Александр Лекомцев - Надёжный флюгер. Юмористический фантастический роман-боевик

– А, может быть, Паша, и не придёт совсем такое время,– выразила сомнение Юлия.– Чувствую, что и моя душа, да и твоя теперь, колеблется. Может быть, решимся и уйдём в Манчжурию. Пока не поздно. Но честно признаться, я против этого. Ты же знаешь.

Плотов снял с головы шляпу. Не потому, что жарко, а просто отогнал от лица пару больших жёлтых ос.

– Нам обязательно придётся что-то решать, малина-земляника,– заверил он, соглашаясь с Юлией.– А то ведь так невесть, до чего договоримся. Ничего не остаётся делать. Я уже давно многое понял. Может, только два выхода из положения у нас имеется: или в тайгу на вечное поселение, или пулю – в лоб.

– В Маньчжурии вас обоих знают, как облупленных,– напомнил Афанасий.– Там сейчас всяких беглецов полно, даже большевики шастают. Кто-нибудь вас обязательно вспомнит, тогда уж точно – крышка. Город Харбин, извиняй Паша, – он тебе не «малина-земляника». Там сейчас российских граждан тьма тьмущая.

– Как здорово, что в подполье дома Тимофея Ивановича имеется очень большая потайная часть,– сказала Юлия.– Там до наших сокровищ никто не доберётся…

Она не договорила, ибо все трое услышали звук очень осторожных, но шагов. Все трое передёрнули затворы карабинов. Многое стоило предусмотреть на тот случай, если пакет с планом расположения тайника с сокровищами, вдруг попал в руки к врагам.

К оврагу, к тайнику, где должен был находиться клад, осторожно подходили Рокосуев и Оренский. Прислушались, остановились. Сняв с плеч вещмешок и устроившись на стволе поваленного дерева, анархист сказал:

– Тут, Витя, клад! Всем нутром понял и чую, что он здесь. Давай чуток передохнём. Руки от волнения трясутся.

– Давай, Гриша, передохнём,– Оренский присел на огромный спрессовавшийся ком глины.– Каков бы ни был наш путь, но он завершён. И это радует, потому что, возможно, выпадет нам и новая дорога.

– Гриша! – выкрикнул из-за укрытия Павел.– Только не пугайся и не пали в нас из нагана! Мы живы!

Григорий мгновенно выхватил из кобуры револьвер. Оренский поступил так же и вопросительно посмотрел на своего попутчика.

– Нечистая сила голосом покойника, моего атамана Пашки Плотова закричала,– сказал не без страха Григорий.– Простая пуля нечисть не берёт. Необходима серебряная. Видно, Рында себе подкрепление прислал.

– Я тоже слышал голос,– подтвердил Оренский.– Но только с какой стати тут нечистая сила? Причём здесь нечисть? Да и нам с тобой одного Рынды достаточно. Нет у него подкрепления. Я уверен.

– Тихо. Не спорь! Всё одно, будем палить по нечистой силе.

– Бесполезно и глупо,– сказал Оренский и спрятал револьвер в кобуру. – Я думаю, что это голос человека. Извини, Гриша, если что не так.

– Григорий! Это я, который Афанасий! – Сказал Афанасий, не показываясь на глаза. – Ты меткий стрелок, и поэтому не вздумай стрелять!

– И я тоже здесь! Гриша, это я – Юлька! – сказала Юлия, выходя из-за укрытия.– Не надо сомневаться!

– Да идите же сюда, чёрт бы вас побрал! – Григорий был несказанно рад.

Но он, на всякий случай, перекрестился.

Мгновение – и начались их долгие объятия с Григорием, рукопожатия с Оренским, который сдержанно знакомился, может быть, с новыми друзьями. Как знать? Анархисты были рады встрече и шли к дому радушных хозяев в приподнятом настроении. Было, отчего радоваться, да и чему удивляться.

Ведь все они остались живы. Пусть пока, но… существуют, смотрят на ярко-фиолетовые цветы-метёлки вероники, занявшие низину; и подлости со стороны иных вероломных россиян, коих, видать, не мама родила человеческая, а сама Великая Дьяволица. Увы, так есть да и будет на Руси. Не стоит обольщаться….

Но, как будто и не было войн и вероломной… интервенции.

Рокосуева и Оренского хозяева большого дома встретили радушно, на самом пороге. К чему слова, когда всё и так ясно. Тут уж без застолья никак было не обойтись… Удачливые кладоискатели в который раз стали предлагать небольшую часть сокровищ Джонгмо Тимофею Ивановичу и Агафье Антиповне, уже зная, что те наотрез откажутся от всяких там… вознаграждений. Ведь всё в доме есть. А за миллионами пусть гоняются психически больные люди, ибо они… бедны. И только этим могут заполнить пространство своих чёрных душ.

Это так, ибо тот, кто пытается усидеть сразу на двух стульях, непременно порвёт собственную… задницу. Таков закон формальной логики, и, славу богу, он прекрасно действует в Земной Обители. Ну, тут ведь совсем другое: сокровища станут принадлежать Международной Конфедерации Анархистов или будут отданы… бедствующим людям, тем, у кого всё это и было… отобрано. Через кровушку. А Бог ведь и на самом деле есть, и не в богатых дворцах и теремах обитает, а в лачугах униженных, бедных и оскорблённых.

Да и не зря Господь посылает им испытания и беды. Значит, любит, и даёт возможность через горести и беды в иных рождениях жить не так бедно и плохо. А радости земные и прочие – для детей Дьявола, ибо тем, кто заботится о грешных телесах своих, не придётся думать о душе. Не дано. Пусть сотни церквей они возведут на кровавые деньги, всё – не то. Не от Бога это. Да и поп-миллионщик смешон и нелеп, как курица в стае ласточек.

Так сказал Тимофей Иванович. Возможно, в чём-то он и прав.

Но рассиживаться было некогда. Кладоискателям надо было срочно, взяв с собой посильную ношу, небольшую часть из сокровищ Джонгмо, как можно скорее, уходить отсюда в Маньжоу-Го. Потом можно будет постепенно забрать и всё остальное. В смутные времена всё возможно.

Правда, что уж там говорить, большевики уже цепко схватились за власть на Российском Дальнем Востоке. По весям и городам, да и тайге, как себя дома, чувствовали себя красные конные отряды. Они совершали рейды, делая своё «революционное» дело. Точнее, за Господа Бога решали, кого казнить, а кого – миловать. Но лучше казнить, ибо мёртвые не страшны.

Один из таких чоновских отрядов рыскал и в районе стойбища Джонгмо, вернувшийся с Верхней Экони ни с чем. Но теперь красноармейцы не без пользы для себя гуляли по этим землям. Они знали одно: если не встретятся им на пути вражеские отряды, меньшие по численности, то, в крайнем случае, можно будет безнаказанно грабить местное население, одним словом, творить, что вздумается…

Уже нельзя было списать эти зверства и страшные грехи на анархистов. Таким вот образом, дальневосточники получили тройной удар: белогвардейцы, иностранные интервенты и… наши, доморощенные, правда, зауральские, в основном мужички в будёновках на неразумных головах с красными и синими звёздами. Таким и были эти… будёновки.

Анархисты и Оренский стояли на вершине почти пологой сопки, которая уходила своим обрывистым краем к следующей возвышенности. Они уже, как говорится, были вооружёны до зубов, но пока ещё безлошадные. Обсуждали дальнейшее своё житьё-бытьё.