Дикий Носок - Изгнание [litres самиздат]

Жадно проглатывая источник за источником, селение за селением, пустыня наступала неумолимо, как морской прибой. Она несла с собой сухие, жаркие ветра и песчаные бури, коварных скорпионов и ядовитых змей. Любовно обихоженные сады чахли на глазах, выжигаемые беспощадным солнцем. За что оно так ополчилось на людей? В конце концов, в их владении осталась лишь узкая прибрежная полоса, и она уже не могла прокормить всех. Как умилостивить злое солнце – причину всех бед человеческих?

Кому из людей первому пришло в голову поклониться светилу и попросить милости доподлинно неизвестно. Эта идея просто витала в дрожащем от жара воздухе и попала на благодатную почву. Со временем то тут, то там стали обнаруживаться коленопреклоненные люди, просившие солнце стать милосерднее. Делать это удобнее было на закате или на рассвете, когда солнечный диск прятался в туманной дымке и не прожигал молящего насквозь – от макушки, до пяток. Так и повелось. Ряды молящихся множились, как на дрожжах. Сами моления, это уж, как водится, немедленно стали обрастать суевериями и традициями, не имеющими ни малейшего отношения к сути действа. Так появились длиннополые, свободные, белые одежды и покрытая особым образом свернутой тканью голова (что, надо признать было весьма практично в изменившихся климатических условиях), сложенные определенным образом руки и устоявшийся порядок произнесения слов.

Вскоре появились и предприимчивые люди, лучше всех сведущие в тонкостях обрядов и на этом зыбком основании желающие возглавить и упорядочить ширящийся процесс молений. Не без личной выгоды для кошелька и авторитета, конечно.

Однако же, время шло, пустыня по-прежнему наступала, а пригодная для жизни людей полоса съеживалась, как намокшее полотно. Дабы предупредить возникающие роптания, предприимчивые люди решили их возглавить, заявив, что утренних и вечерних молитв недостаточно, чтобы умилостивить грозное солнце. А надобно построить огромной высоты дом, откуда молитвы будут попадать к божеству напрямую, без помех и точно будут услышаны. Поначалу люди были озадачены таким поворотом событий. Нужно всего лишь построить дом? И проблема волшебным образом разрешится? Но когда человек в отчаянии, он легко поддается самообману и самовнушению. А толпой и того проще.

Стройка закипела. Будучи знатными мореходами, солнцепоклонники привозили из далеких краев древесину удивительной прочности и красоты, каменные плиты причудливого рисунка на срезе, золотые самородки для строительства и внутреннего убранства божественного жилища. Два десятка лет люди, будто муравьи, копошились на строительстве. За это время песок поглотил окраинные селения и вплотную подступил к единственному оставшемуся городу. Но люди жили надеждой и были слепы своими ожиданиями.

Предприимчивые люди, вставшие во главе поклонения светилу, однако не были так слепы и глупы. Их вера, не обремененная фанатизмом, была более практична. Их Родина была обречена, это совершенно очевидно. И постройка Божьего дома ничего не изменит. Нужно искать себе новую Родину. К тому времени, когда до большинства членов их недалекой паствы стало доходить, что молитвы во вновь построенном Божьем доме не оказывают ровно никакого влияния на наползающую стену песка, у них уже был готов новый план: покинуть это проклятое побережье и искать спасения на далеком острове – месте, по описаниям немногих очевидцев-мореплавателей, исключительно щедром и благодатном.

Загвоздка была лишь в том, что корабли, пусть и весьма многочисленные, вместить могли не всех, а само собой, в первую очередь людей влиятельных и состоятельных с чадами и домочадцами, из оставшихся брали молодых и сильных юношей и девушек. Обреченные остаться выли и рвали на себе волосы, но, за неимением злата, попасть на корабли не могли. Пытаясь спасти хотя бы своих детей, они предлагали их в вечное бесплатное услужение отъезжающим, лишь бы те взяли их с собой, заложив тем самым первый камень в институт права собственности над людьми. Стон и плач оставленных стояли над гаванью на рассвете в день отплытия.

Проплывая мимо некогда родных берегов спустя десятилетия, единобожники видели лишь унылую безжизненную пустыню и островерхую крышу напрасно построенного Божьего дома, одиноко торчащую из песка.

Как ни странно, Единый Бог успешно пережил все катаклизмы и, хотя не выполнил того единственного, для чего его придумали люди, сумел прочно укрепиться в их головах, надежно устроившись на человеческих страхах, сомнениях и терзаниях. Он щедро одарял молящихся эфемерными надеждами, но и только. Но, похоже, людям и этого было довольно, потому как число его последователей росло, новенький Божий дом блестел островерхой крышей, а паства дружно, как подкошенная, падала ниц на рассвете и закате.

Предприимчивым служителям Единого Бога этого тоже было достаточно. Но недолго. Обустроившись на новой Родине (а остров оказался изобильнее и благодатнее самых нескромных мечтаний), они принялись деятельно и неустанно наращивать свое влияние среди коренных островитян. Когда Боги вырастают, они становятся атеистами. Если и не сами Боги, то их служители точно. И важнейшими для них становятся материи вовсе не духовные, а самые что ни на есть материальные.

Надо заметить, что контингент служителям Единого Бога попался плохо поддающийся чужому влиянию. Местные жители надобности в богах не испытывали, поскольку процветали и благоденствовали и без посторонней помощи. Поэтому залежалый божественный товар сбывался с большим трудом, так и оставаясь, по большей части, в пределах общины. Да и владыки острова и Великого Розового города Ормуза оказывались, как на подбор, людьми здравомыслящими, практичными, в мифические материи не верящими. А реальности божественного вмешательства в жизнь служители Единого Бога предъявить так и не смогли.

Ну что же, не мытьем, так катаньем единобожники продолжали гнуть свою линию. Особо лакомым куском было для них право собственности на людей. Право же, с экономической точки зрения идея чрезвычайно многополезная. Поколение детей, отданных погибающими родителями в вечное услужение, заложило основу процветания общины единобожников в целом. Дабы не лишиться такого чудесного преимущества оборотистые служители единого Бога сначала повелели отдавать в собственность невинных жертв или их родственников пойманных и изобличенных преступников, а следом – злостных должников или членов их семей в уплату долга. Таким образом, община всегда была обеспечена гребцами для кораблей, скотниками для скотных дворов, сборщиками урожая и прочими, чей труд был тяжел, грязен, неоценим.

Загвоздка была во владыках острова. Они не лезли в дела общины единобожников, позволяя им вариться в собственном котле. Но расплескиваться вареву не давали, держа крышку котла плотно закрытой. Рано или поздно, это должно было закончиться взрывом. Крышка котла уже подрагивала и вспучивалась, с трудом удерживая накопившийся пар. Нынешняя владычица – Миза (её сестер в расчет можно было не принимать) своей неуступчивостью, колючестью и несговорчивостью стояла у служителей Единого Бога словно кость в горле.