Слава Соло - Туда, где ты

Мне даже не нужно смотреть на фаворитку короля, она опаляет меня жаром ненависти, оставляя ожоги.

– Ваша дочь бриллиант, герцогиня, – произносит король, немного подумав.

– Благодарю Вас, Ваше Величество. – мама поднимается из реверанса и король касается моей руки, позволяя взглянуть на него.

– Я помню Вас, Клеменс, но ещё никогда прежде Вы не сияли так ярко.

Я понимаю о чём он. Смотря на себя в зеркало последние несколько недель, я стала отмечать, что выгляжу совершенно иначе. Но истинная причина этого блеска в глазах сейчас находится в апартаментах, затерянных на одной из улочек Парижа.

– Это лишь дорогие ткани и подобранные драгоценности, благодарю Вас, – отвечаю я, стараясь вести себя сдержанно, ни к чему провоцировать де Монтеспан.

– Нет, есть что-то ещё, – задумчиво говорит король.

– Уверяю, приди я сюда в мужском платье, Вы бы и не заметили моего присутствия.

Король разражается смехом и это плохой знак, потому что Атенаис бросает на меня злобный взгляд.

– Что же, я готов проверить Вашу теорию, – задорно подхватывает он, – через недели в Версале состоится бал-маскарад и я настаиваю на том, чтобы женщины примерили на себя мужские платья.

Сейчас он выглядит не как король, а как озорной мальчишка, просто наделённый правом делать всё, что ему вздумается. И именно этой возможностью он и пользуется, ввергая нас в шок этим предложением.

– Это шутка? – хмурится Атенаис, первая пришедшая в себя. – У меня уже приготовлен наряд Афродиты!

– Ничего, воспользуешься им в следующий раз, – веселится он, – такова воля короля!

После этих слов все вокруг притихают и кланяются. Наш разговор стал достоянием общественности и видимо с самого начала.

– Проверим, смогу ли я отыскать Вас, Клеменс.

Улыбаясь мне в последний раз, он, ведомый чарами фаворитки, покидает нас, вводя меня и Шарлотту в смятение. Тишина стоит в моей голове ещё несколько минут после его ухода.

Возможно, расположение короля могло бы порадовать меня ещё несколько недель назад, но сейчас мне это вовсе не на руку. Скорее всего, придется бежать, а если король узнает об этом теперь, когда он заинтересовался мной, то дело плохо. Один вопрос когда тебя ищет герцог и совершенно другой, когда – король. А матушка точно не упустит случая прибегнуть к его помощи.

Мне нужно разочаровать его. Тогда мой побег пройдёт менее заметно.

Погрузившись в свои размышления, я чувствую на себе взгляд полный ненависти. Поднимая глаза, нахожу в углу, откуда исходит неприязнь, собственную сестру, которая тоже наблюдала эту сцену во всех подробностях.

Видимо, мама заставила приехать и её, у Анны тоже «брачный» возраст. Она в розовом платье обильно украшенном оборками и кружевом, но это совсем не её цвет, как и не её фасон. Сестре всегда шли более строгие формы, коих она и придерживалась, так что я совершенно не испытываю сомнений по поводу того, кто выбирал для неё платье.

А собиралась она тихо и взяла второй экипаж, лишь бы не встречаться со мной. Остаётся только догадываться, успела ли она сообщить матери и Джозефе.

И ответ не заставляет себя долго ждать.

– Я знаю о твоей позорной связи. – без прелюдий сообщает мама, сохраняя улыбку на лице, чтобы никто из окружающих не смог заподозрить нас в том, что что-то в нашей идеальной жизни идёт не так. – Как ты смеешь так бесчестить меня, Клеменс?

– Мама, всё совсем не так, – отвечаю я, пытаясь подражать ей, делая беззаботное выражение.

– Твоя сестра не поскупилась на подробности. Ты встречалась с ним каждый день на протяжении последних нескольких недель. Это недопустимо и неприемлемо. Я боюсь даже подумать о том, что могло произойти. Анна сказала, что вы не сидели в пекарне, а где-то уединялись. Клянусь богом, Клеменс, если я узнаю, что ты вышла за рамки и позволила этому отрепью, этой челяди, этому..

– Мама! Не называй его так! Его зовут Джозеф Вьен и он чудесный, он понравится тебе, стоит лишь узнать его поближе! Прошу тебя, он очень хочет встретиться с тобой, чтобы попросить моей руки!

Мы постепенно выходим из общего зала и попадаем в другой, где царит полумрак и нет ни одной живой души. Вот здесь и начинается настоящая атака.

– Ты, видно, рассудок потеряла? – глаза Шарлотты наливаются кровью. – Стать женой пекаря? Ты не в своём уме, Клеменс?

– Мама, но если ему пожалуют дворянский титул..

– Даже, – мать поднимает палец вверх, – даже, если это и случится, то он всё равно никогда не станет тебе ровней. Он всё равно останется крестьянским сыном, ходившим босым в землянке. Общество никогда не примет этот союз!

Моя последняя надежда рухнула. Липкая, гадкая реальность, где люди делятся на классы, воздвигает стену между мной и моей семьёй. Они никогда не примут моего решения, а я никогда не смогу отказаться от Джозефа.

– Я хочу знать правду. – с металлической яростью цедит мать. – Как далеко вы зашли в этом распутстве?

– Мама!

– Отвечай! Живо!

На секунду в голове мелькает шальная мысль придумать какую-нибудь небылицу, чтобы отрезать пути к отступлению. Если бы у нас с Джозефом и правда была бы близость, то Астору я после такого была бы уже не нужна.

Но сказать такое, значить очернить Джозефа, а этого мне не позволяет сделать совесть, поэтому я обреченно выдыхаю, тихо говоря:

– Ничего не было.

Кажется в моём голосе звучит ещё и разочарование, потому что не смотря на видимое облегчение, у матери начинает подергиваться глаз и одна бровь взлетает вверх.

– Спасибо Господу, что уберег тебя.

– Он тут совершенно не при чём! Это Джозеф! Он относится ко мне с таким уважением и трепетом, как ни один мужчина на свете. Мама, прошу тебя, дай ему шанс, хотя бы поговори с ним!

– И как ты себе это представляешь? – надменно произносит она. – Я должна зайти в булочную и сесть за один стол с безродным пекарем?

Слёзы обиды подступают к моим глазам. Мне так не хватает Джозефа именно сейчас. Он всегда умеет находить правильные слова, а я только всё порчу своей горячностью.

– Ты не вернёшься домой сегодня. – тон Шарлотты непреклонен. – Ты останешься в Версале, в моих покоях. Будешь дожидаться здесь маскарада, на котором герцог де Буйон сделает тебе предложение.

– Я не выйду за Астора. – упрямо говоря я, выводя мать из себя снова.

– Да как ты смеешь перечить мне, дрянь! – взвивается она и я на какой-то миг даже опускаю глаза под её взглядом, теряя всю свою уверенность. Сейчас передо мной не мама, а женщина, привыкшая добиваться того, что хочет любым способом, не привыкшая к тому, что ей говорят «нет». – Ты сделаешь так как я сказала. Иначе твоего проклятого пекаря отправят на галеры, а тебя я запру в комнате, где ты проведёшь остаток своих дней взаперти на воде и хлебе, а каждый новый день будет невыносимее предыдущего!