Констанс Сэйерс - Четыре жизни Хелен Ламберт

– Лоуренс Уэлк? [87] Американский аккордеонист и телеимпресарио.

– Думаю, да. – Люк усмехнулся. – Мари любит телевидение.

– Еще один гость из ада.

– Да, но надеюсь, это не портит тебе настроение. – Притянув Сандру, он слился с ней в поцелуе. – У тебя всегда были очень красивые волосы, – почти прошептал он. – Теперь они чуть светлее. Ты возвращаешься в этот мир совершенно иной и ничего обо мне не помнишь. Зато я помню все. И хуже ничего быть не может – не иметь понятия, кем ты станешь на этот раз. Ты утверждаешь, что Рик другой, но ты тоже для меня всегда разная. И это настоящий ад.

– Ты скучаешь по Норе?

– Да, скучаю. Мы были очень счастливы. У тебя ее воспоминания, но при этом ты – не она. Я тоже так думал когда-то. Считал, что все твои версии одинаковы, но вы трое все-таки не одно и то же. Нора мертва. Моя Нора мертва. Прямо как твоя версия Рика.

Его слова задели девушку, хотя он и не думал обижать ее.

– Я любила его. – Она сказала это потому, что это было правдой, а еще потому, что его слова о любви к Норе причинили ей боль – большую, чем она ожидала.

Люк погладил волосы Сандры.

– Все то, что ты просишь рассказать… не имеет значения. Проклятие – это просто механизм. Все , что имеет значение, это время, когда ты со мной. Нора это понимала.

– Но ты ошибаешься, – возразила Сандра, коснувшись лица и опустив подбородок вниз, чтобы видеть в темноте его глаза. – Нора не задавала вопросов, потому что не хотела ответов. Она их боялась. Ты это знаешь, Люк.

– Она была счастлива.

– Ты сделал ее счастливой, это правда, – согласилась девушка. – Но она никогда не хотела копать слишком глубоко.

– Я не в праве ее винить и не буду. Она пережила тяжелую жизнь в роли Джульетты и Норы.

Сандра что-то слышала в его голосе. Ревность?

– Рик сделал тебя счастливой.

– Да, это так. Я знаю, ты считаешь, что я не могу быть счастлива с Маршаном, но я была с ним счастлива в образе Рика.

Впервые Сандра почувствовала, что Люк больше ничего не скрывал. Но она также впервые поняла, что он разочаровался в новой версии Норы. Он любил ее , и, к сожалению, Сандра не вернулась в точности такой, какой покинула Варнера. Они были похожи на пару, которая прожила в браке долгое время. Они сильно любили друг друга, но знали пределы каждого посредством пережитых сожалений, горя, ошибок и времени.

В течение следующих нескольких недель группа закончила альбом – всего девять треков. Прямо перед Днем благодарения Лили, Эзра и Хью вернулись в Лос-Анджелес. Сандра знала, что она больше не вернется – ни на День благодарения, ни в другое время. Она не являлась созданием того времени. Она принадлежала этому месту. Принадлежала Люку, Полю и Мари.

Хелен Ламберт

Вашингтон, округ Колумбия, 16 июня 2012 года

На обратном пути в Джорджтаун к Малику я упала в обморок. Прямо в такси. А когда очнулась, то увидела над собой водителя. Он сильно ругался, пока я пускала слюни на его кожаное сиденье. Поклявшись, что я не пьяна и что действительно могу заплатить, я поднялась с заднего сиденья и побежала вверх по лестнице в магазин мадам Ринки. Теперь я выяснила, что прихожусь дочерью Филлипу Анжье. Я ведьма. Ведьма, живущая под гнетом связующего проклятия.

Из комнаты ожидания я услышала, что Малик кому-то гадает. В настоящий момент я ощущала то же покалывание и жжение, как тогда, когда прикоснулась к Мариэль Фурнье в доме престарелых. Тогда я решила, что заметила улучшение ее состояния, и оказалась права.

Мне стало интересно узнать о группе No Exit , и я быстро ввела запрос в интернете. Я услышала, что Малик уже заканчивает, поэтому специально покашляла, чтобы сообщить о своем присутствии.

Просматривая миллионы упоминаний Жан-Поля Сартра, я наконец-то нашла одну любопытную запись – сообщение на веб-сайте Лос-Анджелеса, в котором упоминалось о выступлении группы в 1970 году в Gazzarri’s на Сансет-Стрип. Из сообщения мне стало ясно, что тем летом группа стала настоящей сенсацией, но исчезла со сцены так же внезапно, как и появилась. Существовало еще несколько версий случившегося. В некоторых сообщениях упоминалось об утерянной записи, а в одном из источников был указан адрес Хью Марквелла в Техасе.

«Какого черта», – подумала я.

У меня не хватало времени, а я хотела как можно быстрее узнать историю Сандры.

В поисках Хью Марквелла я нашла телефонный номер в Остине. Хью, как выяснилось, был профессором экологических исследований в Техасском университете в Остине. Я узнала его по фотографиям. Поседевший Хью не сильно изменился и до сих пор выглядел как хиппи из 70-х, только с более полным лицом, отмеченным глубокими морщинами.

Я позвонила, набрав код Остина, но попала на автоответчик. Я надиктовала голосовое сообщение, в котором говорилось, что я, Хелен Ламберт, редактор журнала «В кадре», хотела бы услышать историю утерянных записей группы No Exit для статьи в нашем сентябрьском номере.

История Сандры стала для меня последней, но, как и в случае с другими моими версиями, мне очень хотелось узнать, что с ней в итоге произошло. Значит, Люк выпустил пластинки еще в Таосе? Я чувствовала замешательство Сандры относительно ее сил и желания быть нормальной. Пока я собирала по кусочкам собственные раздробленные жизни, мне казалось, что я по-прежнему не цельная личность, а группа женщин.

Я взглянула на часы.

Дверь открылась, и Малик вывел из комнаты молодую женщину, которая с плачем обнимала его. Впрочем, похоже, то были слезы радости. Мне пришло в голову, что я никогда не обнимала Малика. Наверное, решила я, у меня какие-то изъяны в социальном мышлении. Однако вряд ли кто-то бы стал обнимать его, узнав о давлеющем над собой проклятии.

Я села. Малик тем временем вынул из сумки декоративный кинжал и положил его на стол. Затем, окунув кисть в сосуд с кровью, начал наносить тонкий слой крови на лезвие, поворачивая его во всех направлениях, чтобы покрыть полностью. Наконец медиум положил нож на стол.

– Что вы делаете?

– Сушу кровь.

– А заклинание тоже потребуется?

Малик кивнул:

– Как только высохнет кровь.

Я слышала громкое тиканье часов и задавалась вопросом, зачем мадам Ринки повесила в своем салоне часы, которые мешают сосредоточиться. От занавесок по-прежнему исходил запах несвежих благовоний, хотя догорели они весьма давно.

Как только Малик все устроил, он положил ладони на стол по обе стороны от кинжала и заговорил со странными певучими интонациями. Я уже слышала подобное раньше. Точно так же пела мать Джульетты в ту ночь, когда наложила на меня проклятие. Глаза Малика закатились, но он продолжал говорить, не меняя ритма, высоким, встревоженным голосом. Наконец он протянул руку и схватил меня за запястье, до ужаса напугав. Все его тело сотрясала дрожь. Мои руки при этом как будто вспыхнули жаром, а на языке появился странный привкус. Я поняла, что из носа пошла кровь. В ту же секунду Малик упал со стула и покатился по полу, по-прежнему дрожа.