Рене Ахдие - Красавица [litres]

– Прости, я не расслышала, дорогая. – Бесконечное терпение звучало в голосе Пиппы.

– Я сказала: спасибо, но я разберусь с этим делом сама, – Селина едва удержалась, чтобы не стиснуть зубы, понимая, что неправильно будет выплескивать свои эмоции на подругу.

Пиппа нахмурилась, выдавая собственное негодование.

– Тебе необязательно делать все в одиночку, Селина. Ты не виновата в том, что какой-то сумасшедший решил преследовать тех, кто близок к тебе. Как не твоя вина и то, что тебя попросили покинуть монастырь.

– Даже если бы мать-настоятельница не попросила меня уйти, я бы ушла по собственной воле. Мне небезопасно оставаться здесь. Будет лучше… если я никогда больше не покажусь поблизости.

– Понимаю. – Пиппа моргнула под дождем, ее взгляд подозрительно блеснул. Затем она вытерла рукавом свой подбородок. И снова набралась уверенности с широкой улыбкой.

– Ну, быть может, мы сможем найти комнату вдвоем. Разве это будет не чудесно? Мне всегда нравился район Марини.

От ее слов кровь застыла в жилах у Селины. Захотелось броситься бежать как можно скорее. Нельзя позволять Пиппе следовать за собой! Из всех людей Пиппа должна держаться от Селины как можно дальше. Находиться рядом с Селиной Руссо значит обменяться поцелуем с самой смертью.

И она даже представить не могла, что будет делать, если что-то случится с Пиппой из-за нее.

Справа со скрипом медленно отворилась монастырская дверь. Два усталых офицера показались оттуда, а между ними огромный тюк, завернутый в льняную ткань. В середине ткань уже пропиталась кровью, и из-за дождя пятно начало разрастаться быстрее, его края становились бледно-розовыми. Селина молча наблюдала, как офицеры направляются к открытой телеге, ожидающей у дороги, пока несут тело.

Руки Уильяма безжизненно болтались по сторонам, одна все еще изогнута в неестественной позе. Они виляли, как мертвые рыбы, когда офицеры подняли изломанное тело и погрузили в телегу. Слезы выступили на глазах у Селины.

Всего два дня назад Уильям подарил Арджуну саженец из монастырского сада, чтобы тот напоминал индусу о родном доме. Сделал доброе дело, ничего не требуя взамен.

Теперь он мертв, и последним, что он видел перед смертью, было лицо убийцы.

Слезы потекли по щекам Селины, она больше была не в силах сдерживать их в себе.

Она ни разу не плакала после той жуткой ночи в ателье. Ее разум запретил это делать. Она не плакала, когда поняла, что ее жизни во Франции настал конец. В первую ночь на борту «Арамиса» она слышала бесчисленные причитания молодых девушек и все равно не проронила ни слезинки. Она не плакала, даже когда погибла Анабель.

Почему же при виде изуродованного тела Уильяма слезы брызнули из ее глаз? Может, барьер внутри ее наконец рухнул. Или, может, это всего лишь одна трещина среди многих в ней.

«Всего превыше: верен будь себе». Убийца процитировал Шекспира, как будто видел Селину насквозь до самой ее души.

Чувство вины ожило в ее теле, обжигая, точно кислота, и растекаясь в каждую клеточку. Желчь угрожала подступить к горлу. Селина была причиной, по которой добрый старик и юная девушка убиты.

Нет, она не станет причиной еще чьей-либо смерти. Никогда.

Не думая и не колеблясь, пока слезы все еще бегут ручьем, Селина сложила руки и начала идти.

– Селина? – окликнула ее Пиппа.

Селина проигнорировала ее и ускорила шаг. Свернула в лимонную рощу, осторожно обходя деревья, периодически замирая в тени и надеясь, что Пиппа упустит ее из вида. Остановившись под ниспадающими ветками, Селина глубоко вдохнула сладкий аромат цитрусов, который смешивался с запахом металла и мха, выросшего под ранними весенними дождями. Убеждая себя, что у нее достаточно сил, чтобы сделать то, что следует.

Улица зияла пустотой за железными воротами, всего пара шагов отделяла Селину от остального мира.

Она исчезнет и никогда больше не вернется. Неважно, куда она пойдет. Важно только, что она исчезнет бесследно. Что никто больше не погибнет из-за нее.

– Селина! – услышала она крик Пиппы на другой стороне лимонной рощи.

Вот ее шанс, лучше которого не будет. Селина кинулась из тени дерева, спеша к воротам и одинокой свободе туманных улиц.

Высокий мужчина вырос у нее на пути, фуражка с козырьком была натянута до самых его бровей.

– Селина, – произнес он спокойно и посмотрел на нее ледяным взглядом.

Селина оступилась, чуть было не упав на ровном месте.

– Да, детектив Гримальди?

– Куда вы направляетесь?

– Меня попросили покинуть монастырь. – Она попыталась обойти его, но он сделал еще шаг и преградил путь к воротам.

На его лице читалось негодование.

– Вас попросили покинуть монастырь посреди ночи? – Его слова звучали приглушенно в ушах Селины. Точно он говорил в пустоту в конце длинного тоннеля.

Отчаяние завладело ее сердцем.

– Позвольте мне уйти, Майкл. Пожалуйста.

– Сейчас не самое подходящее время, чтобы бродить по улицам в одиночку, уж тем более вам.

Это был просто-напросто факт. Но он обжег Селину, напоминая ей обо всех смертях на ее совести. Одной – от ее рук.

– Уйдите с дороги, – сказала она, вот-вот готовая разозлиться.

– Нет.

Селина толкнула Майкла со всей силы, что имелась в ее теле. Не остановилась, чтобы посмотреть, как он падает на землю. Она бросилась к воротам, стуча туфлями по выложенной камнем дороге, и сердце вмиг разогналось в ее груди. Слова Бастьяна, сказанные им в их первую встречу, раздались эхом в ее мыслях. Он сравнил ее с лунной богиней, которая влечет за собой тьму везде, куда ни последует.

Нет, она больше не притянет никакую тьму сюда. Она убежит и опять начнет новую жизнь. Она сможет, сможет – и даже не обернется через плечо.

Сильная рука внезапно остановила Селину, жестко схватив за предплечье. Затем притянула ближе, зажав в ловушку, заломив обе ее руки за спиной, вынуждая отчаянно хлебнуть ртом ночной воздух. Майкл навис над ней, держа ее, лишая возможности двигаться. Он оказался куда сильнее, чем выглядел, мышцы под его мундиром зашевелились.

– Дурочка, – проворчал он негромко, рассерженно на нее посмотрев. – Думаешь, если убежишь, все станет так, как было прежде?

Селина гневно уставилась на него, капли дождя собирались у нее на ресницах.

– Иди к черту.

– Тогда ты станешь вести себя благоразумнее? Если да, то показывай дорогу.

– Благоразумнее? – вскричала она. – Этой ночью на меня напало существо, которое умеет летать. Оно посмеялось надо мной. Сказало, что я принадлежу ему. Сказало, что смерть – это сад, и сравнило свою работу с битвой при Карфагене. Два дня назад меня преследовало существо, которое умеет ползать по стенам и исчезать в ночи бесследно. – Селина рассмеялась, и ее смех походил на хохот сумасшедшего. – Оно знает мое имя. Скажите мне, Майкл Гримальди, хоть что-то из этого звучит благоразумно?