Виталий Полищук - И на этом все… Монасюк А. В. – Из хроник жизни – невероятной и многообразной

С. Михайлова,

А. Малинина,

М. Шуфутинского,

В. Петлюры,

Т. Тишинской,

Т. Кабановой,

И. Слуцкого,

А. Дюмина,

и др.

январь 2007 г./январь 1966 г.

Этот год был для меня особо значим – я готовился через год выйти на пенсию.

Поэтому я не пошел к дочери, которая приглашала меня, делая упор на то, что мол, как Новый год встретишь, так и… Будешь один весь год потом…

Но что-то не хотелось мне никуда идти.

После 10 часов вечера я почитал свой философский труд, выпил коньяка, закусил. Потом включил телевизор и принялся смотреть Новогодние передачи.

Но смотрел я вполглаза. Я размышлял о себе, о прошедшей жизни, о том, что ожидает меня впереди. И по каждому пункту своих размышлений приходил только к неутешительному выводу.

Жизнь моя прошла как-то ломано и по большому счету – скверно. Нет-нет, кто-то может сказать о моей жизни, что все совсем неплохо. Но когда собственную жизнь оцениваете вы сами, главное – не внешняя видимость, а ваше внутреннее собственное ощущение. И если оно говорит вам – парень, ты спустил свою жизнь в унитаз – можете с уверенностью верить такому выводу: жизнь вы прожили зря!

Это – по второму пункту.

А по третьему… Ну, что меня может ждать впереди? Что хорошего?

Нет-нет, иногда у меня вдруг появлялось какое-то предчувствие грядущих грандиозных изменений, но ведь такое чувство возникает почти у каждого, из тех, кто недоволен своей жизнью и имеет богатое воображение. Называется это – самообман и самоуспокоение. Это свойственно всем, уходящим на пенсию.

Вот теперь можно сделать вывод. Кто же я? Да неудачник, в определениях и терминологии современного мира. И это ответ на пункт первый!

Но – по порядку.

Почему я считаю, что жизнь не удалась? Потому, что шансы которые мне она предоставляла, были часты и очень масштабны.

Кем только я мог бы стать! И ученым, и начальником, и писателем… А кто я есть? Жалкий учитель с перспективой грошовой пенсии…

Но может быть, вокруг меня – люди, которые поддержат меня в трудную минуту? Те, кому я в той или иной степени дорог, кого называют «плечо, на которое можно опереться в трудную минуту»?

Нет! Родители мои давно уехали на Украину, в Херсонскую область. Много лет назад именно оттуда переехала на Алтай одна из ветвей семьи Когаличенко, а потом связи между алтайской ветвью и херсонской прервались. Но вот уже лет десять, когда родители мои были уже давно пенсионерами, их разыскали представители украинской Инюрколлегии и сообщили, что моему отцу в Херсонской области завещано наследство в виде дома на берегу Черного моря с садом. Родители съездили, им понравилось, и они переехали жить на Украину. И теперь наши связи ограничивались телефонными переговорами да денежными формальностями: на мою сберкнжку «идут» пенсии родителей, а я раз в два месяца снимаю эти деньги, перевожу в конвертируемую валюту и отправляю валютный перевод в Херсон.

Родителям их пенсии вполне хватает на налоги, поддержание дома и сада в порядке и на жизнь.

Моя дочь с сыном живет отдельно, и у дочери давным-давно своя жизнь, честно говоря – не совсем понятная мне.

А более родственников у меня нет. С женами мне как-то не повезло. А возможно, каждая из них считает, что ей не повезло с мужем – и каждый из нас прав.

Есть один надежный друг. Но – именно, что всего один.

Это – философический подход, как говорили в обиходе 19-го века. Я хотел бы одного, каждая из жен – другого, и в итоге мы все были несчастливы.

Да, а женат я был пять раз.

Скажете, я сам не знаю, чего хочу? В том-то и дело, что прекрасно знаю! Причем женившись в очередной раз, я быстро понимал, что ничего хорошего и на этот раз для меня не получится…

Вот сейчас, на склоне лет, ясно, что мне всегда нужна была рядом со собой женщина хотя незаурядная и сильная, но непременно – мягкая и добрая, которая не только любила бы меня, но прежде всего – очень уважала. И требовала бы этого и от наших детей, и вообще от всех окружающих.

При таком же отношении с моей стороны.

Если говорить высоким слогом, мне нужна была женщина-защита от окружающего мира, которую я, в свою очередь, также защищал бы от всех невзгод и бед.

Этого я так и не получил. И каждая моя жена – наверное, тоже чего-то не получала от меня. Так что…

Как говорится, радости могут быть у супругов и разными, а вот беды – всегда одинаковые.

Я размышлял, приходил к неутешительным выводам, и все прихлебывал коньяк, забывая закусывать. На экране тем временем гримасничали знакомые лица (одни и те же «звезды»), звучали все те же пустенькие тексты в шумном музыкальном обрамлении, и главное – сверкали огни, периодически на телесцене вверх «пыхало» пламя, а внизу начинал растекаться туман…

Какое дерьмо!..

И мои мысли приняли еще более обобщенный характер.

Да, способности у меня и возможности на жизненном пути – б ы л и. Но я их не использовал.

Двадцать лет назад, когда все в стране начало медленно, но вся убыстряясь, переворачиваться с ног на голову, я совершил главную ошибку. Во-первых, я оказался не готов к переменам. Но таких было в нашей стране процентов 90.

Во-вторых, я не захотел принять перемены, и отгородился от них, и в результате сейчас я просто не понимаю окружающей жизни. Вообще!

Я не знаю, как правильно реагировать на происходящее вокруг. Я нахожусь в положении животного средней полосы, который вдруг оказался в тропическом лесе. Где все вокруг чужое. И между прочим – пища незнакомая и неясно, что есть можно, а что – нет, а хищников вокруг – полно, и они-то тебя съедят с удовольствием.

Тут мне стало так тошно, что я решил отвлечься и расслабиться единственным приемлемым для себя способом – послушать музыку.

Был я порядком пьян. Поэтому я свалил в полиэтиленовый пакет несколько десятков аудиокассет, взял с полки переносной двухкассетник «Панасоник» и направился в спальню. Подключив стереонаушники, я завалился на постель, закрыл глаза и скоро под звуки спокойной музыки растворился в ее мире, а сознание мое «поплыло»… Я вдруг вспомнил далекий 1965 год, и тот странный Новый год. И Рукавишникову…

«Какой дурак! – думал я. – Варюха, наверное, так бы любила меня… А я – счастье было рядом, нужно было всего лишь протянуть руку…»

«Эх, если бы можно было все вернуть… Как разумно бы я построил свою жизнь… И как бы я любил тебя, Рукавишникова!…»

Наверное, если бы я тогда уснул, ничего бы не произошло. Но нет – я решил поберечь аппарат. Заставил себя встать, и полусонный, взял в одну руку «Панасоник», в другую – пакет с кассетами и как был, с наушниками на голове, побрел в гостиную, чтобы поставить магнитофон на место – на настенную полку. И шел, качаясь и думая – эх, оказаться бы сейчас там, на улице Кучеровых, в 1966 году…