чувствовали себя увереннее. Запасов черного напитка было предостаточно, да и куда податься, они все равно не знали.

9. Каталина

Прошло время, одна луна, а может, и две. Запасы китонцев были на исходе. Но ведь история учит нас, что не многие события берут на себя труд предупредить о себе заранее, да и среди них есть такие, которые легко обманывают ожидания, большинство же в конечном счете просто вдруг случаются.

Вышло так, что во дворец постриженных явился король этой страны. С ним была молодая светловолосая женщина, его королева, и многочисленная свита из вельмож и воинов. Вельможи и королева были одеты с такой изысканностью, какой китонцы у местных жителей прежде не замечали: их костюмы были пошиты из материй, не затмевавших, конечно, ткани инков, но выглядевших в высшей степени изящно; зато король в простой черной мантии и такого же цвета приплюснутом чепце, которые удачно сочетались с его бородой, ограничился приметным колье, сплетенным из крупных звеньев, с подвеской в виде красного креста, вставленного в золотое кольцо. Светлые волосы королевы возбудили меньше любопытства, чем борода короля. Сначала бородач в черном поговорил с главным из постриженных, и от внимания китонцев не укрылась та почтительность, с какой хозяин дворца к нему обращался, целовал руки, многократно преклонял колено и ни разу не разогнул спины (правда, сандалий при этом не снимал).

Затем король изъявил желание побеседовать с Атауальпой.

Он сказал, что имя его Жуан [78] Жуан III (1502–1557) — король Португалии, правил с 1521 г. , и, услышав это, Верховный инка повернулся к Игуэнамоте, уловив схожесть с некоторыми именами таино.

Если бородатого короля и смутила нагота принцессы, то он этого никак не выдал. Он сказал, что правит страной под названием Португалия, и при этом широко размахивал руками, как будто хотел показать, что это большая империя, но беседа складывалась нелегко: Игуэнамота понимала только отдельные слова. Он часто произносил слово deus [79] Бог (порт.). — она его не знала. Атауальпа показывал рукой на запад, пытаясь объяснить, откуда они прибыли. Казалось, Жуан в недоумении. Он произнес еще одно слово: « Brasil? » [80] «Бразилия?» (порт.) Но его собеседники и не слышали о таком.