Стюарт Слейд - Наковальня неизбежности

Сегодня мощные камеры покажут, чем располагают японцы и насколько угроза действительно велика. Это, в свою очередь, определит действия русских. Ждать нападения японцев они точно не станут.

— Сколько их здесь, как думаете? — после взлёта майор Клэнси уселся поудобнее.

— Развёрнуто в России? Или в программе "Открытые небеса"? В обоих случаях ответ будет один и тот же. Зависит от того, кто победит на ноябрьских выборах. Дьюи продвигает оба направления, Трумэн против них, — Дедмон задумался. — Демократы не одобряют нынешнего способа ведения дел. Они хотят расширения международной политики. Трумэн понимает, что его личное мнение ничего не решит. Республиканцы склонны к изоляционизму, им нравится мысль наплевать на всё и заниматься собственными интересами. Дьюи многое сошло с рук благодаря войне, но дальше на это рассчитывать нельзя. Так что кому больше по нраву передовые базы в России и "Открытые небеса"? Демократам, которые стремятся к "расширению взаимодействия", или республиканцам, которые готовы не обращать внимания на мелкие неурядицы, если нет нужды бить молотком по головам? Скажете сами?

— Кто бы ни победил, они унаследуют все проблемы предшественников. И ещё вопрос Японии не закрыт. Вы читали новую книгу Сэма Моррисона? "Война, которой не было".

— Ещё нет. Купил и собирался взять с собой, но забыл. Толковая? Его повесть о Северо-Западном проходе [40] Путь из Атлантики в Северный ледовитый океан через острова Приполярной Канады. Сейчас перекрыт льдами. была замечательной.

— Я бы сказал интересная, но не замечательная. Он уверен, что японцы собирались начать войну в декабре 1941-го, но в последнюю минуту остановились. Когда мы укрепили Филиппины и продали технику индийцам. Он довольно убедительно показывает, что японцы планировали удары по Филиппинам и Малайе, но не рискнули осуществить их из-за сомнений в успехе.

— Он разрушает всю картину, утверждая, будто японцы собирали авианосцы для нападения на флот в Пёрл-Харборе. Рейд отменили в последний момент, из-за появления на Гавайях дополнительных сил морской разведки. Поэтому обе операции заморозили.

— Да, верно. Надо быть недоумком, чтобы полезть на Пёрл-Харбор. Да и флот не мог бы прозевать приготовления японцев. Бомбардировщики и истребители, которые мы отправили на Филиппины, не имели к этому никакого отношения. Как и удар тайцев по той японской дивизии. Это же было как раз в декабре 41-го. Сэм отличный историк и хороший писатель, но ему стоит поубавить пыл и отказаться от попыток срастить одно с другим. Что касается его мнений о международных вещах… ну, книга по вашингтонским соглашениям получилась довольно пугающей. Он показал, что остальной мир собирался нас достать и почти преуспел в этом.

Полковник на секунду прервался.

— Вот что я вам скажу, Фил. Об этом, кстати, думают многие. Мы обрушили удар на Германию, потому что они понятия не имели, что произойдёт. Они посчитали ядерное оружие невозможным, и не предполагали налёта на такой высоте и скорости. Это всего лишь вопрос времени – придумать такой же финт против нас. И нанести удар, который мы не сможем отразить.

— Вы отвратительный предатель, горбатая свинская собака!

Роммель слегка поднял брови. От такого умницы как Скорцени можно было ожидать чего-нибудь более оригинального и хлёсткого. А получилось совершенно убого. Русская регулировщица утром на перекрёстке сделала намного лучше – вместо того, чтобы свистеть, выстрелила в воздух из ППШ. Один из грузовиков проигнорировал её и попытался проехать. Она разрядила диск в лобовое стекло и побежала к машине под аккомпанемент красочных ругательств. Из грузовика выскочил офицер и скрылся в зарослях.

— Один день из жизни русской армии, — усмехнулся Рокоссовский. Он тут же написал два приказа. Регулировщице на повышение в звании, офицеру – на розыск и трибунал. Маршал Рокоссовский был культурным и вежливым человеком, но как русский офицер не считал возможным тратить время на тех, кто убегает от обстрела.

— Вы продали моих людей за безопасность собственных! — Роммель удивился ещё больше. Скорцени, и правда, должен был уже начать думать головой, а не яйцами. Пора преподать урок стратегии.

— Генерал, вы проходили обучение на штабного офицера. Каков приоритет исполнения приказа?

— Задача. Люди. Я сам. Это же очевидно. Но…

— И какова же наша задача?

Паруса Скорцени обмякли в штиле. Он пыхтел и раздумывал, пытаясь разрешить противоречие.

— Ну, наш приказ…

— …говорит, что мы должны сдаться. Что подводит нас к следующему этапу. Люди. У нас долг перед солдатами. Мы обязаны спасти столько, сколько сумеем. И, конечно, гражданские лица, женщины и дети, которые здесь есть. Вы ведь догадываетесь, что будет с женщинами, если русские прорвутся сюда с боем? Поэтому – надо спасать людей. Часть из них, наподобие убийц из "Дирлевангера", надо сдать. Самое большее, что мы можем себе позволить, использовать их как жертву для спасения других. Пусть их никчёмные жизни сгодятся хоть на что-то. Тех, кто уцелеет, можно попробовать сдать русским. Вдруг они станут ненавидеть нас хоть немного меньше.

— Использовать моих людей для… — гневно прошипел Скорцени.

— Именно. Возможно, наше предназначение в том, чтобы принести эту жертву? Войти в историю как люди, которые сдали армейскую группу "Висла" ради того, чтобы никто не погиб. Что мы приложили все усилия для спасения служивших нам людей, — театрально вздохнул Роммель, краем глаза наблюдая за реакцией генерала. Обращение к романтизму в духе "гибели богов" сработало. Скорцени задумался.

— Разоружите бригаду. Потом с помощью своих войск отконвоируйте к русским. Иначе кто знает, что они сделают? Единственное приемлемое для них оправдание – переход к партизанам.

Роммель ушёл, оставив Скорцени размышлять. Зерно брошено, осталось подождать и посмотреть, каковы будут всходы. В конце концов, мозгов у эсэсовца достаточно, чтобы проросло нечто толковое.

— Входим в воздушное пространство противника, — немного напряжённо сказал бомбардир. Первый раз за прошедший год с лишним, с момента "Великана". План полета отличался от разведывательного вылета русских. Они использовали причудливый изгиб границы для создания "навигационной ошибки". B-36 в этом не нуждались, просто пошли прямо и будут двигаться параллельно ей без малого двести километров.

Три бомбардировщика летели привычным строем звена на шестьсот метров ниже разведчика, камеры которого уже поворачивались, снимая каждую деталь поверхности.