Роберт Маккаммон - Жизнь мальчишки [litres]

Мой отец так и не довез Джейкоба Штайнера и Ли Ханнафорда до мотеля «Юнион пайнс». Они с трудом втиснулись втроем в пикап. Пришлось включить стеклоочистители, чтобы мокрый снег не мешал видеть дорогу. Отец спросил, не хотят ли они сначала перекусить. Оба его спутника ответили согласием, и было решено заехать в кафе «Яркая звезда».

– Мы бы хотели расположиться в той кабинке, что в самом конце зала, – сказал отец Кэрри Френч.

Официантка проводила их к заветному месту, вручив каждому меню.

Мистер Штайнер снял пальто и перчатки, оставшись в твидовом костюме и бледно-сером жилете. Свое пальто и шляпу он повесил на стоявшую рядом вешалку. Его седые, еще густые волосы были коротко подстрижены и торчали, как щетина на щетке. После того как мистер Штайнер и отец расположились за столиком в кабинке, молодой человек стянул с себя куртку, под которой оказалась синяя клетчатая шерстяная рубашка с закатанными рукавами, открывавшими мускулистые руки. А на его правом предплечье, повыше локтя…

– О господи! – выдохнул отец.

– В чем дело? – спросил Ханнафорд. – Здесь не разрешено снимать куртку?

– Конечно можно.

На лбу отца выступил пот. Мистер Ханнафорд присел рядом со своим старшим товарищем.

– Я хотел спросить… эта ваша татуировка…

– Она беспокоит вас, приятель?

Синевато-серые глаза молодого человека угрожающе сузились в маленькие щелки.

– Ли! – предупредительно повысил голос мистер Штайнер. – Не нужно.

Казалось, он отдает своему свирепому псу приказ «сидеть».

– Никаких проблем, – ответил отец. – Просто дело в том…

Ему стало трудно дышать, комната внезапно закружилась перед его глазами.

– Дело в том, что я уже видел раньше такую татуировку.

Какое-то время все молчали. Мистер Штайнер заговорил первым:

– Могу ли я спросить, где вы ее видели раньше, мистер Маккенсон?

– Прежде чем я отвечу, мне хотелось бы знать, откуда вы приехали в наши края и что вас сюда привело.

Отец с трудом заставил себя оторвать взгляд от нечетких очертаний черепа с развевающимися над висками крыльями.

– Я ничего не скажу, – известил своего спутника мистер Ханнафорд. – Мы не знаем этого парня.

– Верно, Ли. Но ведь мы никого здесь не знаем.

Мистер Штайнер оглянулся по сторонам, осматривая зал своим цепким, как у ястреба, взглядом. В кафе находилось около дюжины посетителей, обедавших и обменивавшихся новостями. Кэрри Френч добродушно отбивалась от приставаний парочки фермеров. По телевизору передавали баскетбольный матч.

– Можем ли мы довериться вам, мистер Маккенсон?

– Почему вы об этом спрашиваете? – удивился отец.

Что-то в манере держаться этого человека, в его быстром пристальном взгляде, мигом оценивающем обстановку, заставило отца задать следующий вопрос:

– Вы полицейский?

– По профессии – нет. Но по сути – очень близко к тому.

– Кто же вы по профессии?

– Можно сказать, что я занимаюсь историческими исследованиями, – ответил мистер Штайнер.

Кэрри Френч подошла к ним своей грациозной походкой, подчеркивающей красоту ее длинных ног, держа наготове блокнотик для заказов:

– Чем вас угостить?

– У вас есть лепешки? – спросил мистер Ханнафорд, вытаскивая из нагрудного кармана пачку «Лаки страйк».

– Прошу прощения?

– Лепешки! Есть они у вас или нет?

– Мне кажется, – терпеливо проговорил мистер Штайнер, воспользовавшись паузой, во время которой молодой человек прикуривал сигарету, – что в этой части страны их называют оладьями.

– Время завтрака уже закончилось, и мы не подаем такие блюда. – Кэрри неуверенно улыбнулась. – Прошу прощения.

– Господи Исусе! Тогда принесите мне хотя бы гамбургер.

Ли Ханнафорд выпустил сигаретный дым сквозь узкие ноздри.

– Куриный суп с лапшой свежий? – поинтересовался мистер Штайнер, рассматривая меню.

– Сделан из консервов, но только что приготовлен.

– Увы, дорогая, я не ем консервированные супы. – Мистер Штайнер строго взглянул на официантку поверх круглых очков. – Принесите мне гамбургер, как и моему другу. Только хорошенько прожарьте мясо, прошу вас.

«Проушу» – вот как он произнес это.

Отец заказал тушеную говядину и кофе.

Кэрри задержалась у столика.

– Скажите, вы ведь приезжие? – спросила она.

– Я из Индианы, – ответил мистер Ханнафорд, – а он…

– Я родился в Варшаве, это в Польше. Спасибо, Ли, я сам могу ответить за себя.

– Однако вы оба издалека, – заметил отец, когда Кэрри наконец отошла, чтобы отнести заказ на кухню.

– В настоящее время я живу в Чикаго, – пояснил мистер Штайнер.

– Все равно это далековато от Зефира. – Взгляд отца то и дело возвращался к татуировке на руке молодого человека. По-видимому, мистер Ханнафорд когда-то пытался свести ее, но безуспешно. – Ваша татуировка что-то означает?

Ли Ханнафорд выпустил дымок из уголка рта.

– Она означает, – ответил он, – что я не люблю, когда люди суют нос не в свое дело.

Отец кивнул. Краска гнева медленно начала проступать на его щеках.

– Вы это серьезно?

– Совершенно серьезно.

– Прошу вас, джентльмены, – попытался успокоить их мистер Штайнер.

– Интересно, что ты ответишь, крутой парень, если я скажу тебе одну вещь? – Отец положил на стол локти и наклонился вперед, ближе к лицу мистера Ханнафорда. – Десять месяцев назад я видел точно такую же татуировку на плече одного мертвого человека.

Мистер Ханнафорд ничего не ответил. Лицо его не выражало никаких эмоций, глаза смотрели холодно. Затянувшись, он выпустил дым в потолок.

– Человек, о котором вы говорите, был блондин? – наконец спросил мистер Ханнафорд. – Цвет волос почти такой же, как у меня?

– Да.

– Примерно такое же телосложение?

– Думаю, да.

– Так-так.

Мистер Ханнафорд тоже подался вперед, приблизив к отцу свое словно высеченное из мрамора лицо:

– Тогда я вот что скажу: вы видели моего брата.

– …Вот эти клетки должны быть тщательно вычищены, – говорил доктор Лезандер. Сейчас они были пусты. – Пол тоже нужно подмести. Будешь приходить сюда три раза в неделю, Кори, и каждый раз пол должен быть вымыт дочиста. Кроме того, надо накормить всех животных и налить им в поилки воду. С ними также необходимо играть, чтобы они двигались.

Я шел вслед за ветеринаром, который показывал мне одну за другой комнаты своего подвала. Время от времени я поднимал голову и видел под самым потолком вентиляционные отверстия.

– Сено я заказываю в тюках. Тебе придется помогать разгружать машины, распаковывать тюки – для этого нужно разреза́ть проволоку – и распределять сено по лошадиным стойлам. Должен сказать, что управляться с тюками, разреза́ть упаковочную проволоку – нелегкая работа. Проволока прочная, как рояльная струна. Кроме того, тебе придется выполнять различные мои поручения, это тоже будет входить в твои обязанности.