Константин Дробиленко - Рулетка. Стимпанк-роман

В тщетном поиске перехода через дорогу к заветной квартире наступило время обеда. Уиндеры зашли потешить желудок в закусочную «Домик Бергера». От вывески и здания, построенного по подобию немецких домов, уже тянуло съестным духом. Дешевый ресторанчик-закусочная, и хозяин, он же официант, он же повар – породистый немец – стоял за стойкой и равнодушно почитывал газету. Опрятные столики, безупречная чистота и отсутствие завсегдатаев-пьяниц, которые вереницей тянутся туда, где пахнет выпивкой. Слишком аккуратно – и это смущало – но желудку было все равно.

Джон для придания себе важности долго рассматривал меню, стараясь с достойной медлительностью перелистывать страницы, и заказал в итоге две порции какого-то дешёвого супа. Утреннее пиршество сказалось на финансовом состоянии пары.

Ждать долго не пришлось. Казалось, хозяин предусмотрел заранее все заказы посетителей и просто выносил их с кухни. Или же все блюда из меню были заранее приготовлены. Периодически бросая взгляды на хозяина за стойкой, Джон принялся за еду. В молчании супруги поглотили содержимое тарелок. Когда последняя ложка отправилась в рот Анны, Джон оглянулся. Немца Бергера не было в зале. Решительным движением Джон встал, подал руку Анне и твёрдым шагом направился к выходу.

– Любезнейший, надеюсь, вы будете помнить о плате за обед во время краткой прогулки с вашей очаровательной спутницей? Впрочем, чтобы не портить день запоминанием вашего долга, предлагаю вам расплатиться прямо сейчас, – гнусавым голосом, растягивая гласные, произнёс немец, выскочив из кухни.

Джон был унижен. Его замысел не удался, и с чувством провинившегося ребёнка он направился к немцу, обшаривая попутно карманы пальто.

– Сэр, уже по вашим неуверенным движениям я понимаю, что у вас не хватает денег! – произнёс немец и окинул взглядом Анну с ног до головы.

– Странные выводы вы делаете, господин Бергер!

– Вы полагаете, что просто обмануть человека, который два десятка лет содержит ресторан? Вы слишком суетливо рыщете по карманам… – ответил хозяин, продолжая рассматривать супругу Джона.

– Вот и нет. 20 шиллингов, говорите? Сейчас я заплачу… пятнадцать, шестнадцать, восемнадцать…

Лицо Бергера расплылось в довольной улыбке. Полные щёки и складки за подбородком налились розоватой краской, что свидетельствовало об огромном удовольствии, которое испытывал хозяин.

– Не хватит! Не хватит! Я зову полицию, – нараспев проговорил Бергер.

Джон тяжело вздохнул, снял котелок с головы и отодрал подкладку. Через миг в его руке блеснула монета.

– Двадцать!

Лицо немца помрачнело.

– Черт подери! Хватило! Ох, и ловкач! Ловкач! Всего хорошего! Заходите еще!

Анна с укоризной посматривала на своего супруга, но ни слова не произнесла. Глубоко в душе она была согласна с таким поступком в условиях сильной экономии средств.

Ресторан оказался позади. Очередной поток людей подхватил супружескую чету и понёс в сторону дороги. Обоим повезло: они не разминулись в толпе и как раз оказались на нужной стороне улицы.

Непростым занятием оказался поиск нужного дома среди опрятных, ничем друг от друга не отличающихся двухэтажных домов с чистыми крыльцами и небольшим газовыми фонариками над дверью, на стекле которых были нарисованы номера домов. Улицы Лондона не отличались прямотой. Каждая извивалась в силу старания поколений архитекторов, присматривающих для своего проекта более-менее подходящее место, не заботясь об облике улицы и города в целом.

После долгих розысков нужной цифры супруги стояли на крыльце и с неуверенностью поглядывали на темно-зеленую дверь с медной массивной ручкой. Вся энергия, с которой они стремились сюда, в единый момент исчезла, словно облако пара.

– Что ты стоишь? Хочешь тут умереть от холода?! Стучи! – нетерпеливо бросила Анна.

Джон приметил это изменение в её поведении. Она никогда не проявляла нетерпения и к тому же никогда не говорила подобным тоном.

Робкий стук прокатился эхом внутри, создавая впечатление необитаемости жилья. Спустя несколько минут ничего не произошло. Джон, сложив руки на груди, ждал, поглядывая по сторонам. Он был спокоен и уверен, что пожилая женщина не сразу, но откроет им дверь. Вдруг Анна подскочила к двери и заколотила кулаками. Она была в бешенстве, было очевидно. Джон лишь удивлялся, не смея мешать супруге колотить дверь.

– Ага!!! Новые жильцы! – раздался возглас за дверью. – Минуточку, сейчас отворю! – послышались шаркающие шаги. Замок захрустел, и дверь распахнулась.

При первом взгляде на хозяйку Джона охватил ужас. На морщинистом лице не было глаз: лишь два черных, влажно блестевших пятнышка, напоминавших органы зрения. Рот был приоткрыт, обнажая желтые, местами чернеющие зубы. Губы старались сложиться в подобие приветливой улыбки. Кожа была бледной с оттенком желтого. Иными словами, старуха производила крайне неприятное впечатление, которое лишь усиливалось из-за старого тёмно-серого платья с кружевами на воротнике и дырами в подоле.

– А я все жду, когда же придёт кто-нибудь смотреть комнаты. Входите, входите, – затараторила старуха, распахивая дверь полностью и жестом приглашая пройти.

– Я полагаю, вы хотите оглядеться? Прошу, только обувь снимите! Не терплю грязи, запомните это хорошенько, коль соберётесь жить в этом доме!

Двухэтажный дом вмещал в себя четыре жилых комнаты, не считая уборной, кухни и кладовки. При благоприятных обстоятельствах супруги рассчитывали снимать две комнаты, выделив одну для детской. Другой же комнате фантазия Уиндеров отводила универсальную роль.

На втором этаже были две комнаты, сообщающиеся друг с другом. Первая была больше похожа на кабинет. Маленький письменный стол, два стула, просевший полосатый диван вдоль стены, что была оклеена тёмно-зелёными обоями. Имелось и окно с видом на огромное кирпичное здание, походившее на завод. Вторая была спальней с большой кроватью. Окон не было.

Если не считать пыли по углам, то комнаты пришлись по вкусу обоим. Супруги вполголоса делились впечатлениями и планами о покупке дополнительной мебели. Хозяйка дома слышала плохо, но улыбки и плавные жесты не ускользнули от её глаз.

– Э! Сэр, чувствую, что вы определились. Взгляните на эту бумагу и внимательно прочтите! – проговорила старушка, прерывая Уиндеров.

На куске достаточно старой бумаги было написано следующее:

«Милостивые господа, эта дама желает сдавать свою недвижимую собственность, не найдя ей достойного применения в хозяйстве. Вы, желая временно занять помещение (-я), должны знать некоторые условия:

1. Старуха неграмотная, поэтому чтение, равно как и счёт, для неё недостижимые знания.