Тим Леббон - Безмолвие [litres]

К нам быстро приближался мужчина. Дорога на какое-то время опустела, и в ярком свете фар он казался черным силуэтом. Но я разглядела у него в правой руке что-то длинное, и когда он подошел ко мне, он поднял ружье и приставил приклад к плечу.

Отис потянул за поводок. Почувствовав угрозу, он хотел меня защитить. Крикнув что-то, мужчина прицелился в собаку. Я оттащила Отиса назад, села на корточки и прижала его к себе. Он продолжал лаять, я ощущала это своей грудью.

Мужчина остановился в нескольких шагах от меня. Судя по всему, у меня за спиной родители и Гленн как-то отреагировали, потому что мужчина перевел ружье на меня. Он что-то кричал, и проезжающая мимо машина скользнула светом фар по его лицу. Выражение у него было зловещим. Такого я еще никогда не видела.

Я покачала головой. Быть может, он кричал, чтобы я отошла, отпустила собаку, легла на землю – не знаю.

Я оглянулась. Родители стояли, примирительно подняв руки, и оба что-то говорили. Увидев, что я смотрю на нее, мама заговорила медленно и раздельно.

– Кричите сколько хотите, моя дочь глухая. – Она указала на меня. – Элли, девочка, оставайся на месте, он не хочет, чтобы ты двигалась.

Я не хотела оборачиваться обратно к мужчине. Не хотела выпускать из вида своих родителей. Гленн стоял рядом с ними, и я увидела Джуда, прижавшегося к «Ленд-роверу», стоявшему в десяти метрах перед «Маздой». Он плакал.

Гленн быстро пятился к своей машине. «У него там ружья», – подумала я. Но вдруг он широко раскрыл глаза и поднял руки, сказав что-то, что я не разобрала.

Мои родители застыли на месте.

Обернувшись, я увидела перед собой два черных дула ружья. Мужчина подошел гораздо ближе и целился прямо в меня, хотя смотрел на взрослых.

Отис зарычал, эту низкую вибрацию я ощутила всем своим телом, словно мы с ним слились воедино. Я обмотала поводок вокруг руки, натяжение не ослабевало. «Если я его спущу…» – подумала я. Но у незнакомца ружье, и мой страх стал физической болью.

– Тихо, Отис! – прошептала я, прижимаясь к его уху. – Тихо!

Тут мужчина посмотрел мне в лицо. И хотя ружье у него в руках не дрогнуло, я увидела нечто, частично развеявшее страх. На лице у незнакомца я увидела ужас, стыд. Это никоим образом не уменьшило вероятность того, что он выстрелит в меня, – наоборот, это ее увеличило. Но я поняла, что поступить так его вынуждают обстоятельства. Как и мы, он пытается уехать на север. Возможно, в машине у него семья. Кончился бензин, и что дальше?

Что дальше?

Подняв взгляд, мужчина вскинул ружье и попятился, целясь в кого-то у меня за спиной. Он снова что-то крикнул, но его слова затерялись в темноте.

Оглянувшись, я увидела, что папа приближается ко мне.

– Папа, не надо!

На меня папа не смотрел. Все его внимание было приковано к незнакомцу. Губы поджаты в бешенстве. И я поняла, что папа ни за что на свете не допустит, чтобы со мной снова случилась беда.

– Папа, пожалуйста, не надо, он тебя убьет и…

Вспышка. Я ощутила выстрел ухом – плотный удар звуковой волны. У папы округлились глаза, он остановился и уронил руки. Я лихорадочно перевела взгляд с него на маму, на Гленна и Джуда, стоявших дальше, у «Ленд-ровера». Все они вздрогнули и тотчас же снова застыли. Никто не упал. Никто не зажал рану, не согнулся пополам, истекая кровью. Мужчина выстрелил в воздух, однако тем самым он подчеркнул серьезность своих намерений.

Папа находился всего в паре метров от меня, он бросился ко мне и, обняв, встал.

Я оглянулась на незнакомца. Из дула ружья кружилась струйка дыма, мужчина возбудился еще больше. Он снова крикнул, и на этот раз я разобрала слова по его губам.

– Ключи! Живо!

– Не смейте трогать моих родителей! – воскликнула я. – Мы такие же, как вы!

Мужчина посмотрел мне в лицо.

– Заткнись, сучка!

Это ударило меня сильнее, чем выстрел, сильнее, чем страх моих родителей за меня. Возможно, он все-таки не такой, как мы. Возможно, он готов убить, только ради машины.

– Папа, отдай ему ключи, – сказала я, не отрывая взгляда от незнакомца с ружьем.

Тот, похоже, взял себя в руки. Его больше не трясло. Он был полон решимости. Он снова направил ружье на нас с Отисом.

– Папа! – повторила я.

Папа шагнул вперед, отстраняя меня за спину. Отис что есть силы потянул за поводок, жаждая освободиться и наброситься на этого человека, угрожающего его семье, его стае. Присев на корточки, я обеими руками схватила его за голову.

Я оглянулась на остальных. Мама отпихнула Гленна к «Ленд-роверу», и он теперь сажал в машину Джуда. Увидев у брата на лице слезы, я прониклась к незнакомцу ненавистью, лютой ненавистью, мать его!

«Если я спущу Отиса…»

Папа стоял передо мной, заслоняя собой, и я видела, что он бросил что-то незнакомцу. Тот поймал ключи, мельком взглянул на них и убрал в карман. После чего, не отрывая взгляда от меня, собаки и папы, окликнул кого-то через плечо.

У стоявшей позади него машины открылись двери. Из нее вышли женщина и два маленьких ребенка, женщина прижимала к груди укутанного в одеяло младенца.

Мимо нас проезжали машины. «Неужели никто не поможет? – подумала я. – Неужели никому нет дела?» Быть может, кто-то увидит, что́ здесь происходит, вильнет влево и собьет этого мерзавца. Но я не хотела, чтобы кого-либо убили. Ни кого-то из тех, кого я люблю, ни даже этого подонка, считающего, что он защищает своих близких.

Семья сгрудилась вокруг него, и он опустил ружье, несколько расслабившись. Я тоже расслабилась.

Поводок Отиса выскользнул у меня из руки.

– Нет! – попыталась было крикнуть я, но от страха у меня сперло дыхание.

Собака промчалась мимо папы и набросилась на незнакомца. Тот снова вскинул ружье, но было уже слишком поздно: ствол был длинный, а собака находилась уже совсем рядом, она напрыгнула на него, царапая когтями, впиваясь клыками, комок шерсти и ярости. Мужчина попытался отступить назад, но споткнулся.

Падая, он выстрелил.

Папа рухнул на землю, и я, вскрикнув, поползла к нему, обхватила его, стараясь оттащить назад. Посмотрев на меня, папа уселся на земле и крепко меня обнял. Отстранившись на мгновение, он показал сложенные колечком большой и указательный пальцы: «Все в порядке». После чего у него вытянулось лицо.

Отис стоял над распростертым незнакомцем, вцепившись клыками ему в руку.

– Отис! – крикнула я. – Фу! Фу, Отис! Отис!

Собака попятилась, обежала вокруг поверженного мужчины и неспешной трусцой вернулась ко мне, высоко подняв хвост.

Мягко отстранив меня, папа поднялся на ноги, я тоже встала и оглянулась, чтобы увидеть тот ужас, который увидел он.

Женщина лежала на земле рядом с «Маздой». Дети прижимались к ней, и моя мама уже спешила на помощь. Я устыдилась волны облегчения, накатившейся, когда я увидела, что на земле лежит не один из наших. Но в то же время я подумала: «Сам виноват».