Станислав Радкевич - мечтатель_солдат_бунтарь. Головоломка

– Про нас… Про тебя.

– Я не тема.

– Ты – ты. Зачем ты так? Ты же…

– Скорее уж ты…

– Ну уж… Я что? А вот ты…

Круг скучно замкнулся. Вятр налил гостье бокал красного, а себе – рюмку водки.

– За тебя!

Водка сосулькой пролетела в Олегову глотку. Перед глазами немедленно зарябил формуляр с подписями за выдвижение Доброжилова: половина граф заполнены, половина – пустые.

– О чем ты думаешь? – удивилась Майя. – У тебя в глазах клинопись…

– Цифры, наверное.

– Мы… Ты можешь забыть про работу? Хоть на час…

«…А вдруг у меня с ней не получится этой ночью? Я же должен, раз она здесь…»

– Ладно. Закрой глаза, пожалуйста…

– Окей.

– Закрыл?

Минуты три он сидел, по чесноку зажмурившись, и открыл глаза, лишь услышав шелест душа в ванной.

С рюмкой водки он перебрался в кресло. За окном синела, искрясь, крыша соседнего дома, над которой блистал бриллиантовый Сириус. Меланхолично мяукал Майкл Фрэнкс.

Олег стал клевать носом, но тут вернулась баядерка. От цветаевских очков и до девчоночьих коленок она была задрапирована красным махровым полотенцем. Вятр поставил недопитую рюмку на подлокотник кресла.

– Оп-па!

Полотенце упало на пол. Белое тело баядерки было порезано на крупные ромбы черной сеткой. Под мягкий фанк она игриво повела сетчатым бедром…

– Тебе нравится?

Вятр расстегнул штаны, баядерка опустилась на колени. Зеркало отражало линейные перемещения в стиле германского порно. «Das ist Fantastich!.. Ya, ya…»

– Ты просто устал… – примирительно промурлыкала Майя наконец.

– Эта кампания меня точно ухандокает. – Олег растерянно огладил ладонью глобус головы.

«…Ухандокает? Было время, губернаторская кампания в Иванове по зверству ничуть не уступала президентской. А тогдашняя фокусница орала у меня в номере каждую ночь. Я старею, Господи?..» 30 30 Случай из жизни. В 2000 году команда кандидата Тихонова работала в здании, где раньше был крематорий сумасшедшего дома. В одну безлунную ночь офис взломали, сняли информацию со всех компьютеров и украли ноутбук райтерши. Лишившись результатов работы за несколько лет, она в агитационной газете зло высмеяла технологов губернатора. Те пожаловались в Кремль, обвинив команду претендента в разжигании социальной розни с целью захвата власти в Ивановской области. Тихоновские консультанты обратились в Российскую ассоциацию по связям с общественностью (РАСО), предложив квалифицировать действия оппонентов как неэтичные. Слава богу, обошлось без гражданской войны в отдельно взятой губернии.

– Что-то со мной не так…

– Болит что-то? У меня есть анальгин. Или?..

– Голова отдельно, тулово отдельно…

– Выборы эти… Кто это выдержит?

– Ничего, спасибо. – Олег быстро-быстро заморгал в темноте. – Спасибо, Май.

– Надо поспать, наверное. И…

Они помолчали. В лазоревой толще аквариума парили опаковые вуалехвосты. Сомик ел.

– Я тут, Май, неделю пытался втолковать пиарщикам, как соединить Иванова с пошлостью, а Доброжилова – с культурой. Не тут-то было! То есть фишки «быть – не быть», «россияне-сталкеры» народ еще ловит. А «пошлость – культура» – уже ни х… ра!

– Не так-то просто все это.

– Но ты-то…

– Честно? Не все. Вот в нашу первую ночь в Москве… Помнишь, какие вкусные оладьи тогда получились? Мне тогда казалось: все так ясно. А сейчас… И потом, разве ты раньше сводил их, разводил – культуру и пошлость?

– Садишься за стратегию – все видится иначе. Что культура там – не два музея и три театра, а инструмент для выживания людей в ландшафте. Нету культуры – нету людей. Да и ландшафт «плывет».

– Но вообще-то в «нулевые» культура… у социологов любимая тема была… Наш завкаф о ценностях пятьсот страниц наваял. А вот культура и пошлость… Это какой-то новый… поворот.

– Пошлость – растворение «я» в «мы». И дальше – промывка мозгов: мы хорошие, они плохие. Отрицание культуры то есть. Война.

– …А он все углы сглаживал. Я ему сколько раз говорила: дожимай… Ты в статье одно слово недопишешь – где-то в деревне последняя бабушка отойдет. А он… И мы врозь. Ему – Олимп. Мне – поле… 31 31 «Полевая» социология (включая фокус-группы)? Русское поле? Поле как граница между небом и землей, раем и адом? Черемуха часто по-цветаевски не говорит – бормочет, ворожит, камлает. Поди пойми, что означает каждое слово, когда важнее звуки и ритм. Простите, читатель! Я не могу с ней справиться…

– Этот Доброжилов, может, последний, кто может Россию от распада спасти. Он не на бумаге, прямо в жизни создает… такие… сплотки людей, которые… Без которых, я думаю, России давно бы уже и не было.

«Вольное бла-бла, – удивился Вятр, – работает как афродизиак?»

– Музыка кончилась… – подсказала Майя.

– Музыка никогда не кончится!

Олег упруго выпрыгнул из кровати и прошлепал по холодному паркету к плейеру. Нью-йоркского ипохондрика Фрэнкса сменили бесноватые исландцы – «Меццофорте» 32 32 Лучшая композиция Mezzoforte, наверное, все-таки Midnight Sun («Полуночное солнце»). Под нее конец главы читался бы живее. . На лету Вятр подхватил с кресла рюмку водки и выплеснул остатки внутрь себя.

– А мне?..

– Конеч-чно.

Олег уверенно двинул ладонь по пупырчато-сетчатому телу Майи: иду на вы! Она с готовностью развела ноги: иди!

– К черту эту сетку…

– …

Тенета были разодраны, паук заколот. Патоковая Майя, млея, маясь, потекла сквозь Олеговы пальцы. «Космос – ад, – мимолетом догадался он. – Рай – на кончике клитора!»

Леха Рысь и Прокл Штурман скрепя сердце шли на дело. Свежесрубленная сберкасса хищно щерилась среди косорылых мужицких изб. Оба – и Штурман, и Рысь – были в бегах: одна ошибка – загремишь на четвертак 33 33 25 лет, максимальный срок заключения в послевоенном СССР, где формально не существовала смертная казнь. .

В сберкассу ввалились с гоготом и шутками, как вольняшки. И чуть было не дернули назад. За столом для посетителей корпел над бумажками молодой лейтенант-гэбист.

Но Леха уже пер прямиком к окошку сберкассы, тянул из-за пазухи ворох облигаций, отработанно ронял одну на пол.

– Привет совслужащим!

– Здрас-с-сте. – Кассирша сонно повела коровьими глазами.

Лейтенантик тыкал ручкой в чернильницу и, скрипя пером, выводил кривые буквы в квитанции. За стойкой весь обложился гроссбухами лысый старик с серебряной бородой. От печки постреливали глазками две старшеклассницы в одинаковых длинноухих шапочках.

– Вот, возьмите. – Кассирша протянула посетителям газету с «выигрышами», пошелковевшую от перечитывания. – Посмотрите сами.

– Посмотрите лучше вы, девушка, – травил Леха. – У вас, чую, легкая рука.