Чарлз Стросс - Дженнифер Морг [litres]

– Спасибо… – говорю я, выглядывая из-за ее безвольно повисшей головы.

– Сюда, парень, – ухмыляется за загубником призрак. – Живо!

– Как скажешь. – Возникают все новые фигуры в черном – на этот раз в гидрокостюмах и бронежилетах. – Алан здесь?

– Да. А что?

– Понимаешь ли… – От окна раздается грохот, и я вздрагиваю. – За этой стеной чужеродный ужас, и он очень хочет пролезть сюда. Передайте ему.

Я начинаю кашлять: здесь уже нечем дышать.

– Ага, Боб – в своем репертуаре! Про нездешний ужас не беспокойся, у нас есть план на этот случай: как только мы эвакуируемся, долбанем по нему «Скальпами» и отправим обратно вниз. Но вот именно тебя я и надеялся увидеть. Как дела, старик? Готов мне дать сводку о противнике?

Я моргаю мутными глазами. И точно – это Алан: в акваланге и с такой гарнитурой, какую надел бы только борг. И все равно он умудряется выглядеть восторженным школьным учителем.

– Бывало и получше. Значит так, первые фигуры противника уже мертвы; думаю, Чарли Виктор может попросить политического убежища, если ритуал развязывания сделал с ней то, что я думаю; но вот смарт на бурильной палубе…

– Да-да, я знаю, что он чуток обгорел по краям и в обшивке дыры от пуль, но тут не бойся: Ревизоры на обычный износ не хмурятся…

– Не в том дело, – мотаю головой я, пытаясь сосредоточиться. – В багажнике. Там скатерть с диорамой внутри. Пожалуйста, поручи кому-то из своих парней ее взорвать. Иначе бондомагия, которая тут все перевернула, поедет с нами домой и не даст нам с Мо снова быть вместе – разве что на одну ночь.

– О! Это правильный ход. – Алан нажимает кнопку и ворчит что-то в микрофон. – Еще что-то?

– Да. – То ли тут сгустился серый дым, то ли… – У меня голова кружится. Я на минутку присяду…

В Англии настал август, и я уже почти переключился на британское летнее время. У нас опять неслыханная жара, но тут, на побережье Норфолка, все не так плохо: с залива Уош веет легкий бриз, не то чтобы холодный, но после Карибских островов он кажется ледяным.

Мы называем это место Деревней – старая шутка для посвященных. Когда-то здесь была деревенька, совершенно обычная, только без церкви. Одна из трех деревень без единой церкви в этой местности и последняя сохранившаяся до наших дней – остальные ушли под воду давным-давно. Поблизости проходила только одна извилистая дорога, состоявшая преимущественно из ям и ухабов. Шестьдесят или семьдесят лет назад тут жили собиратели улиток и рыбаки, выходившие в море на утлых лодчонках. Все они приходились друг другу родней, цвет лица имели бледный, а репутацию в соседних поселениях – плохую, поэтому в основном держались своих. Некоторые, как говорят, так в этом преуспели, что от рождения до смерти никого, кроме родни, не видели.

Но вмешалась Вторая мировая. И кто-то вспомнил чудну́ю статью, которую деревенский врач пытался в середине двадцатых опубликовать в «Ланцете», а кто-то другой отметил близость деревеньки к нескольким интересным подводным объектам, и вот – одним росчерком пера военное министерство принудительно переселило всех, кто жил у моря. И люди из отдела 66 МИ6 провели сюда электричество и телефон, построили бетонные бункеры на берегу, а дорогу перепроложили так, чтобы она замыкалась сама на себя и вовсе не доходила до деревни по пути к другой дороге, ведущей в следующее приморское поселение. Затем они системно стерли Деревню со всех карт, удалили ее из почтовых списков и вообще из публичной сферы. В некотором смысле Деревня так же далеко от Англии, как Сен-Мартен или Луна. Но в другом смысле – слишком близко.

Сегодня Деревня покрылась патиной запущенности, характерной для комплексов, которые зависят от щедрости крупных госорганизаций, а ремонтируются при помощи изоленты и юридического иммунитета, который позволяет нарушать все возможные стандарты. Это не живописная райская деревенька вроде Портмериона, да и номера вместо имен нам здесь тоже не присваивают. Но есть и некоторое сходство с той Деревней из сериала: над молом у пристани расположился ряд зданий, в том числе старомодный паб, с фасада которого уже осыпается краска, а внутри пол стелен линолеумом, зато из кранов на бочках наливают вполне пристойное, хотя и солоноватое пиво.

Я приехал из Лондона вчера – после того как комиссия выслушала мой рапорт о завершении дела с ДЖЕННИФЕР МОРГ. История закончилась и теперь погребена в засекреченных папках архива Прачечной под станцией метро «Морнингтон-Кресент». Если у вас высокий уровень доступа, можете почитать – спросите у архивистов ЧАС ЗОЛОТОЙ ГЛАЗ. (Кто сказал, что у них нет извращенного чувства юмора?)

Меня эта история вымотала. Я чувствую себя избитым и использованным и пока не готов говорить с Мо, поэтому мне нужно было найти какое-то логово, чтобы зализать раны. Деревня – не курорт, но тут расположено трехэтажное современное здание отеля под вывеской «Морской черт», которое вполне похоже на «Моат-хаус» в шестидесятых (думаю, его изначально строили как общежитие для женатых офицеров), а еще тут можно выпить в «Собаке и свистке». И если я напьюсь и начну болтать о прекрасных русалках-людоедках и подводных ужасах, никто и глазом не моргнет.

Приближается вечер, и я уже подбираюсь к концу второй пинты, развалившись на диване в восточном углу бара. В такой час я единственный клиент – остальные разошлись на учебные курсы или по рабочим местам, но бар все равно открыт.

Распахиваются двери. Я безуспешно пытаюсь перечитать биографию в потрепанной мягкой обложке, но глаза скользят по словам, как по кубикам льда, которые выскальзывают, стоит только нагреть их взглядом. Сейчас книга медленно покрывается мхом на кофейном столике передо мной, а я верчу в руках зажигалку «Зиппо» – единственную деталь своего походного набора, которую я привез домой. Приближающиеся шаги стучат по голому полу. Я сижу в углу и устало думаю, не сбежать ли. А потом уже слишком поздно.

– Он мне сказал, что я тебя здесь найду, – говорит она.

– Правда?

Я кладу на стол зажигалку и поднимаю на нее взгляд.

Прелюдия к этой небольшой драме развернулась позавчера в кабинете Энглтона. Я сидел на дешевом пластиковом стуле для посетителей (обзор мне частично заслонял громоздкий зеленый бок «Мемекса») и пытался не расклеиться. До сих пор я был занят делом, а Энглтон мне помогал и даже объяснил, как мы проведем мои невероятные оперативные расходы через Ревизоров, но теперь он вдруг решил проявить человечность.

– Ты сможешь увидеться с ней, как только захочешь, – внезапно и без предупреждения сказал он.

– Да к черту! С чего вы взяли…

– Посмотри на меня, мальчик мой.