Наталья Тимошенко - Игра с огнем

— Нет. — Теперь ее голос звучал строго и отстраненно. — Просто вчера я отменила факультатив и хотела дать ей материалы, которые обещала в прошлый раз. Она очень трепетно относится к изучению чешского языка. Не хотелось бы, чтобы она пострадала из-за того, что я променяла факультатив на обед с вами.

— Вот как? — Его тон тоже стал заметно холоднее. — Я думаю, не случится ничего страшного, если она получит эти материалы завтра.

— Вы говорите это как строгий отец, и мне стоит называть вас Максимом Александровичем? — уточнила она.

И вот теперь он наконец рассмеялся.

— Как вы смотрите на приглашение на ужин? — спросил Максим.

Ладони стали горячими, а сердце бухнулось о ребра, как у девчонки, которую впервые позвали на свидание. Играть на его территории показалось еще интереснее.

— Вы принесете Яне эти материалы, а за это я угощу вас своей фирменной рыбой с белым вином, — добавил Максим, видимо, приняв ее молчание за сомнение. — Яна сделает соус. Наверное. Не факт.

Элиза стерла с лица широкую улыбку, чтобы не выдать себя.

— В шесть? — отстраненно уточнила она.

— Мы будем ждать.

— Я тоже.

Вот последнее было лишним. Она сбросила звонок и только сейчас увидела, как оплавился под горячими пальцами пластмассовый чехол телефона. Она всегда носила телефон в нем. Поменять чехол проще, чем покупать новый смартфон. Положив его на стол, Элиза протерла ладонь влажной салфеткой, глядя на то, как стремительно затягивается ожог. Боли от него она даже не почувствовала. Зато вечер обещал быть интересным.

Виктория Архипова фотографию не узнала. Точнее, она подтвердила следователю Первушину, что это определенно детский снимок Инги и Марины, но вот когда он был сделан, где, при каких обстоятельствах, кто еще на нем запечатлен, она не знала.

— Послушайте, Александр Семенович, мне тогда было лет шесть или семь! — возмущенно сказала она, когда он попытался ей не поверить. — Я всю младшую школу помню с трудом, а вы хотите, чтобы я вспомнила какую-то фотографию!

Также Виктория не смогла предположить, кому насолили Инга и Марина ни сейчас, ни двадцать лет назад, когда предположительно и был сделан снимок. А ведь обе определенно знали своего убийцу и его планы, не зря же собирались сбежать, просто не успели. Возможно, конечно, для побега у них была другая причина, но следователю казалось это маловероятным. Он вообще не верил в совпадения.

В Алексеевске жила двоюродная тетка Инги, и именно к ней Семенович отправил Максима. Родители обеих женщин давно скончались, других родственников, живущих поблизости, у них не было, и тетка оставалась единственной ниточкой, которая могла пролить свет на фотографию. Ниточка эта была еще тоньше, чем с Викторией, и предсказуемо оборвалась.

Расправившись со всеми делами в Алексеевске, Максим заехал в магазин, чтобы купить свежую рыбу и вино. Если более или менее приличное вино в их городке еще можно было отыскать, то вот с рыбой дела обстояли совсем плохо. Привозить охлажденную считалось моветоном: либо покупай мороженную, либо жди момента, когда в огромной бочке привезут еще живую, а такое случалось только летом или ранней осенью. Да и привозили в этих бочках обычно речную рыбу, которую ни он, ни Яна не ели.

Готовить Максим не то чтобы любил, но жизнь отца-одиночки заставила научиться приготовлению простейшей еды, а иногда баловать себя и дочь чем-нибудь изысканным. Не все получалось с первого раза, некоторые блюда он так и не смог освоить. Например, борщ у него всегда выходил либо пресным, либо таким, что в рот не взять, поэтому он с радостью спихнул его приготовление на подросшую Яну, но рыба обычно удавалась, особенно по проверенным рецептам.

В глубине души Максим мог себе признаться, что с удовольствием исключил бы из сегодняшнего вечера Яну и предпочел бы поужинать с Элизой вдвоем, но внутри на это словно стоял своеобразный блок. Она учительница его дочери, младше на десять лет, и ему не стоит доводить их отношения до ужина наедине. Обед — это как-то проще, а вот ужин — дело уже достаточно интимное. Даже если кажется, что она не отказалась бы, не стоит. Именно поэтому он и позвал ее к себе домой, а не в ресторан, прикрывшись необходимостью принести Яне учебные материалы.

Лесной пожар, с которым пока не удавалось справиться, уже почти захватил город в кольцо. На въезде на Главную дорогу стояли пожарные машины, и один из бравых ребят предупредил его, что отвоевывают дорогу с трудом. Если ситуация не изменится, через пару дней из города будет не выехать. Почти до самой середины дороги Максим видел сквозь деревья и огонь, и отважно сражающихся с ним пожарных, и только на подъезде к городу пожар поутих. Лесной словно и в самом деле находился в аномальной зоне. Если бы Максим верил в нечто сверхъестественное, он думал бы, что кто-то специально пытается отрезать все выходы жителям этого про́клятого места.

Максим мотнул головой, отгоняя мрачные мысли, и переключил автомагнитолу на веселенькую музыку. Радио здесь все равно тянуло плохо, да и не передавали по нему ничего, кроме плохих новостей. Портить себе настроение перед предстоящим ужином не хотелось.

До заявленных Элизой шести часов оставалось еще почти два, а это значило, что он без проблем успевает и с ужином, и с небольшой уборкой. Если, конечно, Яна ему поможет. Главное, чтобы она уже проснулась. Когда Максим уезжал, в ее спальне еще было тихо.

Однако дома его ждал сюрприз. Дочь не только проснулась и пришла в себя после ночных приключений, но и успела принять гостя. Войдя в маленькую прихожую и увидев, с кем именно Яна на кухне мило пьет чай, Максим нахмурился. Не испортило настроение радио, так постаралась дочь. Только Шурки-сатаниста ему не хватало у нее в друзьях! А ведь Костя Степанов предупреждал его о том, что Шурка проявлял интерес к Яне.

Очевидно, молодые люди не ждали внезапного появления родителя, потому что Яна мгновенно покраснела, а Шурка поднялся из-за стола, неловко переминаясь с ноги на ногу.

— Я не ждала тебя так рано, — промямлила Яна.

— Я так и подумал, — мрачно ответил Максим, проходя в кухню и сгружая на стол объемные пакеты. — Тебя разве не задержали? — осведомился он у Шурки, прекрасно помня, что его выпустили. Скорее хотел напомнить о неприятном инциденте ему самому и дочери.

— Меня выпустили, — смущенно пояснил Шурка.

— С чего вдруг?

— У меня алиби на время убийств.

— В самом деле?

— Папа! — возмутилась Яна.

— Ладно, прости, — Максим примирительно поднял руку. — В любом случае, тебе пора, — это он снова сказал Шурке.

— Но мы хотели посмотреть кино! — ответила за того Яна.

Максим так удивился, что даже забыл о продуктах. Почему-то он даже подумать не мог, что Шурка зашел не просто так на минуточку, а у его дочери могут быть с ним совместные планы. А ведь мог бы и догадаться, все об этом говорило: и их милая беседа в слабо освещенной кухне, и две чашки чая на столе. Господи, только бы Яна не вздумала объявить его своим парнем! Инфаркт в тридцать шесть лет — так себе перспектива.