Александр Черенов - СТАЛИН ЖИВ! Пятьдесят третий… и дальше

По всему было видно, что Берия тщательно проработал «кадровый вопрос». Так, на отдельные места, представлявшиеся ему особенно важными, он наметил не только основных кандидатов, но и «дублёров». Например, на должность начальника Секретариата МВД, весьма серьёзную в условиях бюрократического государства, «кандидатировались» сразу двое: полковник Мамулов и полковник Людвигов. Оба пользовались доверием Лаврентия Палыча, оба обладали склонностью к руководящей работе «канцелярского типа» – отсюда и сомнения Берии в окончательном выборе претендента.

Даже начальник охраны Лаврентия Палыча – полковник Саркисов Рафаэль Семёнович, «учёный» с шестью классами образования, намечался своим хозяином к повышению в должности: он должен был стать помощником начальника Первого отдела Главного управления МВД.

Берия явно планировал действовать с размахом, отнюдь не удовлетворяясь старой истиной, гласящей: «У кого в руках столица – у того в руках страна!» Поэтому он заранее подготовил список людей, которые должны были возглавить территориальные управления нового МВД в России и аналогичные министерства в союзных республиках. Его волей генерал Гвишиани должен был отправиться на Дальний Восток, Гоглидзе – в Ленинград, Мильштейн – в Прибалтику, а Цанава – в Белоруссию. Часть постов уже и так была занята протеже Берии. Например, министром внутренних дел на Украине был Мешик – многолетний друг… подручный Лаврентия Палыча.

– Ба: знакомые всё лица!

Ироническая усмешка, не спросясь, пробежала по лицу Браилова.

– Как говорится, «не стая воронов слетелась!»

Читая бумаги, Семён Ильич не мог не подивиться основательности плана «кремлёвского маршала». Берия продумал не только список тех, кого он собирался освободить, но также и список тех, с кем он собирался поступить «совсем даже наоборот». Так, в число лиц, подлежащих немедленному аресту, попали многие руководители пока ещё МГБ: генерал-лейтенант Обручников, генерал-лейтенант Судоплатов, генерал-майор Лорент и несколько высокопоставленных полковников.

– Ого! – скользя глазами по тексту, не удержался от восклицания Семён Ильич. – Да тут целая политическая программа! Даже на первый взгляд, «знамёна» – явно не наши. Ну, да об этом – потом!

Он решительно перевернул несколько страниц.

– Вот!

– Что именно?

Заинтригованный реакцией майора, к нему быстро подошёл Круглов:

Сергей Никифорович решил лично навестить давнего недруга, пусть и в его отсутствие.

– Смотрите!

И Браилов ногтем отчеркнул строку из плана Берии. Глаза Круглова тут же соответствовали фамилии: округлились.

– Деканозов? В Тбилиси?

Из текста, собственноручно исполненного характерным мелким бисером Лаврентия Палыча, следовало, что генерал-лейтенант Деканозов, Владимир Георгиевич, вчера вечером по приказу Берии выехал поездом в Тбилиси. Теперь его поездка не представляла для Браилова и Круглова никакой тайны: в тексте были подробно расписаны задачи, с которыми отправлялся туда один из ближайших сотрудников Берии.

Доверия Лаврентия Палыча к Владимиру Георгиевичу не смогли подорвать даже события последних месяцев, когда положение Деканозова, благодаря усилиям Маленкова, несколько пошатнулось, Увы, в аппарате не прекращалась «подковёрная» борьба за власть даже среди, казалось бы, союзников. Ну, это, как в стае или прайде: люди – те же животные. Особенно люди из мира политики. И ни личные пристрастия, ни «пакты о перемирии», ни совместное «чаепитие до положения риз» не могли помешать соратникам рассматривать друг друга в двух ипостасях: как потенциальную добычу – если первым окажешься у горла «друга», и как добытчика – если не окажешься. Георгию Максимилиановичу удалось добиться смещения Владимира Георгиевича с поста заместителя министра госбезопасности и назначения того на скромную должность начальника АХУ Всесоюзного радиокомитета. Фактически – завхоза.

Понижение Владимира Георгиевича в должности не прекратило общения с ним Берии. «Компетентными органами» были зафиксированы не только их звонки друг к другу, но и личные встречи. Отсюда с неизбежностью вытекало то, что Лаврентий Палыч держал эту кандидатуру «про запас». Записи его это, прежде теоретическое предположение, теперь подтверждали наглядно: Берия решил сделать Деканозова министром внутренних дел Грузии. Намёки на тему «из князи – в грязи» не смущали Берию: чем «грязнее», тем преданнее. Да, и потом, кто посмел бы намекать? Ведь «иных уж нет, а те далече» – вовсе не литературная красивость. Как минимум, в случае Лаврентия Палыча.

Поэтому Деканозов был «наделён» и «облечён». И в тот момент, когда незваные гости «злоупотребляли гостеприимством отсутствующего хозяина», Владимир Григорьевич направлялся в солнечный Тбилиси с конкретной и ответственной задачей: лично освободить арестованных по «мингрельскому делу».

Узнав о задании, Браилов не удивился. Дело было громким. И эхо его до сих пор разносилось по всем этажам «кремлёвского поднебесья». Да и, хотя бы косвенно, Семён Ильич был не чужд этому делу, а оно ему: ведь фактическим инициатором его явился «благодетель» Николай Сидорович. Тот самый – генерал Власик.

Было это в позапрошлом, тысяча девятьсот пятьдесят первом, году. Николай Сидорович тогда занимал пост начальника Главного управления охраны, и был в немалой силе. Но, вероятно, он слишком переоценил её, если отважился на прямой выпад против «самих Лаврентий Палыча». Во время одной из поездок с Хозяином в Грузию Власик получил докладную от замминистра путей сообщения Грузинской ССР. И в ней тот весьма художественно расписал «прелести» руководства Первого секретаря ЦК Компартии – и «по совместительству» бериевского протеже – Чарквиани. Автор докладной указывал на то, что, в отличие от садов и виноградников, взяточничество расцвело в Грузии при Чарквиани пышным цветом.

Срочно вызванный «на ковёр» министр госбезопасности республики подтвердил «соответствие несоответствия» Чарквиани и добавил «кое-что» от себя. Тут же «полетели головы», в том числе, и отдельно от туловища. И первой из них, разумеется, оказалась «голова» Чарквиани. На его место, Первым секретарём ЦК Компартии Грузии был избран злейший и постоянный в своей ненависти враг Берии: Мгеладзе, Акакий Иванович. Руководствуясь указаниями Сталина, Мгеладзе не задержался с чисткой партийного и государственного аппарата Грузии. И почистил он его на совесть: «самым бессовестным образом» – с точки зрения «вычищенных».

Положение Лаврентия Палыча пошатнулось, но только на периферии. Власику этого показалось мало, и он продолжил «копать» под всесильного «маршала с Лубянки». Неожиданно, но якобы в связи с кадровой перетряской, возникла тема «мингрельского национализма»: будто бы мингрелы, преобладавшие в тогдашнем партийно-государственном руководстве Грузии, вели направленную работу по подрыву межнационального единства и даже дружбы народов в республике, а также встали на путь измены Родине в форме шпионажа в пользу некоторых западных государств.