Александр Черенов - СТАЛИН ЖИВ! Пятьдесят третий… и дальше

– Что же касается сподвижников Лаврентия Палыча, – усмехнулся Браилов, – то мы с генерал-лейтенантом Кругловым…

Он специально не стал называть Круглова по имени-отчеству, дабы лишний раз не «травмировать» Хозяина. Сталин всегда бдительно относился к «неформальным» отношениям «коллег», и по этой причине мог додумать, чёрт знает, что. Чаще всего – то, чего и в помине не было.

– … уже предприняли ряд шагов в этом направлении. Так, часть лиц, намеченных Лаврентием Палычем на замещение совсем не вакантных должностей даже в реформированном МВД, уже нами «обслужена». Другая часть «кандидатов» «подвергается обслуживанию» в настоящее время.

Он наклонился к Хозяину, теперь, кажется, вполне удовлетворённому разъяснением и характером отношений с генералом Кругловым: отношения были «правильные».

– Товарищ Сталин, после анализа добытой информации мы с генералом Кругловым пришли к заключению о необходимости «подключения к заговору» близкого сотрудника Берии генерал-полковника Серова и нынешнего «госконтролёра», а в недалёком прошлом министра госбезопасности генерала армии Меркулова. Нами установлено, что оба они неоднократно за последнее время вступали в контакт с Берией. Причём, Меркулов сам навязывался Берии, намекая на руководящую должность в системе правоохранительных органов. А Серов неоднократно за последние два дня пытался выяснить у нас о судьбе Берии – хотя какое ему должно быть до этого дело: никто не давал ему таких полномочий! Тем более что Берия по своей последней должности кураторских функций в отношении органов внутренних дел и госбезопасности не осуществлял!

Внимательно выслушав доклад, он же запрос о санкции на арест «новой партии врагов народа», Сталин молча прикрыл глаза веками. Санкционировал, то есть. В этом отношении он не мог согласиться с безответственным заявлением одного гуманиста, который полагал лучшим отпустить десять виновных, чем посадить одного невиновного.

Все трое – Браилов, Жуков и Круглов – мягко сдвинули каблуки, и оставили Хозяина на попечение врачей: «труба звала». В том числе, и та «одна вторая» из выражения «дело – труба». Для заговорщиков…

Открытие Пленума решено было… открытие Пленума было решено. И так уже прошли целые сутки с той даты, которую наметил для себя Берия. Правда, задержка во времени оказалась на руку «сталинистам»: в Москву успели подъехать те члены и кандидаты в члены ЦК, которых Лаврентий Палыч «не приглашал». Те, которые остались бы таковыми лишь до внеочередного съезда – через месяц-другой, с последующим выбыванием не только из состава ЦК.

Вопреки сюжетам романов, зал, которому должно было гудеть от волнения, не гудел, а зрители, которым надлежало перешёптываться, не перешёптывались. Было тихо так, что пролети здесь муха, она бы не осталась неуслышанной, и не только сотрудниками МГБ. Народ был «нетворчески» встревожен – главным образом, мыслями по поводу самого себя. Самоконтроль каждого повлёк за собой дисциплинированность всех – до уровня «мёртвой» тишины.

Доклад, как и было решено, делал Молотов. Объявление о докладе – Первухин. Даже в тот момент, когда Михаил Григорьевич уже объявлял докладчика, Вячеслав Михайлович что-то энергично писал: времени на подготовку текста ему не дали. И не от жадности: от отсутствия.

Поднявшись на трибуну, Молотов аккуратно протёр стёкла пенсне носовым платком, предварительно убедившись в его пригодности для такой деликатной работы. Водрузив пенсне на нос, он пошёл взглядом по рядам. И не с тем, чтобы призвать – всё уже были призваны – а потому что больше нечем было загрузить взгляд. Он успел написать только «преамбулу», да и ту выучил наизусть, пока писал.

– Товарищи! Наш Пленум собрался в дни, когда партия, народ и государство подверглись тяжёлому испытанию…

Сидящие в зале затаились ещё выразительней.

– … Враги партии и народа замахнулись на самое ценное, что у нас есть: на жизнь товарища Сталина…

Вот теперь зал ахнул. Но очень дозировано и осторожно: кричать «Негодяи!» или, тем паче «Смерть врагам народа!» ещё не пришло время. Высовываться «на свою голову» и прочие интимные места никто не хотел.

– Но их вылазка провалилась!

Последовал дружный выдох. Правда, Молотов не взял бы на себя смелость квалифицировать его, как единодушный, и, тем более, как выдох облегчения. Народ выдыхал в унисон, но каждый своё. Вячеслава Михайловича не нужно было инструктировать на тему «Враг не дремлет!»

Поэтому он и не обольщался: в зале действительно было немало тех, кто предпочёл бы другой сценарий развития событий. Теперь им приходилось мимикрироваться под преобладающее настроение. Но части из них, по причине искреннего расстройства финалом, не удалось замаскироваться, и они сидели «со своими лицами»: мрачнее тучи. Хотя, в случае любопытства «товарищей, компетентных проявлять любопытство», они могли выдать свой «непокровительственный окрас» за естественную для советского гражданина реакцию на известие «о злодейском покушении на жизнь дорогого вождя».

– Сейчас наши органы активно работают по выявлению и обезвреживанию всех, пока ещё остающихся на свободе, второстепенных участников заговора. Но о результатах оперативно-следственной работы Пленуму доложит вновь назначенный министр государственной безопасности товарищ Круглов. Я же остановлюсь на политической оценке событий.

Молотов, не торопясь, налил воду из графина в стакан, и сделал несколько глотков. Он уже смирился с тем, что доклад придётся делать «с колёс». Конечно, это дополнительно «накладывало и обязывало» – стенографисты ловили каждое его слово, но зато не ограничивало в творчестве. А Хозяин одобрял «полёт мысли». Если, конечно, она – мысль, то есть – «летела правильным курсом». Курсом, заданным Хозяином.

В контексте директивы «верной дорогой идёте, товарищи». За такую самодеятельность Хозяин не только не взыскивал, но и поступал в точном соответствии с установкой «чудища дивного» из сказки Аксакова: «не накажу, а награжу!». Оставалось лишь постараться «соответствовать» – и по форме, и по существу.

– Достоверно установлено, что организатором и вдохновителем заговора являлся член Президиума ЦК Берия.

Впервые за много лет Лаврентий Палыч не оказался не только… «Лаврентием Палычем», но даже «товарищем».

– Он же и отработал за всех Борджиа, вместе взятых.

Народ не понял – и Вячеславу Михайловичу пришлось «опуститься до уровня».

– Ну, то есть, опоил товарища Сталина, и совсем даже не вином. Опоил пусть и чужими руками, но своим умыслом. Ближайшими подручными Берии – и это тоже установлено достоверно – являлись лица из высшего политического руководства страны: члены Президиума ЦК Маленков, Хрущёв, Игнатьев. Заговорщики намеревались не только захватить высшие посты в государстве, но и начать демонтаж Советской власти.