Станислав Радкевич - мечтатель_солдат_бунтарь. Головоломка

Димка встряхнул бутылку перед глазами. Зеленый первач змеюкой взвинтился под самую затычку – и тут же опал на дно. Ад – рай, рай – ад: они есть. Но разницы между ними нет. Все относительно, доказал Эйнштейн.

– Мне так не нравится, когда ты пьяный…

– А ты тоже выпей.

– Не могу. Ты же знаешь, Дима, я не пью.

– Знаю: мы разные. Ты отличница. А я говно.

Зной в сушилке стоял ровно как в раю, но секвой не было. Были лишь развешанные на просушку вонючие шмотки да разбросанные повсюду сапоги апостолов.

– Тебе нужно просто памятник установить, Алена Клеманова. В смысле – бюст на родине героини.

– Бюст… – закомплексовала было Клеманова. Но тут же исправилась: – Ну какая же я героиня?

– Если б не ты, кто бы дал отлуп Сопчуку?

– Да какой там отлуп… Он ведь задавал свои любимые вопросы – про правовое государство, права человека. Я уверена, ты тоже все это знаешь.

– А я не уверен.

Они сидели на Димкином ватнике, распятом на полу. «Х…р ее знает, как к ней подъехать в этом бардаке», – сомневался будущий президент России.

– Одно я знаю… – Димка вдруг обхватил субтильную отличницу мохеровыми клешнями.

– Что? – пропищала та, упираясь.

– Что я… тебя… люблю…

– Неправда!

– Правда!

Силы Аленки словно удесятерились. Клешни комсорга не удержали добычу. Отличница прижалась спиной к двери, запертой изнутри на ключ.

– Классно это у нас получается… – просипел Димка. – Целуемся, милуемся, а зачем?

Аленка всхлипнула. Она не понимала, кто такой этот Димка Иванов, и нежный, и грубиян одновременно. Но она твердо помнила: в двадцать один год мама уже вышла замуж. И ровно через девять месяцев родила ее – Аленку.

– Ваще не догоняю, зачем все это. – Димка тупо сидел у стены, раскинув бесполезные ноги. В его голове, как карты с девками, еще тасовались позы отличницы на ватнике. Но момент был упущен. Вся страсть из комсорга вытекла, как кипяток из распаявшегося чайника.

«Он, наверное, хотел овладеть мною, – догадывалась Аленка. – Но я не могу так. Притом в сушилке. Мы же должны расписаться . Вдруг я забеременею, а он меня разлюбит? Мама права: главное – оформить отношения по закону».

– В молчанку будем играть? – пробулькал Димка.

– В жизнь, – точно предсказала отличница.

Дверь отлетела – на пороге стоял Андрей Могила.

Одному Богу было ведомо, как войдет русский богатырь в тонкую кишку французской кафешки на Пятницкой. Но он как-то вошел. И, увидев Олега, как-то даже продолжил движение, отчего звякала посуда на столиках и таращились испуганно посетители. Технологи обнялись. Олег минуту чувствовал себя погребенным глубоко внутри Могилы. Как пробка, он выскочил оттуда на волю.

– Добрейший вам вечерок, – пропищал человечек с золотой мышкой на лацкане пиджачка.

– Лапкин, – представил спутника Могила. – Спец по спецпроектам.

– Извиняюсь, по спецоперациям, – аккуратно уточнил человек-мышь.

– Вот это самое, – согласился Могила. – Сам-то как?

– Поднимем?

Подняли.

– А мы вот с Лапкиным из Украины, – с вызовом проговорил Могила. – У них там весело: харбузы́ с ведро и выборы без перерыва… А у вас тут чё-то сыровато, – обличительно гудел суперполевик. – Супостатские апээмы вон прям в распивочных развешаны. – Он мрачно кивнул на портрет президента Иванова в красном углу. – Почему не Ле-Пен? – пуганул субтильную официантку.

– Простите?

– Шучу. Чой-то вы тут Иванова-то присобачили?

– Ой, да это еще до меня было.

– А давно ты работаешь?

– Давно. Месяц.

– Давно, – согласился Могила. – Тухловато тут у вас, – повторил он, глядя Олегу прямо в глаза.

– Я ох… ваю от этой кампании. Кремль все СМИ под Иванова нагнул…

– А по мне, так это даже и лучше. Чем меньше «смей», тем больше «поля».

– Обсчитали вы его, «поле» -то?

– Обижаешь, Олежа. Какая там у нас куркуляция, Лапкин?

– Извиняюсь, коллеги, стоит ли такие вопросы… при посторонних?

– Не бэ, Лапкин. Это мы с тобой на Крещатике посторонние. А здесь мы дома. Расея. Или уж все здеся под немца легли?! – Могила, грозно нахмурившись, оглядел было оживших посетителей.

В кафешку, будто инопланетный десант, вдруг ворвались центурионы ЦАО 27 27 Аббревиатура: Центральный административный округ – один из десяти административных округов города Москвы. , размахивая дубинками, похожими на фаллоимитаторы. Но им навстречу уже выдвинулся спец Лапкин, отчего пришельцы тут же смешались, а затем и стали по одному – по двое покидать помещение.

Могила меж тем вступил в переговоры с метрессой. Согласившись оплатить битую посуду и «чего там еще», он просил лишь уступить ему портрет президента, чтобы якобы «повесить его у себя в гостиной». Втройне получив по счетам, метресса якобы даром отдала дебоширам копеечную фототипию.

Центурионский старлей уж и не чаял, куда бы спровадить стремную троицу. Великодушно он предложил подбросить их на служебном транспорте куда-нибудь на Арбат, или на «Пушку», или даже на Разгуляй…

За это авансом его произвели в начальники ГУВД Москвы. «Мели, Емеля, лысый хрен», – философски помыслил лейтенант. Но Вятрову визитку все же не выкинул – сунул в нагрудный карман штатного комбинезона. «И верблюд – подарок, и пуговица – подарок», – вспомнил любимую отцовскую поговорку…

– К величайшему сожалению, у нас аншлаг, господа! – встретил гостей набриолиненный мэтр «Пирогов» на Большой Дмитровке.

– Не люблю пидоров, – вполгуда прогудел Могила. – С «Пирóгами» договаривайся лучше ты, Олежа.

– Не стоит держать на морозе такого человека, – нарочито громко проговорил Вятр.

Мэтр внимательнее присмотрелся к тучнолобому лому с портретом президента под мышкой и на всякий случай проводили троицу к угловому столику, смахнув с него табличку «Reserved».

– Нам бы карту вин… – убедительно прогудел суперполевик.

– Извините, коллеги, – тихо исчез человек-мышь.

В «Пирогах» экзальтированно гомонила начинающая богема и молотил по бошкам техно-фанк-джаз (а может, и этно-джаз-рок – Вятр не особо отягощался музобразованием).

Технологи заказали текилы.

– На федеральном «поле» вспашка должна быть тройная. Или четверная, – вдруг загудел Могила, будто только и ждал отлучки Лапкина. – Есть у меня одна команда из Нижнего… Колбасьева знаешь?

– Нет.

– Вот. Они проводят, типа, собрания трехсторонние: кандидат, управляющая компания, жильцы. «Управленцы» там сговариваются с жильцами, как совместно распутывать коммунальные заморочки, а кандидат зарабатывает на этом очки.

– Цена вопроса?

– Средняя. Этот Колбасьев хочет в доброжиловской кампании хоть каким боком поучаствовать. Он там еще из демократов немцовской волны. У него к Иванову свой счет имеется.