Лоран Бине - Цивилиzации

С другой стороны, надежда блеснула и в глазах немецких крестьян, наслышанных об аграрных реформах, которые после Испании коснулись Нидерландов. Они представляли Верховного инку новым Лютером, а может, и новым Мюнцером [196] Томас Мюнцер (1490–1525) — немецкий проповедник, сторонник Реформации, вдохновитель движения, переросшего в масштабное крестьянское восстание 1524–1526 гг. .

Жители Германии, этой странной земли, населенной блуждающими призраками и туманными видениями, еще не бывали в таком смятении. Безносые молча собирались в войска. Вспоминали вчерашних героев и их разбитые мечты. Плакали по бедному Конраду [197] Аллюзия на тайное общество «Бедный Конрад», устроившее в 1514 г. восстание крестьян и горожан в герцогстве Вюртемберг, в итоге подавленное. . Но раздавался и скрежет зубовный. Имена ножовщика Каспара Прегицера, Иоанна Лейденского, Яна Матиса [198] Каспар Прегицер (годы жизни неизвестны) — ножовщик из Шорндорфа в Вюртемберге, один из участников движения «Бедный Конрад»; Иоанн Лейденский (настоящее имя Ян Бейкелсзон; около 1509–1536) — портной, примкнувший к движению анабаптистов (сторонников «сознательного» крещения в зрелом возрасте), один из лидеров Мюнстерской коммуны — теократического режима, действовавшего в Мюнстере в 1534–1535 гг.; Ян Маттис (1500–1534) — нидерландский пекарь, ставший проповедником, одна из ключевых фигур нидерландских и немецких анабаптистов, возглавлял Мюнстерскую коммуну. , но особенно Томаса Мюнцера не сходили с уст калек, рассказывавших детям на ночь страшные истории минувших дней. Некоторые призраки вдруг обрели плоть, словно воскреснув из прошлого, из укромных закутов, где скрывались так долго, что считались мертвыми. Своим появлением Атауальпа творил чудеса. Один вышедший из леса бродяга заявил, что он анабаптист Пильграм Марпек [199] Пильграм Марпек (около 1495–1556) — инженер в области гидравлики, ставший богословом и одним из лидеров анабаптизма. . Скорняк Себастьян Лотцер и его друг, кузнец Ульрих Шмид, объявились в Швабии с прежними требованиями [200] Себастьян Лотцер (около 1490 — после 1525) — скорняк, участник крестьянских войн в Германии, один из авторов «Двенадцати статей» — своего рода манифеста Реформации, принятого в 1525 г. и излагавшего основные требования германских крестьян; Ульрих Шмид (годы жизни неизвестны) — кузнец, активный участник крестьянских войн, командир отряда, инициатор написания «Двенадцати статей». Текст, который приводится далее, составлен на основе этого документа. , как будто ни дня, ни одной жатвы с тех пор не прошло.

«Каждая община вправе сама назначать пастора и смещать его при неподобающем образе действий. Пастор должен проповедовать Евангелие точно и ясно, не привнося в него человеческое. Ибо путь к Господу может быть только через Писание, через веру истинную». Так говорили они, и густое дыхание равнины ощущал на своем лице каждый, кто им внимал, в землю воткнув лопату.

«Вознаграждаются пасторы из большой десятины. Возможный излишек дозволителен, если будет роздан местным беднякам или пойдет в счет военного налога. Малая десятина упраздняется, ибо придумана людьми, а Господь сотворил для человека скот, не требуя платы». Так говорили они, и согласный сокола клёкот звучал в серой небесной дымке.

«Долгий обычай серважа [201] Серваж — вид феодальной зависимости крестьян, во многом аналогичный крепостному праву. возмутителен, ибо Христос-искупитель избавил от грехов всех нас без исключения, от пастуха до высоких особ, тем, что кровь свою пролил. Согласно Писанию, все мы свободны и свободными быть желаем». Так говорили они, и дружески лес отзывался шелестом листьев.

«Закону братскому и слову Господнему претит, что бедняк обделен правом отлавливать дичь, птиц и рыбу. Ведь когда Господь Бог сотворил человека, он дал ему власть над всеми тварями, что над птицами в высях, что над рыбами в водах». Так говорили они, и сумрачный лес откликался рычаньем звериным.

«Властители присвоили себе все леса. Если вдруг бедняк в чем-либо нуждается, обязан он платить двойную цену. Так что все леса, какие не были куплены, надлежит вернуть общине, чтобы каждый мог по нуждам своим строить и дрова добывать». Так говорили они, и замшелого хвороста хруст радостен был и грозен.

«Повинности, которые день ото дня множатся и отягчаются, следует значительно сократить, ведь родители наши исполняли их, следуя исключительно слову Божию». Так говорили они, добавляя при этом: «Властители не должны утяжелять повинности без заключения нового договора».

«Многим хозяйствам на земле не справиться с оброком. Честные люди должны бывать на таких фермах, оценивать положение дел и устанавливать новые правила для оброка, чтобы крестьянин не трудился даром, ибо всякий труженик имеет право на плату». Так говорили они, и вóроны, коченея, камнем падали вниз, точно град.

«Штрафы накладывать надлежит по новым правилам. А покамест покончить следует с произволом и вернуться к правилам старым, записанным». Так говорили они, но было сие до Лютеровой измены.

«Многие присвоили общинные поля и луга: мы хотим забрать их в свои простые руки». Так говорили они, и при этих словах тень Атауальпы над ними тотчáс воспаряла.

«Налог на наследство подлежит полному упразднению. Недозволительно впредь подло грабить вдов и сирот». Так говорили они, и казалось, что близится ночь: ухали в сумерках совы.

«Если какое положение не отвечает слову Господнему или является несправедливым, его следует изъять. Негоже привносить то, что может быть Богу противно или причинить вред ближнему». Так говорили они, возвышала их честность, признак наивности детской и твердости духа, что на преданьях и на суеверьях взросли.

49. Младенец Йохан

Между молотом ереси соляризма и наковальней крестьянской ярости верного способа действий князья не находили. На севере и на востоке, охваченных лютеранством, дававшим возможность конфисковать несметные богатства церкви приколоченного бога, не очень-то жаловали Фердинанда, который был стражем дедовской веры и противником любого несогласия с верховным римским священником, но также заслоном от султана. Вместе с тем они по опыту знали, что крестьянский гнев выходит далеко за рамки религиозных вопросов — причастия с двумя сущностями и нюансов ритуала, — для простолюдинов это дело десятое по сравнению с их бедственным положением. Теперь отголоски этого гнева зазвучали вновь, а князья Саксонии, Тюрингии и Бранденбурга продолжали выжидать, пребывая в нерешительности и рассчитывая на инструкции из Виттенберга, бранденбургского города, где жил Лютер.

Иначе было на западе и на юге, в Вестфальской, Эльзасской, Швабской землях, где князьям не терпелось истребить бунт, — как топят котят, — пока он вновь не воспламенил их владения. Зачищать деревни и города поручили наемникам.