Джон Пассарелла - Холодное пламя [litres]

Брианна выдергивала ящики один за другим, вдруг она замерла и улыбнулась. Из последнего ящика она достала длинный нож с зазубренным лезвием. На этот раз ее рука была твердой.

– Я тебе лицо отрежу! – крикнула она, приближаясь. – Слышишь, Ронни? Я отрежу твою лживое лицо и затолкаю в глотку!

Кастиэль решил не дожидаться обморока.

– Беги, – велел он Малику. – Быстрее!

– Значит, Нодд убил свою дочь, – проговорил Дин, когда все это уложилось у него в голове. – Теперь понятно, почему о Ризе больше никто не слышал.

Недоверчиво качая головой, Сэм снова вернулся к ужасам, описанным на страницах дневника.

– Нодд пишет, что Риза отчасти сама виновата в своей смерти, что есть некая справедливость в том, чтобы она умерла так же, как убила мать. Но Риза умерла прежде, чем успела родить. Сначала Нодд не беспокоился об этом, потому что ему не придется привязываться к внуку, который либо умрет, либо накажет его, как Риза, – он пролистал несколько страниц. – О… я думал, он все-таки будет сожалеть об этом… а тут как раз наоборот. Он говорит о неожиданном могуществе, которое ощутил, забрав жизнь в момент рождения… Замкнутое творение. Это заставило его чувствовать себя непобедимым. Абсолютный контроль…

– Доктор с кривым комплексом ветхозаветного Бога.

Сэм листал дневник дальше и на его лице все отчетливее проступало отвращение.

– Теперь тут про других девушек…

– Ага, – Дина осенило. – Подражательницы.

Сэм кивнул.

– Он рассказывает про других непутевых девочек, которым скоро рожать. Он предлагал им и их бой-френдам деньги, чтобы те могли начать жизнь с нового листа в другом городе при одном условии: они никому не расскажут о его щедрости. Объясняет это тем, что не хочет, чтобы «его порог обивали нищие, выпрашивая подачки».

– Денежки даром и никаких обязательств, – прокомментировал Дин. – Как здорово.

– Не такой уж и здорово, – возразил Сэм. – Итак, парочки рассказывают друзьям, что собираются искать лучшей доли в другом городе. Возможно, сравнивают себя с Ризой и Ронни. Но о финансовой поддержке Нодда не упоминают. Итак, все в курсе, что парочка собирается сбежать, и Нодд убивает молодых людей, а девушек держит в плену до родов.

– И душит их, – закончил Дин. – Так что из Ларкинс-Корнер никто не уезжал.

– Пять пар, – проговорил Сэм. – Он убил их всех. – Он перевернул несколько страниц: дневник подходил к концу. – А потом тот срыв в больнице, и на этом его карьера завершилась. Не зная о жутком хобби доктора, его богатая и влиятельная семья вмешалась и защитила. Они думали, что его психика пострадала после пережитого на войне, но сам он этого до конца не осознавал, потом потерял жену, а потом и связь с единственным ребенком и будущей внучкой. Пользуясь всеобщим сочувствием, Нодд начал планировать побег… из Ларкинс-Корнер, и, что важнее, подальше от подозрений и пристального внимания. Судя по тому, что тут написано, он собирался продолжать убивать…

Сэм помолчал, недоверчиво покачивая головой.

– Теперь он считает, что Курокава – доктор Улыбашка – на самом деле учил его, но тогда он не понял, какую власть ему предлагали. Он тут без конца мелет этот вздор… – Сэм перевернул еще несколько страниц. – Он составил список того, что нужно сделать до отъезда… упаковать оборудование, уничтожить все улики в подземной «мастерской»… Тут сказано, что он не беспокоится о том, что кто-то найдет юношей, потому что он подвешивал к телам груз и топил в озере в пятидесяти милях от города. Но беременных женщин он хоронил на земле Ларкинов, боится, что их могут найти, но решает, что рисковать не стоит. Однако, как он пишет, «ситуация с Ризой – совсем другое дело».

Сэм поискал что-то на двух следующих страницах.

– Тут не сказано, где зарыто ее тело. Следующая запись о том, что нужно найти другое место и продолжить там после того, как он сделает себе новые документы. На этом дневник кончается.

– Риза была самой первой, – сказал Дин.

– Для него она была особенной. Не из-за того, кем ему приходилась, а потому что позволила убийце почувствовать власть.

– Настолько особенной, чтобы хотеть ее присутствия рядом? – Дин осветил могилу в углу.

– Дин, может, мы все не так поняли, – предположил Сэм. – Мы подумали, что появление понтианака вызвано смертью Малайи. Но это был несчастный случай. А что если это произошло через шестнадцать лет, когда Нодд убил свою дочь?

– Он снова спускается сюда, чтобы избавиться от тела…

– А Риза каким-то образом возвращается к жизни в виде понтианака.

– И ей есть, что предъявить любимому папочке.

– Звучит разумно, – согласился Сэм. – Любимый мужчина бросает ее и нерожденного ребенка на милость отца-тирана, который никогда не был к ней привязан и в конце концов убивает и ее, и ребенка.

– Став понтианаком, она начала убивать мужчин других беременных женщин, прежде чем те смогут предать этих женщин или причинить им боль.

– С ее точки зрения они все никчемные и ненадежные.

– Надо Касу рассказать, – решил Дин. – О том, что мы выяснили.

Он вытащил мобильник и проверил сигнал: связи почти нет. Он вышел в подземный ход – не бог весть что, но попытаться стоило. Он набрал Кастиэля, и тот ответил через три едва слышных гудка. В трубке что-то громыхнуло.

– Дин?

– Кас! Что там происходит?

– Я у Гринов, – доложил Кастиэль. – Оцениваю ситуацию.

Кажется, он был очень занят. Дин кратко рассказал о находках в тайной подземной комнате и дневнике.

– Нодд убил дочь и все другие пары. Риза возродилась понтианаком…

– И убила… отца, – сказал Кастиэль. Опять что-то разбилось. – Теперь любой мужчина рядом с беременной женщиной – ее законная добыча.

Связь была слабая, звук то и дело пропадал. Дин сгорбился, заткнув пальцем левое ухо, чтобы сосредоточиться на разговоре.

– Всех замочить, – подытожил он, – а Господь потом рассортирует.

– Господь никогда не участвовал в… процессе сортировки, – совершенно серьезно возразил Кастиэль.

– Не думаю, что ее это волнует.

– Дин, – позвал Сэм.

– Секунду.

– Дин, – не отставал Сэм. – Риза.

Дин выпрямился.

– А что с Ри?..

– Она здесь.

По настоянию Кастиэля Малик убежал наверх с Кьярой на руках.

Брианна собиралась убить брата, но его поблизости не оказалось, так что она временно переключилась на Кастиэля – закуска перед основным блюдом – и теперь теснила его из кухни, сжимая в правой руке длинный зазубренный нож.

Перед тем, как унести ребенка, Малик заставил Кастиэля пообещать, что он не причинит вреда его сестре. Кастиэль и без просьбы Малика не собирался этого делать, но отказ от насилия ставил перед ним тактическую проблему. Как можно мирно остановить человека, охваченного неконтролируемой иррациональной яростью?