Йон Линдквист - Икс. Место последнее [litres]

С Хенриком все было совсем иначе. Прошло несколько лет, прежде чем Линус это понял, а Хенрик смог объяснить, почему и он нашел приют во дворе.

У обоих его родителей была постоянная работа в Каролинской больнице. Мать работала в столовой, а отец – в хозяйственной части. Они познакомились на корпоративе и вскоре родили двоих детей: Хенрика и его сестру Лиису, которая была младше на два года. Хенрик не знал, что именно потом пошло не так, возможно, все было не так с самого начала.

Они уходили на работу, возвращались в полшестого. Мама готовила ужин, папа читал газету. Семья ужинала. Затем родители смотрели телевизор, а в одиннадцать часов ложились спать. Вот и все. Когда Хенрик впервые описал ситуацию у себя дома, болтаясь головой вниз на лазалке, Матти его чуть не ударил.

– Да что с тобой такое? – сказал Матти. – У тебя же типа семья мечты. У Линуса батя овощ, у меня мать психопатка, а ты только… бу-бу-бу, родители идут на работу, приходят домой и смотрят ящик .

В тот раз Хенрик не смог объяснить понятнее. Понурившись, он оставил Линуса и Матти на детской площадке и пошел домой к семье-где-все-отлично.

С годами Линус лучше стал понимать Хенрика. Однажды он и Лииса одновременно вышли со двора и вместе пошли в школу. До этого он никогда с ней не разговаривал и после этой семиминутной прогулки длиной в вечность не собирался делать этого снова. Линус еще не встречал подростка, который бы производил более удручающее впечатление. Лииса походила на рыбу .

Немного выпученные глаза не выражали никаких эмоций, моргала она редко. Волосы – прямые и блеклые. Она почти все время молчала, а те немногие слова, которые все же произносила, говорились монотонным голосом, словно человеческий язык был ей чужд. Сложно было представить себе, что в ее теле вообще бьется красное сердце, а в венах течет теплая кровь.

Линус никогда не видел ее во дворе – только по дороге в школу или обратно, и, видимо, это означало, что почти все свободное время она проводит дома – это и превратило ее в амфибию, в рыбу, выброшенную на сушу.

Постепенно Линус познакомился и с родителями Хенрика, и они произвели такое же впечатление. К этому моменту у Хенрика развилась способность к абстрактному мышлению, и он стал использовать слово «холодно». Дома у него было очень холодно. И даже зимой ему надо было во двор, чтобы не сдохнуть от холода.

Объединившие трех мальчиков обстоятельства были разными, но результат один: каждому из них дома было плохо, и поэтому пришлось создать новый дом вместе. Нашелся и еще один общий знаменатель: дома им почти не давали денег. Линусу и Матти – потому, что денег не было, а родители Хенрика считали, что у него все есть.

Вместе эти изъяны создавали потребность в заработке и помещении. Линус уже торговал таблетками и имел связи, у Матти был дядя-дальнобойщик, который привозил домой то одно, то другое. А у Хенрика было помещение.

К каждой квартире в Сарае прилагалась кладовка в подвале. Ко всем странностям семьи Хенрика добавилась еще одна: они никогда не ходили в свою кладовку, потому что там не было более или менее… ничего.

– В смысле? – возразил Линус. – Что-то там наверняка есть. Какой-нибудь старый, ну, не знаю… кухонный стул. Какая-нибудь уродская картина.

– Не-а, – сказал Хенрик. – У родаков есть только необходимые вещи. Которыми они пользуются, пока те не сломаются. А потом выбрасывают.

– Ну а, типа, твои старые игрушки?

– У меня их было мало. Их продали. Когда я вырос.

Матти засмеялся и слегка толкнул Хенрика:

– Вот, блин, тоска какая. О моей матери можно говорить что угодно, но моя старая люлька все еще покрывается плесенью в подвале.

Хенрик пожал плечами:

– Ну, а моя – нет. Даже не знаю, была ли она вообще.

– Ну да, – сказал Матти. – Еще скажи, что спал на полу. И жрал гравий.

– Наверное, – ответил Хенрик без тени улыбки. – Ну что, посмотрим?

– У тебя есть ключ?

– Есть.

Кладовка действительно оказалась совершенно пустой: только нетронутый слой пыли на полу и такая же пыльная лампа на потолке. Мальчики стояли, засунув руки в карманы брюк, и представляли, как можно использовать эти шесть квадратных метров, как тут все обустроить. Словно по сигналу они сели на пол в разных углах, глядя на пространство вокруг и друг на друга.

– Пойдет, да? – спросил Линус.

– А то, – ответил Матти. – Пойдет.

Двенадцать кубиков воздуха в данный момент были наполнены пылью, которая поднялась с пола и танцевала в свете люминесцентной лампы, но эти двенадцать кубиков принадлежали им. В тот же день они нашли выброшенный кем-то ковер, а в последующие дни копались в мусоре и брошенных кладовках, пока не обустроили помещение, достойное трех братьев-медведей, которое естественным образом окрестили Берлогой.

В Берлоге стояли двухместный диван-кровать, кресло, угловой стол с маленькой беспроводной колонкой, а еще морской сундук, изъеденный личинками древоточца. Матти перекинул провод с лампы на потолке на торшер с большим абажуром, и теперь Берлога осветилась мягким светом. Тесно и идеально.

Поскольку Берлога имела непосредственное отношение к Хенрику, было неуместно использовать ее в качестве склада – вдруг они разругаются. Поэтому они нашли заброшенную кладовку поменьше и заняли ее, повесив на дверь мощный висячий замок, к которому у каждого был ключ. Когда бизнес начал развиваться, там хранили контрабандную водку, сигареты и то, что удавалось украсть из погрузочно-разгрузочных терминалов.

Торговлей лекарствами занимался только Линус, но часть выручки он откладывал в сундук, на который тоже навесили замок. И у остальных были собственные проекты, которые наполняли общий котел деньгами. Они были братьями, карху, медведями, королями Сарая.

Вместе с тем каждый из них понимал, что на самом деле они лишь мелкие сошки. В четырнадцать-пятнадцать лет они предприняли вялую попытку выделиться и набили самодельные татуировки. Парни посмотрели в Интернете, как это делается, но поскольку ни у кого из них не было склонности к искусству, все кончилось тем, что у каждого на плече появился треугольник, небрежно наколотый синими чернилами. По крайней мере, это подтверждало, что они единое целое и стоят друг за друга горой.

Пребывание Линуса в исправительном центре нанесло ущерб их бизнесу, но окончательно их пути разошлись, когда Линус и Хенрик перешли в старшую школу, а Матти получил место практиканта в фирме, занимающейся электроснабжением. Братство никуда не делось, и каждый знал, что двое других всегда помогут, но их бизнес и единство были словно незасеянное поле. Все трое скучали по тем золотым временам, когда они в легком подпитии сидели в Берлоге, слушали музыку и перебирали вырученные деньги, одновременно строя все более грандиозные планы на блестящее будущее. Ощущение, что возможно все. Им его не хватало.