Александр Афанасьев - Врата скорби (Часть 1)

– Здорово дневали… – Григорий сразу взял быка за рога

– И вам здравствовать…- степенно отозвался атаман – решился все таки?

– Мое дело. Мое и казаков – мгновенно ощетинился Григорий…

– Да ты копытом то не бей… ишь, как конь… Норовистый. Тебе норов то в армии не сбили?

– Еще норовистей стал.

– Ну, смотри… Хряпнем что ли?

Перешли в угол кабинета, там стояло что-то навроде уголка на своих – стол, да два старых, уже лезущих набивкой кресла. Разбойничьи подмигнув, атаман достал из-за кресла большую, наполненную мутным четверть, два простых, граненых стакана. Аккуратно, ни капли не пролив, разлил драгоценную жидкость.

– Ну… как говорится… будем. За Русь матушку, за царя-батюшку, да за нас – казаков на тихом Дону.

Жидкость была не просто крепкой – она валила с ног, рвала горло, обжигала. Ажник на глаза слезы наворачивались.

– Что это? – прохрипел не готовый к таким переделкам Велехов, силясь хлебнуть обожженным горлом немного воздуха.

– Крепка, а! – радостно воскликнул атаман, хлопнул по пузатому боку бутылки, как хозяин лошадь хлопает, только не так сильно – это мне с Чира привезли… в знак уважения, так сказать. Горит как факел… градусов семьдесят, не меньше. На хрену настояна, да еще и мед там степной. Прямо разом – и выпивка и закуска. Довольствие одно. Будешь?

– Ни… С ног валит… мне кубыть ехать еще до постоялого двора.

– Какой постоялый двор, в правлении и остановишься, место есть.

Атаман сунул нос в бутылку, в которой еще больше половины оставалось, с силой втянул воздух – и с явным сожалением на лице отставил бутылку, заткнул пробкой… чтобы не выдохлась.

– Хороша… – повторил он, прищуриваясь – но в меру. Сами-то гоните, небось, указ царев нарушаете? [77]

– Кубыть кто и гонит – а я того не ведаю – отозвался степенно Григорий – это ты исправника выспрашивай, да станичного атамана. Вот они тебе и ответ дадут, кто винокурничает, кто безобразничает, а кто и курень свой спалил.

– Так не скажут ведь… скроете, сукины сыны

– Тогда и мне не честь языком как бабе чесать.

Атаман с силой вздохнул воздух – только не всхрапнул как лошадь – сменил тему разговора

– Как делать думаешь?

– Это ты мне скажи атаман – как ты думаешь. Потому как там – ни разу не шутки. Ты скажи, зачем нас кликнул – тогда и думать будем. А сейчас чего – слова одни. Пустые…

– Пустые, говоришь… Ты новый закон читал? О справлении казачьей службы?

– Так понапишут… мне то чего, я не первого срока призыва.

– И тебе… и всем чего. Потому как теперь – войскам право дано служить не на государевой службе, а по уговору…

– За деньги что ли? – не понял Григорий

– Ну… как сказать. Так – и в тоже время не так. Государю долг на службе… ты будь ласков отдай. А вот как вернулся – тут дело твое. Хочешь паши, а хочешь – винтовку в руки бери.

– Завсегда же так было.

– Да нет. Теперь – мы в этом сами по себе. С кем сговорились – тем и служим. Ну… не с каждым, конечно. И вот как раз на Арабском то полуострове и есть… работа.

– Ее там всегда было… бунташно там.

– Именно! А ты слыхал – сколько нефти там нашли?! Только качай, а покоя нет. И вот ты думай – если к примеру купчина какой деньги туда вбухает – а там мятеж. Убыток один.

– Так мы, казаки, купчинам служить этим будем? – Григория это задело, и сильно.

– А Государев интерес? Это ж наша земля. Я тебя не дверь открывать, да бородой перед посетителями мести – зову.

Григорий подумал, пытаясь разобраться во всем в этом. Тут и впрямь – без еще одного тычка не разберешься.

– Гладко стелешь… атаман… да спать жестко.

– Проспали уже! – голос атамана ощутимо построжал – там на территориях с начала года под сотню казаков – насмерть вбили! Полусотню с двадцать второго – минометами накрыло! Зараз – тридцать один погибший! Спим – живыми бы проснуться!

Григорий кивнул

– Твоя правда. Но и меня пойми, атаман – мне не слова нужны, а конкретно – кто, когда, чего.

– Ну так и скажу слово. Кто – скажи мне сам, только казаков первого призыва не трогай, это условие. Набирай кого угодно, хоть каторжников – был бы результат. Когда – чем быстрее, чем лучше. Время есть… но немного уже, чувствую, злое мыслится. Чего… вот чтобы всех, кто в городах орудует, по пустыням да по горам шарится – чтобы там не было.

– Эвон… Хватил. Тут все войско нужно. И не хватит.

– Там у нас – целое войско. От каждого полк – по сотне, а то и целыми полками стоят. Только скажи. Но дай результат.

– Сильно. А снаряжение?

– Пиши.

– И напишу. Ручку зараз дай, из дома без нее вышел.

– Ручку…

Атаман вернулся на свое место, порылся в столе – и доставил карандаш обгрызенный, да пачку листов канцелярской бумаги.

– Звыняй… ручки нету, пером пишу. Зараза, привыкнуть не могу.

– Достаточно и того…

Григорий долго сидел, размышляя… к атаману уж просители пошли… а он все сидел, вспоминал, писал. Смотрели он него, с любопытством – но не говорили ничего. Потом он начал писать, и писал так еще час с лишком, писал… потом перечеркивал – и снова писал. Закончил – за окном темнеть уже начало…

Как закончил – перенес все на стол атаману, атаман довольно крякнул, вчитался… и аж захрапел от досады…

– Ты… мил друг, с танка зараз головой навернулся, на службе. Я тут и не знаю половину из того что ты написал. Установка Фрезера-Нэша – это что такое?

– Пулеметная установка на два крупнокалиберных пулемета системы Браунинг зенитного типа. Можно заменить на Маузер или Эрликон

– Хватил… Ты в армии набрался – а мне платить. Ты знаешь, сколько это стоит? Возьми Максим – счетверенку, да не мучайся.

– С Максимом, атаман, ты сам воюй. Навоевались уже. Мне нужно армейское оружие, самое лучшее, какое только есть. Германское, североамериканское, наше. Но не старье со складов. Ежели пулеметы-гранатометы найдутся… даже надо найти – так совсем хорошо.

– Какие тебе пулеметы-гранатометы. [78]То ж армейское оружие.

– Армейское – не армейское, мне разницы нет. Несколько штук надо будет. Пулеметы, бронированные машины, автоматы обязательно, настоящие, армейские не те которые сейчас. Если хочешь, атаман, чтобы толк был – оружие хорошее дай. И технику.

Атаман снова скосил глаза в бумагу.

– Дай то, дай се… – ворчливо проговорил он – я ж не в тех годах, чтобы давать по два раза. Все прибегают, и только с одним – дай.

Григорий молча ждал

– Добро, казак. Раз решили – делаем. Что надо – ищи, только не расширяйся далече. Подпишу… нехай Супонин потом орет.

– Супонин? Он тут?

– А куды ж денется. На хозяйстве сидит. Жид жидом. Куркуль, одним словом.

– Но не вор же.

– Не вор, не вор, это ты верно сказал. Сколько дней надо будет?