Марк Рабинович - Переплетение времен

На следующее утром, уже собрав все свои вещи, мы столкнулись нос к носу с неизвестным воином в полном походном облачении: кафтан поверх рубахи и штанов, кавалерийские сапоги, короткий меч на кожаном поясе.

– Вы, что ли, проводники? – пренебрежительно спросил он на ломаном иврите – Сидели когда-нибудь верхом?

– На коне? – ехидно спросил я.

– Нет, на козе! – отрезал он – В общем так: получите по кобыле и по седлу. И чтобы не отставать от отряда – никто вас ждать не будет. Сейчас кобылы оседланы, но в дальнейшем будете сами о них заботиться. Все ли поняли?

– Есть, командир! – насмешливо сказал я по-уставному и, к своему удивлению, понял, что ему это понравилось.

– Меня зовут Нандор – сказал он и, не прощаясь, ушел куда-то за юрту, откуда тут-же послышалось конское ржание.

Следующие несколько дней, а сколько именно – от меня ускользнуло, я провел в седле. Скакать легкой рысью, лишь изредка переходя на размашистый шаг, было нелегким испытанием для человека, взявшего в свое время всего лишь несколько уроков верховой езды. К счастью, в IX-м веке седла были уже достаточно удобны. По крайней мере мою молодую кобылу оседлали приличным кожаным седлом на твердой деревянной основе с кожаными же стременами. Несмотря на удобства, я ежедневно натирал себе все, что только можно было, и уже начал всерьез беспокоиться о сохранности своей детородной функции. Урхо, судя по всему, был более привычен к верховой езде, но и он добирался по вечерам до костра в раскорячку. День этак на четвертый или пятый потертости разошлись по всей нижней половине моего многострадального тела, все что могло опухнуть – опухло, и я постепенно начал привыкать к жизни в седле.

Привыкаешь ко всему, привык и я к мозолям в интимных местах, чирьям на заду, к уходу за лошадью, научился оседлывать и расседлывать ее. Хорошо хоть голодать нам не пришлось. Как выяснилось, наш отряд сопровождали вьючные лошади, везущие запас продуктов. К тому же специально выделенная команда лучников пополняла наш рацион свежим мясом сайгаков и дроф, в изобилии водящихся возле водоемов. Поэтому на однообразие в еде никто не жаловался. Очень удивили меня многочисленные вьюки с чесноком. Нандор каждый вечер раздавал десятникам по несколько чесночных головок, а те раздавали их своим подчиненным. Мадьяры жевали вонючие зубчики с таким ожесточением, как будто от этого зависела их жизнь. В результате чесноком провоняло все: места ночлега, седла, другие продукты, да и, казалось, все Поле. Однажды Нандор спросил нас, почему мы воротим нос от чеснока, на что мы честно признались, что не являемся поклонниками чесночного рациона.

– Чесночок вам, значит, не нравится? – переспросил он и тут же ошарашил нас – А жить вам хочется?

Я понял его не сразу и вначале подумал было, что поедание чеснока является сакральным обычаем мадьяр, выродившемся в мое время в конвенциональное приготовление гуляша. Ну, а отказывающихся дышать чесночным перегаром они подвергают жестокой казни за богохульство. Но все было намного хуже, чем я предполагал. Оказывается, объяснил нам Нандор, именно запах чеснока отпугивает Змеев и мои спутники через силу жевали пахучие зубчики исключительно чтобы не быть съеденными. Я поверил не сразу, но густой чесночный перегар и несчастные лица поедателей чеснока говорили сами за себя. Аргумент оказался очень сильным и в тот же вечер от нас Урхо несло чесноком не слабее чем от остальных. Уж не водились ли в горах Трансильвании птерозавры? Эта мудрая мысль пришла мне в голову в тот вечер. Действительно, летящий в лунном свете Змей весьма походил на огромную летучую мышь, заставляя задуматься о том, что стоит за легендами о вампирах. И, если Дракула был персонажем аналогичным нашему другу Шарканчи, то возникал вопрос об их родстве, пусть даже лишь духовном. Интересно, помогут ли против жреца осиновый кол и серебряная пуля?

Прошло еще пару дней. Мы с Урхо привыкли к езде верхом, хотя я сомневался в том, что седло когда-либо станет для меня родным домом. Каждое место нашей ночевки потом служило укрытием для для жрецов и их монстров в дневное время. Это мог быть овраг или сухая балка, лишь бы только оно было скрыто от любопытных глаз. Возможно эта предосторожность и была излишней, потому что мы не встретили в пустынной степи ни одной живой души. Наверное, все мадьяры уже собрались в поход с Альмошем, а чужие здесь не кочевали. Чтобы освободить место для жрецов, мы покидали ночлег еще затемно. Венгры не возражали, не возражали и мы, ведь никому не хотелось сталкиваться со Змеями. Конная сотня выходила десятками, соблюдая дистанцию, причем мы с Урхо и Нандор всегда шли последними. Жрецы находили свою дневку по нашим свежим следам. Таким манером мы продолжали двигаться на северо-запад.

В какой-то момент я заметил, что Поле начало уступать место Лесу. Вначале появились лишь тощие рощи, но уже не в низинах, как это было в степи, а на открытой местности. Постепенно Лес креп, густел и, наконец, полностью сменил собой Поле. Здесь венгры чувствовали себя не так уверенно, как в степи и мы сменили рысь на шаг. Теперь нас вел Урхо.

– Куда мы идем? – спросил я его как-то вечером, когда нас никто не мог слышать.

– Я веду нас в устье Трубежа, там где река впадает в Славутич. Оттуда мы двинемся на север вдоль Трубежа, пока не дойдем до брода. Но еще до этого нам с тобой предстоит спешиться.

Перспектива отбивать ноги вместо задницы не слишком меня огорчила. Итак, мы вдвоем пойдем напрямки чащобами и болотами, в то время как конница будет следовать извилистому руслу реки. Сообщив об этом Нандору, мы не встретили возражений и уже предвкушали, как оторвемся от конной сотни и подготовим ловушку для Змеев. Но не тут-то было. Каким-то образом о нашем плане проведал предводитель жрецов: не иначе как у него в конной сотне был свой осведомитель, а может быть и несколько. Похоже было, что он никогда не спит, потому что неожиданно он догнал нас во время дневного перехода. Под Шарканчи был вороной конь, такой же черный, как и его капюшон.

– Вам запрещено покидать отряд! – заявил он скрипучим голосом.

Нандор, который явно недолюбливал жреца, очевидно боялся его еще больше. Поэтому он, как бы невзначай, пришпорил своего жеребца и оставил нас одних

– Кем запрещено? – деланно удивился Урхо – Повелитель позволил нам действовать по собственному усмотрению.

– И что же подсказывает тебе твое собственное усмотрение? – теперь в голосе жреца чувствовалась насмешка пополам со злостью.

– Оно говорит мне, что мы уже в Лесу – спокойно ответил мой спутник – А в Лесу свои законы. Мы с Арье пойдем лесными тропами и пойдем быстро. Когда твое войско приблизится к броду, мы уже будем знать все о заставе.