Дикий Носок - Изгнание [litres самиздат]

Муж считал ее обыкновение проводить время на кухне недостойным госпожи, но Радише уже было все равно, что думает муж. Именно на кухню она и пришла поразмышлять. Чтобы поговорить с пленником, ей нужен человек, знающий оба языка, какой-нибудь иноземец – толмач. Где его взять? Круг знакомых Радиши был крайне ограничен. И среди них была только одна влиятельная особа, для которой не составит труда достать и звезду с неба, не то что толмача. Иногда она оказывала Радише небольшие знаки внимания, посылая корзинку сладостей со слугой и осведомляясь о самочувствии всех домочадцев. К ней женщина и отправилась.

«Открывайте, городская стража. Открывайте,» – два молодчика колотили в дверь сначала руками, а потом сапогами. Того и гляди выломали бы ее, если бы испуганный Назар не поторопился открыть. Как и положено мелким чинушам, получившим к исполнению малозначительное дело, стражники напустили на себя вид важный и государственно-озабоченный. Ввалившись в убогую хижину смотрителя маяка аккурат во время послеобеденного сна, они бесцеремонно растолкали спящих.

«Это ты иноземец?» – проницательно ткнул один из них толстым пальцем в Балаша. Тому ничего не оставалось, кроме как согласиться с догадкой стражника.

«Ты пойдешь с нами,» – мрачно предрек второй стражник и подтолкнул юношу в спину.

«Куда? Зачем?» – посыпались со всех сторон бессмысленные вопросы. До ответов стражники, разумеется, не снизошли, оставив обитателей хижины теряться в догадках. На ходу приглаживая растрепавшиеся ото сна волосы, Умила выскользнула из лачуги и последовала за процессией на некотором расстоянии. Она не могла потерять любимого ещё раз.

Какая странная вещь любовь. Как так получается, что еще вчера чужой и ничего не значащий для тебя человек становится тем, без кого ты и дышать то можешь с трудом? Как это произошло? Она и сама не заметила. Как она раньше без него обходилась? Балаш был в её мыслях каждую минуту, словно имел на неё право собственности, как единобожники на людей. А она только рада этому и готова пойти за ним на край света (да собственно, уже пошла). Неужели это происходит со всеми влюбленными? Или только с ней?

Изрядно поплутав по извилистым улочкам и залитым полуденным солнцем площадям, стражники втолкнули недоумевающего Балаша в железную калитку, которая с лязгом захлопнулась у девушки перед носом.

Подперев каменную стену напротив калитки и насупив густые брови, Умила решительно настроилась ждать. Но ожидание оказалось недолгим. Уже через четверть часа из калитки высунулся сначала длинный нос, потом не менее длинное, лошадиное лицо писца, который поманил ее пальцем и поинтересовался именем. Вполне удовлетворенный ответом, он повел удивленную девушку за собой, неторопливо шаркая по дорожке сада туфлями без задников. Старая, приземистая, осыпающаяся башня, мимо которой пролегал их путь, была так похожа на ту, что в красках описывал Балаш, что к концу пути Умила догадалась, куда попала.

Дорожка привела их к старому, увитому плющом, большому двухэтажному дому, выстроенному в виде четырехугольника с тенистым внутренним двориком в центре. Толстые каменные стены сохраняли в доме прохладу даже в сильную жару. Мелодично журчащий фонтанчик в виде стайки резвящихся дельфинов в уютном внутреннем дворе, окруженном крытой галереей, был центром сосредоточения жизни домочадцев. Здесь, шумя, резвились дети, брызгая друг в друга водой, принимали близких знакомых взрослые, устраивались семейные ужины после захода солнца. Здесь оказался и Балаш в компании двух немолодых женщин в богато украшенной одежде.

«Так это Вы Умила? Та самая невероятная девушка, что раскидала двух стражников? И поделом им, лентяям. Рада, наконец, познакомиться, я – Анаис,» – приветливо обратилась к девушке одна из них. Она усадила Умилу на скамью, распорядилась подать фруктовый щербет и, посчитав на этом функции гостеприимной хозяйки законченными, вновь обратилась к юноше, продолжая прерванную появлением Умилы беседу.

«Итак, Балаш, не могли бы Вы оказать мне небольшую услугу? Моей подруге Радише необходимо поговорить с одним из Ваших соплеменников. А Вы уже неплохо знаете наш язык, так не могли бы Вы выступить в роли толмача?» – высказала она свою просьбу. Вторая женщина обеспокоенно ждала ответа юноши. В её больших карих глазах плескалась тревога. Когда-то она, безусловно, была очень милой, но теперь поблекла и как-то вытерлась, словно запыленный и затертый сотнями ног старенький, домотканый половичок у крыльца. Разве можно было отказать им обеим в чем-то?

Анастас в это время прогуливался по тенистой террасе, заложив руки за спину. Пожалуй, впервые в жизни он оказался в такой нелепой ситуации. Как же вытрясти информацию из этого скользкого иноземного ужа? Верный Байсум неподвижно замер у края террасы. Суета и шум у ворот застали врасплох их обоих. С изумлением мужчины наблюдали, как ворота распахнулись настежь и в них въехал искусно украшенный возок одной из владычиц. Спохватившись, Анастас бросился встречать нежданную гостью и совсем уж впал в ступор при виде выходящей из возка собственной никчемной жены. Неужели Радиша знакома с владычицами? Вот так сюрприз. Откуда? Когда успела? Она ведь и из дома то почти не выходит.

Справившись с изумлением и нацепив маску радушия и любезности, Анастас хлопотал вокруг знатной гостьи, словно трудолюбивая пчела вокруг цветка, предлагая мягкое кресло, подушечку для ног, веер из птичьих перьев, освежающие напитки и прочие средства окучивания. Устроившись со всеми возможными удобствами, Анаис вкрадчиво, будто змея, приступила к делу.

«Любезнейший, вижу слухи о Вашем гостеприимстве не лишены оснований,» – благосклонно заметила она. – «Но я хотела бы поговорить с иноземцем, которого Вы приютили в своем погребе. Велите немедля привести его». И последняя фраза прозвучала уже повелительно.

Анастас оторопел. А он то здесь причем? Какое дело владычицам до иноземца? Как гостья вообще о нем узнала? Вид жены, нервно теребящей в руках край тонкого головного платка от солнца, был весьма красноречивым ответом Анастасу. Но делать было нечего.

Повинуясь взмаху руки господина, Байсум спустился в погреб, сгреб в охапку озадаченного внеурочным посещением Ефима и принес его наверх под мышкой, словно куль с тряпьем.

«Ефим!» – хором воскликнули Балаш и Умила. – «Так вот куда ты пропал. Ты все это время был здесь?»

Анаис тоже узнала недавнего сидельца их родовой башни. Ефим сориентировался мгновенно (иначе он не был бы сам собой). Вежливо поклонившись владычице Анаис и немного дурашливо Анастасу (отчего тот насупился, словно обиженный бык), остальных он проигнорировал и замер в подобострастной позе, всем своим видом выражая готовность выполнить любое желание госпожи. Чутье Ефима никогда не подводило. Если здесь одна из владычиц острова, значит история Гимруза интересует и её, а значит – будет чем поживиться.