Станислав Радкевич - мечтатель_солдат_бунтарь. Головоломка

– Предлагаю объявить благодарность нашим костровым – Петру и Павлу, – чисто и четко, как на лекции, провозгласил Сопчук. – Молодцы!

Петька косолапо потоптал новгородскую травушку в смущении. Пашка тремя пальцами, как голливудская звезда, помахал публике.

– Ну вот и прекрасно! – Сопчук энергично потер ладони над огнем и опустился на пенек.

По правую руку от профессора плюхнулся штатный угодник Пашка. Слева от Сопчука, кокетливо вильнув попкой, присела Маринка Красавченко. Отличница Клеманова подсунулась к комсоргу Димке, и композиция в целом была завершена.

– Сегодня четверг! – провозгласил Сопчук. – Что из этого следует?

– Что завтра пятница, – тихо прогудел Миха.

Димка ткнул ироника локтем. Сладковатый картофельный самогон без остатка растворял мозги студиозусам. Но комсорг и без мозгов помнил: замзавкаф – один из главных по набору в аспирантуру. Не стоит острить ему под руку.

– Завтра, коллеги, последний день наших мытарств, – провозгласил Сопчук. – В субботу мы возвращаемся в Питер, а в воскресенье , не побоюсь преувеличения, воскресаем для новой жизни!

Студенчество не могло дождаться, когда заветные корнеплоды запекутся в золе.

– Мне всегда нравилась ваша группа, – продолжал профессор. – Вы по-настоящему дружите, это очень важно.

Петька подбросил в огонь сучьев, и костер упруго запрыгал в экзистенциальной пустоте.

– Я не шучу. Помогайте друг другу. – Сопчук элегантно улыбался, хотя зацепил вроде бы серьезную тему. – Воистину, «как Я возлюбил вас, так и вы да люби́те друг друга» 24 24 Иоанн (13:34). .

– Да, я б Красавченке вдул… – мечтательно прохрипел Миха.

– Заткнись, падла, – любовно посоветовал Димка.

Апостолов обступал худосочный осинник, словно облитый лаком. Падала гаденькая мокрядь, урина мира.

– В который раз мы помогаем спасти урожай славного «Знамени Ильича»? – упорно силился Сопчук поднять дух адептов.

– В третий, Ксан Анатольч, – с подхалимской готовностью подсказал Пашка.

– В третий, типа… – сомневалось студенчество.

– В третий! – подтвердил профессор. – И что же, многое изменилось в колхозе за три года?

– Да ни х…я, – тихо констатировал Миха.

Димка насторожился. Как ни силился кум 25 25 «Кумовья», или штатные сотрудники КГБ, работали не только на каждом советском предприятии, но и в каждом вузе, вербуя агентов среди студентов и преподавателей. Двужильный подловить Сопчука, тот откровенничал со студентами лишь наедине. Поэтому его антисоветчину , с учетом гласности , можно было замалчивать. Но сегодня он кусанул «агрогулаг» при дюжине 26 26 Студентов было именно двенадцать. Агент не ошибся. свидетелей. «Не сообщу я – сообщит кто-то другой», – догадывался комсорг.

– Ой, картошка поспела! – вскрикнула Красавченко, катая в белых ладонях черный, как яйца черта, корнеплод.

– Берите соль, ребята, – пробасил ответственно Петька.

– Налетай, орлы!

Жующие апостолы не в силах были ни внимать, ни проповедовать. Дождик усилился.

Сопчук очистил картошину покрупнее и незаметно сунул ее Красавченке.

– Да ждравштвует «Жнамя Ильиша»! – с полным ртом прошамкал Пашка.

– Виват ЛГУ! – оживало студенчество.

– По-хорошему вам завидую, друзья. Гласность и перестройка приведут к восстановлению частной собственности в стране, – продолжал Сопчук, – а далее неизбежно будет создано правовое государство в СССР, и вам выпало быть участниками всего этого. Надеюсь, коллеги, вы помните, что такое правовое государство?

Сопчук посмотрел на Пашку.

– Ну, это государство, в котором господствует право… – суетливо промямлил угодник.

– Паша, Паша, не балуй! Слон тебе откусит х…й, – тихо продекламировал Миха.

Потревожив дворовую классику, будущий генпрокуратор отрубился, уронив невеликую свою голову промеж державных сапожищ.

Апостолы растерялись.

– Правовое государство – это юридическое выражение демократического гражданского общества, – привычно выручила группу отличница Клеманова. – В правовом государстве нет ни одной организации, ни одного должностного или частного лица, стоящего вне закона.

– Прекрасно! – воспрянул Сопчук. – Но, надеюсь, вы понимаете, коллеги, сколь далеки мы еще от этого идеала!

«Опять контра…»

– В нашем обществе есть целые корпорации, стоящие над законом. И прежде всего это КПСС…

«Он думает, он самый умный, – съехал комсорг в уютную колею пошлятины, – а от умников один бардак в стране».

– Чувствуете драму наших дней? С одной стороны, слабость и несовершенство государственных средств защиты гражданина. А с другой – партия, которая стоит вне и над государством.

«Час от часу не легче…»

– В университете, на лекциях я не мог говорить вам об этом. Но сегодня, здесь – скажу! Исторически понятие права зиждется на христианском постулате равенства людей во грехе. Всех нас уравнивает грех.

«Грех-х-х…» – эхом отдалось в голове у Димки. Сладковатая колхозная самогонка вытравила из его головы последние остатки коммунистической морали. Он взял за руку Алену Клеманову и повел ее куда-нибудь подальше от трудового коллектива. А некое озорное змееподобие подмигнуло ему с осины искусительским глазом капитана Копейки…

– Все люди, говорю я вам, грешны в равной мере. От Адама и Евы мы действуем по наущению дьявола, грешим против Отца нашего. Но Он милостив и дает нам право каяться, исправлять ошибки!

Осинник расступился. Лишь редкие стрелы солнца пробивались сквозь лесной сумрак до муаровых мурав. Ева-Аленка прижалась хрупкими лопатками к неохватному стволу секвойи, разбросав тонкие руки, и Адам-Димка впервые заметил, какие они разные – она и он. Его соски были – бледная вяль, ее – перезревшие земляничины…

– Праведное, правовое – это государство, в котором соблюдаются права каждого человека. Право на коллективную собственность там равно праву на частную. А право на общественную деятельность – праву на частную жизнь. Одним словом, только правовое государство дает человеку свободу. Право – Бог!

Красавченко, хлопая глазищами, втихомолку кончила подле Учителя. Петька сорвал лыжную шапку и принялся тереть ею макушку, и без того покрасневшую от умственных усилий. А Димка растроганно трогал черненькие пружинки в промежности Евы-Клемановой…

– Один из вас предаст меня, – вдруг страшно тихо предсказал Сопчук, – а остальные отрекутся.

– Осанна профессору! – выкрикнул тут кто-то из апостолов.

– Виват гласность!

– Ур-р-ра-а-а!!! – заорал спросонок прокуратор.

– Не пей больше, – тихо попросила Аленка.

– А чё тут пить?