Чарлз Стросс - Дженнифер Морг [litres]

– Мо? – зову я.

Она оборачивается и что-то говорит. Я не могу разобрать ни слова из-за воя ее скрипки.

– Я должен его остановить! – кричу я и сам себя едва слышу. Мо не реагирует, поэтому я указываю на дверь в шахту: – Он там!

Она решительно указывает на одну из внутренних дверей, словно приказывая мне идти туда. Я качаю головой и плетусь к мосткам. Вспышки позади намекают, что горит уже и другое оборудование – тут все под высоким напряжением. Я перегибаюсь через ограждение и смотрю вниз. Двадцать метров – маленькая цель на таком расстоянии. Поднимаю пистолет и включаю лазерный прицел. Рука дрожит. Если я прав…

Красная точка пляшет на противоположной стене. Я веду ее вниз, ругаясь себе под нос, и быстро пробегаю ею по палубе к центру шахты. Я не кладу палец на курок. Ведь если я ошибаюсь…

Биллингтон – профессионал по части чудовищных душеедов. Теперь он служит другому, большему злу: тело хозяина повреждено, и он предоставил ему временную замену, пока не наберет достаточно жертв и запчастей, чтобы починить его изначальную оболочку. Кто же на борту этого корабля проявлял черты, свойственные хладнокровному убийце, в сочетании с чудовищным, зашкаливающим тщеславием и леностью выздоравливающего бога войны, прохлаждающегося в личной Вальхалле, пока прислужники починят ему доспехи? У меня только один ответ.

Персидский кот сидит под чужеродным ужасом и беспечно вылизывается.

– Ну же, Пушок. Покажи, кто ты на самом деле.

Мы все всё знаем про кошек и лазеры. Лазер – лучшая кошачья игрушка в истории: божество неуловимой красной точки. При небольшом умении можно заставить кошку бежать за ней так целеустремленно, что она врежется головой в стену. Это как сидеть в картонной коробке или обнюхивать выставленный указательный палец. Все кошки так делают, если только они не взбешены настолько, что предпочитают игнорировать приманку и вылизываться.

Пушок наводится на точку пару секунд, а затем реагирует – резко и отчаянно. Он бросает взгляд на палубу, замечает пляшущую рядом красную точку – и мчится от нее прочь так, будто у него горит хвост.

– Боб! Нужно отсюда уходить! Эллис сбежал. – Я оглядываюсь. Мо стоит в дверях, приложив к уху ладонь. – Подрывные заряды сработают, как только он покинет судно…

Дежавю. Ну, у нее хотя бы глаза не горят синим огнем, и она не левитирует. Качаю головой и показываю в шахту.

– Помоги мне! Нужно его остановить!

– Кто цель? – Мо выходит и останавливается рядом со мной.

– Он! – Спускаю курок. Рикошет отдается в ушах через долю секунды после выстрела. Я и близко не попал. – Черт, промазал!

– Боб, нужно уходить! Ты еще чувствуешь эту сучку из Черной комнаты? Хроматический дезинтермедиатор должен был разорвать вашу запутанность, но… зачем ты пытаешься пристрелить кота?

– Потому что… – Стреляю снова. – …он одержим!

– Боб.

Мо смотрит на меня как на сумасшедшего. Из центра управления раздается взрыв, и человеческая фигура в черном берете выбегает на сомкнутые створки шахты: я инстинктивно стреляю и промахиваюсь, а он прыгает в укрытие.

– Да брось ты этого кота… ой, там же Биллингтон!

Она вскидывает скрипку и собирается играть. Кот белой молнией несется к упавшему злодею. Я стреляю еще дважды. Мимо.

– Не Биллингтона! Кота!

Мо скептически фыркает.

– Ты уверен?

– Да, черт побери, уверен! – Биллингтон стоит перед «железной девой», будто готовится прыгнуть внутрь. – Это он враг! Давай, иначе нам крышка!

Мо поднимает скрипку, мрачно щурится, глядя на палубу внизу, а потом извлекает из инструмента такой звук, будто миллиону кошек отрывают хвосты прямо над Пушком. Он распахивает клыкастую пасть для крика, а затем взрывается, как кровавый одуванчик. Мо оборачивается и сурово смотрит на меня.

– Как по мне, обычный кот. Если ты…

– Он был одержим анимационным узлом ДЖЕННИФЕР МОРГ Два! – бормочу я. – Он спалился… увидел красную точку и сбежал…

– Боб. Погоди минутку.

– Да?

– Кот. Ты сказал, что это враг. В нем что, поселилось сознание этой твари?

Она показывает на потолок, где хтонианский воин уже явственно извивается и дергается. У меня глаза вылезают из орбит.

– Кхм, ну, я имел в виду…

– И ты подумал, что, если его убить, ситуация улучшится?

– Да?

Один из выступов-сучков на шкуре воина растет. Затем он открывается – глаз размером с шину грузовика. И смотрит прямо на меня. Мо отвешивает мне подзатыльник:

– Бежим!

Огромное щупальце бьет по палубе там, где преклонил колени перед своим божеством Эллис Биллингтон. По палубе проходит такая дрожь, что из окна выпадают остатки стекол, а от миллиардера остается только кровавое пятно. Наверное, поэтому мы с Мо и спасемся: мы вваливаемся обратно в центр управления примерно за две секунды до того, как щупальце толщиной со ствол дерева врезается в стену с силой сорвавшегося с откоса паровоза. Стальные фермы скрежещут и гнутся от удара. Я начинаю кашлять, на глаза наворачиваются слезы. Воздух серый от дыма и густой от жирного запаха горелой проводки. Я бью по большой красной кнопке у двери, и за разбитым стеклом начинают опускаться металлические ставни – может быть, поздно, но так мне все же легче.

– Где Рамона? Мы должны ее отсюда вытащить!

Мо сверлит меня взглядом:

– С чего ты взял, что в список моих задач входит ее спасение? Вы распутаны, верно?

Я тоже смотрю на нее, гадая, кем она себя возомнила, вломившись сюда с тавматургическим оружием класса А. Затем моргаю и вспоминаю, как мы медленно завтракали несколько недель назад, прежде чем все это началось… Это все?

– Мне кажется, я понимаю, о чем ты подумала, – медленно говорю я, чувствуя внутри огромную усталость и пустоту, – но между нами такого не было. И если ты ее бросишь, потому что ревнуешь, то совершишь ошибку, которую уже не исправить. К тому же ты ее оставишь этому.

ДЖЕННИФЕР МОРГ лупит по стальным ставням так, что осколки стекла градом летят на пол. Ставни гнутся, но пока держатся: тварь явно очень плоха, иначе бы давно уже выбралась из шахты, оставив за собой обломки титановых конструкций. Выбросив управляющий разум из временного тела, мы досрочно пробудили хтонианца – смертельно слабого и голодного. Мо не сводит глаз с моего лица. Она высматривает что-то, какой-то знак. Я смотрю в ответ, гадая, куда она прыгнет и не ударил ли ей в голову гейс: не принес ли он вместе с силой, свойственной роли, еще и ее жестокость.

Через несколько секунд Мо отворачивается:

– Потом обсудим.

Я ковыляю к паре кресел. Рамона так и не пришла в себя. Прикладываю ладонь к ее лбу и отдергиваю: она в горячке.

– Помоги мне…

Я забрасываю одну руку Рамоны себе на плечо и начинаю поднимать ее с кресла, но в текущем состоянии я слишком слаб. У меня уже подгибаются колени, когда кто-то подхватывает вторую руку.